Гарри нервно рассмеялся — он уже какое–то время стоял возле постели Сириуса, но пока они говорили с Макгонагалл, это вроде как не считалось. Наконец, Бродяга обернулся к крестнику, расплылся в самой широкой из возможных для него улыбок, и стал похож на добродушную колли.
— Гарри! Ну, просто вылитый Джеймс! — восхитился он, вставая с кровати.
Им обоим было неловко. Сириус кружил вокруг и продолжал восхищенно цокать языком, а Гарри растерянно стоял на месте. Он хотел выпалить, что они знакомы, что два года назад Гарри спас его от дементоров Азкабана, что Сириус был его другом, и что больше всего на свете он хотел бы жить в старом доме Блэков, пусть даже там останется Кикимер. Но он стоял и разглядывал крестного, как будто видел впервые.
— Ну, что же вы! — воскликнула Макгонагалл. — Обнимите друг друга!
Гарри слышал, что она очень волновалась, и чужое волнение странным образом успокоило его. Сириус подошел ближе, обнял крестника, потрепал по голове, а потом, облегченно выдохнув, отступил сразу на три шага, словно опасался, что иначе Гарри побежит следом.
— Вот, я принес тебе пирог, — пробормотал Гарри и передал сверток от домовых эльфов.
— Ух ты! — рассмеялся Сириус. — Мой домовик таскает мне точно такие же. Надеюсь, этот не такой деревянный.
Макгонагалл деликатно кашлянула, и тогда Сириус понял, что сказал, и как Гарри мог воспринять эти слова.
— Извини. Большое спасибо за пирог, уверен, что он очень вкусный, — поспешно поправился Сириус. И пока он продолжал говорить, рассказывая, сколько чудесных блюд попробовал в Хогвартсе, Гарри думал о посторонних вещах, лишь изредка вслушиваясь в болтовню крестного.
Он думал о том, что Сириус был лучшим другом его отца, Джеймса Поттера, и вскоре после гибели Джеймса попал в Азкабан, сраженный горем от потери самых близких людей и одновременно несправедливостью Визенгамота. В другой истории, где Гарри собственными руками спас его от дементоров, Сириус считал его героем, но в этой — в этой он думал, что Гарри просто повезло оказаться в нужном месте в нужное время, а спасение пришло от справедливого суда и законов магического мира. Этот Сириус не лежал возле озера, окруженный парящими дементорами, не чувствовал близость смерти и не видел, как Гарри вызывает патронуса. Этот Сириус смотрел на Гарри, как на одиннадцатилетнего мальчишку, совершенно незнакомого и, в сущности, неинтересного.
Гарри осмотрелся по сторонам, пользуясь тем, что Сириус увлекся воспоминаниями о Хогвартсе. Палата, которую выделили реабилитированному узнику, была просторной, чистой и уютной. Очевидно, сюда мог трансгрессировать Кикимер и доставлять все необходимое. В углу стояло радио, выпуски «Пророка» были раскиданы на тумбе возле двери, а рядом с кроватью громоздились стопки книг. Сириус, очевидно, был заперт. Ни о чем таком он не рассказывал в письмах, не делился с Гарри тем, что его по какой–то причине не отпускают домой, хотя и позволили использовать домовика.
— Может, как–нибудь на каникулах сходим на матч? — предложил Сириус, завершив тираду, воспевающую Гриффиндор.
— На матч? Да, конечно, — охотно откликнулся Гарри, — я люблю квиддич.
Я даже стал ловцом.
И победил в турнире волшебников.
Уничтожил Волан–де–Морта на первом курсе.
Спас Джинни Уизли.
Я летал на гиппогрифе над озером.
Я рискнул всем, чтобы спасти тебя от Пожирателей Смерти.
Я пошел в Отдел Тайн.
— Твой отец был охотником Гриффиндора, — восхищенно добавил Сириус.
— Да, я знаю, — тихо ответил Гарри. Они еще немного постояли в палате, а потом Макгонагалл, чувствуя напряжение между крестником и крестным, заявила, что их ждут дела.
— Дела? — удивился Сириус. — Я надеялся, что вы еще побудете здесь. Тут не так уж много гостей.
— Нас ждут в поместье Малфоев, — ответила Макгонагалл. Гарри забыл, что настоящие гриффиндорцы ненавидят ложь. Даже если эта ложь пошла бы всем на пользу.
