— Это было … вау! — Крейн поет и стремится к сцене. Я знаю, разговорная поэзия не так интересна Крейн, как музыка или мода, но мне нравится, что она действительно принимает во внимание те вещи, которые важны для меня. Когда нам было по двенадцать, она со мной проходила прослушивание для средней школы на Рива Ридж. Я хотела роль Сенди, но лишь после того как Джен и Крейн десять минут уговаривали директора, я получила роль официантки. Наша дружба идет одинаковыми путями, я даже присутствовала на семинаре по макияжу с ней прошлым летом и услышала такое слово «контур», который играет шутку с моим телом. Я улыбалась все время, даже тогда, когда проводила большую часть своего времени, держа ручку в руке, записывая строчки, вместо того, чтобы мое лицо загорало на солнце и выглядело так, словно я покрыта слоем грязи.
Крейн и я осознаем разницу между нами, но никто из нас не пытается бороться, чтобы изменить что-то друг в друге. Эта ошибка большинства девочек нашего возраста и может быть по этому большинство дружеских отношений не доживаю до девятого класса.
Но наша дружба прошла через это, и я не могу не быть благодарной. Даже в такие моменты, как сейчас, когда мы хлопаем глазами и делаем вид, что рыдаем.
Мой папа подходит ближе к нам.
— Это было невероятно! — Он хлопает руками перед собой, делая вид, как будто его руки взрываются в звуковом эффекте.
— Она была потрясающей! — Папа обнимает своими руками маму и она наклоняется к нему.
Толпа увеличивается и мы пробираемся к передней части магазина. А я борюсь с желание взглянуть на кофейную стойку. У меня нет достаточного самоконтроля, и я все таки оборачиваюсь, чтобы посмотреть на стойку, но Тренда там не нахожу. Я начинаю просматривать других сотрудников и вздрагиваю, когда нахожу Тренда. Вздрагиваю я от того, что по моему виду было совершенно очевидно, что я кого — то ищу.
Он все еще смотрит на меня. Его зеленые глаза невероятно обворожительны и кривоватый, большой нос, как ни странно смотрится довольно мило. Крейн хватает мое запястье и тянет меня к двери. Я пытаюсь помахать ему, но неуверенна, что он заметил. А если и так, то я выглядела как ненормальная. Возможно я просто накручиваю себя.
Я накручиваю себя? Да, я несомненно накручиваю себя.
Пока мы идем к машине, мои родители изливают свои чувства по поводу моего вкуса в поэзии и я получаю удовольствие от их перерыва, их молчание — это вообще моя самая любимая часть.
— Я не могу дождаться твоего выступления здесь. Ты можешь себя представить, что все эти люди будут здесь, чтобы посмотреть на тебя? Даже больше, спорим? — Голос Крейн такой уверенный, такой непоколебимый. Я не могу представить себе этого. Это, кажется, таким не реальным, независимо от того, насколько оно будет захватывающим.
Я залажу в машину и сажусь за папой.
- Эй, позволь мне ввести адрес. — Мама берет сотовый телефон из рук папы. Он известен тем, что пытается пользоваться навигатором, когда ведет машину. Вот только и то, и другое у него не особо хорошо получается.
Я возвращаю разговор к сегодняшнему вечеру.
— Плакучая Ива действительно требовательна к тому, кто выступает. — Говорю я. Знаю, Крейн не видит преград в том, что я делаю. Но я не хочу, чтоб она думала, что здесь так просто выступать.
— Да, я знаю. Вот поэтому ты должна тут выступить. — Отвечает Крейн и я пялюсь в окно, представляя как бы чувствовала я себя, стоя на сцене Плакучей Ивы. Я бы нервничала, знаю, но так же я знаю, что мои чувства были бы невероятными, видя всех этих людей, которые пришли сюда в свое свободное время, чтобы послушать мои стихи. Я могу представить свое имя вместо имени Мае Крауфорд и людей смотрящих на меня часами.
Мы покидаем квартал, но движение затруднено. Пока родители пытаются придумать самый быстрый способ выехать, мы с Крейн говорим о Джесе. Она говорит, он пишет ей насколько раз в день. И она уже скучает по нему, хотя видела его сегодня. Идея скучать по кому-то после того, как вы расстались в течение всего нескольких часов вызывает у меня тошноту, но эта улыбка на лице Крейн просто прекрасна. Спустя час мы подъехали к дому Крейн, вокруг все выглядит так же, как и когда мы забирали ее. Пусто. Я спрашиваю ее, может она хочет остаться с нами, но она отказывается, говорит, что ее мама вероятно будет дома уже рано утром. Я надеюсь так и будет.
Когда мы заходим домой, то я отказываюсь от предложения родителей заказать пиццу и иду к себе в комнату. Я измучена и вдохновлена одновременно, не могу дождаться когда начну писать. Я ищу свою тетрадь, но не могу вспомнить, куда ее положила. Я осматриваю в ее поисках стол, кровать и туалетный столик. Ее здесь нет. Я спускаюсь вниз, проверяю стойку, диван, и даже в машине. Нигде не нашла. Я начинаю паниковать, пытаюсь вспомнить все детали вечера и когда в последний раз ее я видела. Там столько много написанных стихов, слишком много слов, чтобы исчезнуть. Я быстро иду наверх и хватаю телефон. Я спрошу Крейн, когда она ее видела в последний раз. Раньше со мной такого не случалось. Я не могу себе представить, что просто оставила ее где-то.
