— Почему вы не войдете, мистер Блэк?
На лице мальчика отразилось негодование пополам с… завистью. Регулус не был так красив, как его старший брат, однако имел собственное очарование. Слишком тонкие для мальчика черты лица не делали его похожим на зверька, наоборот, он казался беззащитным, слабым. И тем опаснее станет в будущем его обманчивая слабость.
— Я никогда не последую его примеру! — запальчиво заявил он.
— Мне кажется, вам не слишком нравится старший брат, — осторожно заметила Певерелл. Еще в самом начале разговора она поставила Заглушающие чары, чтобы не привлекать внимания к их оживленной беседе. — Чем же?
— Тем, что он якшается с полукровкой и грязнокровкой, — махнул рукой в сторону двери Регулус.
— Но им весело, — просто ответила Гарри. Сделала дверь прозрачной с одной стороны.
Студенты дружно склонились над приготовленными амулетами, тыкали пальцами, горячо что-то обсуждали. Наверное, будущую проверку. Они уже получили палочки и первое представление о способах колдовства. И тем сложнее им будет спровоцировать себя на стихийный выплеск. Задача, достойная пытливого ума. Лили крутилась, теребила Северуса, оглаживала кончиком пальца его ворона, отчего Снейп по цвету мог соперничать с помидором. А вот Сириус внимательно прислушивался к Алисе, которая негромко, но увлеченно что-то ему рассказывала. И при этом так мило краснела, забыв о смущении. Ах, да, Сириус же из рода защитников! Он подсознательно ищет объект, который нужно защищать. Из их компании подходила только Лили, но с ней рядом всегда Северус. А Джеймс и сам хорош в заклинаниях.
К счастью, Гарри отметила, что взгляд Джеймса на парочку Северуса и Лили был уже не таким тоскливым и завистливым. Это заставило ее вздохнуть от облегчения и повернуться к Регулусу.
— Ваш брат решил сам выбрать факультет и друзей, но кто сказал, что он сделал это неправильно? Посмотрите на ситуацию со слизеринской точки зрения, как и полагается нашему факультету. Отбросьте чистоту крови, и что вы увидите?
— Что? — насупился Регулус, не сводя глаз с брата. Зависть и восхищение. Младший хотел привлечь внимание старшего, как естественно.
— Мистер Снейп отлично разбирается в зельях, в проклятиях. Я уверена, со временем он станет прекрасным дуэлянтом. А мисс Эванс, при должном старании, запросто получит звание Мастера по Чарам. Поверьте, у нее есть для этого все задатки. В этом они сильнее некоторых чистокровных волшебников с их курса. Тем более, это всего лишь дружба, мистер Блэк, дружба с хорошими студентами и товарищами. Он же не собирается вести под венец мисс Эванс? Почему же нельзя просто общаться? Ваши родители тоже ведут беседы, знакомства не только с ограниченным списком из двадцати восьми фамилий.
Гарри сняла Заглушающие чары.
— Подумайте об этом, мистер Блэк. Если что, я всегда рада приветствовать вас на занятих по Артефакторике.
Вернула двери первоначальный вид и вошла в кабинет.
— Ну, что, господа экспериментаторы, готовы проверить свои творения?
После занятия она попросила Джеймса ненадолго задержаться.
— Мистер Поттер, я бы хотела спросить вас о вашем товарище и однокурснике, Ремусе Люпине. Мне кажется, вы общались с ним раньше?
Джеймс насупился, отвел глаза в сторону.
— Директор тоже спрашивал о нем, — пробормотал мальчик неохотно. — Мы с Ремом общаемся нормально, хотели дружить, но… — он повернулся, вскинул подбородок. — Но он какой-то странный, профессор. Все время всего боится, нервный и он… он хочет остаться хорошим для всех. Чтобы вообще не было конфликтов. Так не бывает, — покачал головой Поттер.
Удивительно взрослые слова.
Гарри понимала, почему Люпин старается не нарываться на конфликты, для него место в Хогвартсе и возможность получить нормальное образование — предел мечтаний. Но и Джеймс хотел быть уверен, что друг обязательно поддержит его в будущем, что бы ни случилось, а не отойдет в сторону, чтобы не вызывать подозрений и нареканий. Его компания подобралась именно по такому принципу. Что Сириус, что Лили, что Северус — ребята готовы рискнуть всем ради друга, они всегда будут верны тому, кого пустили в личное пространство.
— Поэтому вы и не стали с ним дружить?
— Да. На мой взгляд, Север намного честнее в этом отношении, он нас проклинал, но никогда не лгал.
— Север?
Джеймс весело фыркнул.
— Снейп разрешил так себя называть. Всем, кроме Лили. Ей нравится его полное имя.