— Я думал, ты отказался, Гарри, — сказал Сириус, не скрывая раздражение.
— Мы с Драко часто занимаемся вместе на уроках Зельеварения, — дипломатично ответил Гарри, он не хотел ссориться с Сириусом из–за пустяков. Пусть крестный еще не знает, что Гарри многого добился, в конце концов, они смогут стать друзьями.
— Ха, у этого патлатого нюни? — фыркнул Сириус с жестокой усмешкой. — Слышал, он все еще влюблен в свои колбочки.
Гарри помнил это выражение лица. Он видел его в памяти Снейпа. Это была усмешка Джеймса Поттера.
— Зельеварение ведет профессор Слизнорт, — тихо ответил Гарри. Внутри закипал гнев, природу которого он еще не понимал.
— А, другой слизнюк, — пошутил Сириус.
Макгонагалл вновь деликатно кашлянула.
— Ох, простите, профессор, — рассмеялся Сириус.
— Нас ждут, — поджав губы, заявила она, подтолкнула Гарри к выходу и резким шагом покинула комнату.
— Рад был тебя видеть, Гарри, — сказал Сириус, продолжая улыбаться.
— Я тоже, — ответил Гарри, и понял, что это было ложью.
Макгонагалл оказалась по–настоящему искусным магом. Прежде всего, она зашла в небольшой магазин рядом с Больницей Святого Мунго и купила Гарри леденец невероятных размеров. Пятикурсник смотрел на лакомство без особого энтузиазма, но его удивила неожиданная забота постороннего, в сущности, человека. Профессор трансфигурации теперь не была его деканом, она не выбирала его для игры в квиддич, она даже не была вполне уверена, что он здоров — история с заколдованной крысой не прошла даром. Тем не менее, Макгонагалл заботилась о нем, и это было приятно.
— Мы немного погуляем, мистер Поттер, хочу привести в порядок мысли, — заявила она.
И они действительно пошли вдоль улицы, сопровождаемые удивленными взглядами прохожих. Похоже, профессор не сочла нужным как–либо замаскировать их присутствие в мире магглов.
— Я хорошо знала Сириуса Блэка, мистер Поттер, — начала Макгонагалл. — Возможно, вы уже знаете, я была его деканом. Они учились вместе с вашим отцом, мистер Поттер. Были очень беспокойными мальчиками, но храбрыми. — Она помолчала немного, вероятно, вспоминая те дни. — Да, храбрыми. Теперь мне совершенно очевидно, что Сириус стал анимагом ради своего друга, Римуса Люпина. Жаль, что вы не знакомы с Римусом. Из всей компании именно он казался мне самым добрым человеком. Такая трагичная судьба. Видите ли, — она грустно улыбнулась Гарри, — Римус в раннем возрасте получил проклятье вервольфа. Он был оборотнем, поэтому вынужден был часто отлучаться, и это могло бы сделать его изгоем. Но твой отец и твой крестный, они не побоялись стать его друзьями.
Гарри шел и слушал эту неторопливую речь. Макгонагалл говорила о бывших студентах тепло, размеренно. Возможно, в те годы, когда Волан–де–Морт только набирал силу, ее жизнь была совершенно иной. Возможно, она не замечала того, что делали ее студенты в присутствии студентов Слизерина. Или даже считала это невинной традицией. В любом случае, Гарри уже видел оборотную сторону. Теперь, когда они готовились отправиться в гости к семейству, которое на протяжении как минимум двух поколений обучалось на факультете Слизерин, слышать это было даже забавно. Поэтому Гарри улыбнулся, но Макгонагалл отнесла его улыбку к собственной речи.
— Что ж, вижу, вы уже можете идти дальше, — она протянула ему руку. — Надеюсь, вы хорошо понимаете, на что согласились, мистер Поттер.
Он не был уверен, что понимает это полностью, но точно знал, что понимает это гораздо лучше, чем Макгонагалл. Такая уверенность придавала сил.
Трансгрессия выбила почву из–под ног, но во второй раз пережить ее было проще, чем в первый. Гарри подумал, что приятней было бы воспользоваться порталом Драко, хотя эта мысль могла быть вызвана тошнотой от перемещения, а не здравым смыслом.
— Действительно, очень красиво, — сказала Макгонагалл, разглядывая кованую ограду поместья.