Трент и его грязно-светлые волосы всплывают у меня в памяти. Он протянул руку для рукопожатия и я отложила тетрадь. Вот оно! Я оставила ее в кафетерии. Я смотрю на часы и вздыхаю, когда вижу, что уже одиннадцать. Я должна подождать до завтра и вернуться в Плакучую Иву, чтоб забрать мою тетрадь. Что если кто-то нашел ее? А если они прочитали ее? Или еще хуже, если он тот, кто нашел и прочел ее?
Я практически не спала прошлой ночью. Мой разум не переставал обдумывать каждую отрицательную вещь, которая могла произойти из-за того, что я оставила свою тетрадь в Плакучей Иве. Как я могла быть такой глупой? Я беру ее по всюду и никогда не оставляю. Не в общественном месте, как минимум. Сейчас тумбочка мой матери кажется подростковой ошибкой, что я оставила книгу в кафетерии.
Не просто кафетерий, а кафетерий куда бы я могла приходить снова. Я психически извожу сама себя, я знаю это. Все будет в порядке. Я уверена, что один из баристов, предпочтительно не Трент, поднял тетрадь и держит ее у себя в офисе, пока ее владелец не придет, что бы потребовать ее обратно. Милый частный офис, где никто не откроет мою книгу.
Я спала, пока не пришло время готовиться к школе. Я собираюсь попробовать убедить моих родителей, чтоб они позволили мне съездить и забрать свою тетрадь и опоздать в школу. "Это только один день", использую я как аргумент. Я чувствую, что они могут повестись на это, если я скажу как важно забрать тетрадь назад как можно скорее.
Пока я собираюсь, я сильно крашу тушью ресницы и примеряю три разных рубашки к моим джинсам. Мои любимые джинсы, я так много раз носила их, что внутренняя часть обеих бедер начала снашиваться. Я получила их от модного магазина и не смогла найти такой же бренд нигде в городе.
В конечном итоге я одеваю черно-белую полосатую рубашку, которая еле достает до кнопки на моих джинсах. Мои кроссовки внизу, где находятся мои родители, которых мне нужно очаровать этим утром. Не в буквальном смысле. Иногда я получаю выгоду сама от себя. Находя себя счастливее чем большинство людей, я смеюсь над своей неуклюжестью пока иду к кухне. Я думаю, что беспокойство насчет отсутствия тетради начинает съедать мой мозг живьем.
Мой отец сидит за столом, а мама склонилась и убирает беспорядок в шкафу под раковиной.
Ее голос приглушенный «я клянусь, что видела его здесь на прошлой недели» утверждает она.
Мой отец слегка поднимает глаза от кольца к которому приклеивает большой зеленый камень.
«Я уверен, так и было, милая» соглашается он с ней.
До того как они смогут перейти к, свойственному всем женатым парам обсуждению о том, что бы она ни искала, я начинаю свою мольбу.
Я сажусь напротив отца и начинаю говорить. — Прошлой ночью я оставила свою записную книжку в Плакучей Иве.
И тут мама ударяется головой о счетчик, когда она встает, чтоб посмотреть на меня. Ее белый комбинезон покрыт смесью красок, еды и чего-то еще, что выглядит как кровь, но я не собираюсь спрашивать.
— Ооо, нет. — Сочувствует она. Хорошее начало.
Я кладу свои локти на стол и приступаю к следующему шагу своего плана.
— Я должна поехать туда и забрать ее. Там полно моих стихов.
Мой отец кивает и кладет кольцо в ряд с другими кольцами с разноцветными камнями. Темно-зеленый мой любимый. — Это не лучшая идея. Мы можем пойти туда сегодня вечером — говорит он, смотря на маму для подтверждения.
Она закрывает шкафчик и вытирает рукой свой лоб. — Да, мы могли бы пойти сегодня вечером. Ничего страшного, детка. — Она улыбается, будучи счастливой, что решила мою проблему.
— Я хотела пойти за ней утром. — начинаю я. Они оба готовы сказать нет, но я продолжаю. — Эта тетрадь полна стихов и я еще не готова прочесть их людям. Я не думаю, что я бы смогла сконцентрироваться на моей школьной работе, зная, что он мог прочитать каждую страницу-, я пытаюсь исправить себя, говоря «он», но уже поздно. Они оба сразу же улавливают смысл.
— Кто он? — мама спрашивает первой. Мой отец смотрит прямо на меня.
— Никто. Я имела в виду в целом, а не кого-то конкретного. — отворачиваясь говорю я.
— Брехня. — обращается ко мне мама.
А может мне признаться, прежде чем они вытянут это из меня? А вдруг это поможет в моем случаи?
- Хорошо. Это парень, который работает там. Его зовут Трент. Я не знаю его. Я впервые встретила его прошлой ночью, но Крейн знает его. — Я говорю бессвязно, но не могу остановиться. — Честно, ничего такого, хотя мы разговаривали в течении двух минут или даже меньше. Не делайте из этого что-то важное, пожалуйста.
Мама натянула губы, чтобы удержаться от того, чтобы что-то сказать. Она посмотрела на отца, который улыбаясь говорит — Мы бы и не стали.
Я пытаюсь улыбнуться, но я все еще переживаю насчет своей тетради.