И снова — нет уже такой зависти, отдаленная тоска по несбыточному. Гарри поняла, что вовремя вмешалась, пока дети еще маленькие, и увлечение не переросло в любовь.
Но интерес директора к кругу общения Ремуса настораживал. Хотя вопросы можно было списать на беспокойство Дамблдора по поводу природы мальчика.
— Можете идти, мистер Поттер.
Джеймс кивнул и вышел за дверь, где его уже ждали товарищи.
Поздно вечером, почти ночью, женщина отложила книгу, которую читала, заправив пришитую к корешку закладку-ленточку, выключила волшебный светильник на прикроватном столике. И откинулась на подушки, смотря в темноту. На бессонницу Гарри никогда не жаловалась, однако сегодня заснуть не удавалось. Из головы не шли слова Сметвика о характере повреждений.
В окно заглядывала красавица-луна, круглая, как головка желтого швейцарского сыра. Где-то глухо, настойчиво ухала сова, вдалеке послышался волчий вой. Может, Люпин выбрался из Хижины? Кто знает.
Считалось, что личи — поднятые мертвецы, обладающие собственной волей и сознанием. На самом деле, личи тоже делились на подвиды. Некоторые личи полностью подчинялись создателю и являлись по сути зомби первого уровня, запрограммированными на определенные действия. Отличие лишь в том, что они могли выбирать разные пути достижения обязательной цели. Но существовали еще и разумные личи, полностью сознающие свои действия, не подчиняющиеся никому. Иногда они даже продолжали жить, как обычные люди, благо отличались от них лишь повышенной бледностью и холодной аурой смерти, которую не все маглы ощущали. Как правило, такими личами становились сами некроманты. Для чего набрасывали на себя комплекс заклинаний, разработанный одним мастером в тринадцатом веке: Нетление плоти, Привязку души, Восстановление плоти. Это позволяло им оставаться собой.
Процесс создания лича — муторный, длительный и энергоемкий. Да и Гарри пока только предупреждала, поэтому создала зомби третьего уровня и прокляла их тела. На эту идею навело ее воспоминание о яде Нагайны, который растворял любые повязки и швы на ране мистера Уизли. Травмы от нежити не заживут без помощи хорошего некроманта.
Волшебница надеялась, что после этой демонстрации ее и дорогих ей людей оставят в покое. Ей ничего не стоит поднять и бросить на борьбу с Томом целое кладбище, правда для этого придется повозиться с пентаграммами и созданием управляющих контуров. Однако при этом никто не гарантировал, что самого некроманта не уничтожат как опасный элемент. Да и на стороне Тома великаны, дементоры, оборотни. А воевать по типу "одна против целого мира" Гарри разучилась еще на седьмом курсе Хогвартса, который провела в лесах в поисках крестражей. Все, что ей нужно — это покой и безопасность. И возможность лишить Тома некоторых особо активных соратников. Белла, Люциус, Рудольфус, сестры Блэк уже выпадают из списка, они никогда не присоединятся. Не присоединится и Северус, ему больше не нужно искать способа самоутвердиться.
Уничтожать сейчас крестражи тоже опасно. Том запросто может обнаружить пропажу и сделать еще несколько, о которых Гарри ничего не будет знать. Нет, здесь спешить не следует. Пусть для Упивающихся с их главой она останется всего лишь профессором, главой древнего рода и некромантом в нейтралитете, с которым лучше не связываться.
Прошло уже достаточно времени с ранения, они могли обратиться к тому же Бернсу, значит, либо он ничем им не помог, либо просто не захотел. Наставник мог, он и Гарри до последнего брать в ученицы не желал. Другое дело, что у леди Блэк не было особого выбора, некромантов в Англии не жаловали, Бернс оставался единственным представителем данной силы на протяжении пятидесяти лет. Больше никто не взялся бы ее учить с нуля. И она не преувеличивала, когда упоминала мерзопакостный характер старого мага. Наверное, с его предков брали пример, когда слагали сказках о вредных темных волшебниках.
Гарри усмехнулась, сняла обруч и улеглась поудобнее на подушки. Перед глазами все плыло, постепенно мысли становились все более вялыми, неторопливыми, и женщина уплывала в страну сновидений.
По ощущениям она проспала всего пару минут, хотя часы и показывали, что прошло четыре часа. Все равно жутко мало для человека, который сначала занимался кружком Артефакторики, а затем следил за преподавательской деятельностью юной мисс Блэк. Иногда Гарри сожалела, что не может создать две или три копии самой себя, тогда она бы точно все-все успевала.
На пороге стоял Люциус Малфой, странно бледный, взъерошенный, с тоскливым взглядом. Сил у него не хватало даже на то, чтобы держать осанку.
— Мистер Малфой? Что-то случилось со студентами?
— Нет, декан.
— Это не может подождать до утра?
— Нет, — качание головой, унылое, обреченное.