Ксанте отлетела от этого зрелища. Она не понимала, почему горнило одновременно манило и отталкивало ее. Это место обладало каким-то значением, оно было столь важным, что продолжало воздействовать на нее несмотря даже на то, что Ксанте ровным счетом ничего о нем не знала.
Члены экипажа о чем-то беседовали. Их лица оставались скрытыми психической защитой, но слова разносились эхом. Ксанте невольно вслушивалась, хотя безжалостное предвидение подсказывало ей, что услышанное ей не понравится. Она не могла определить, кто именно из затененных фигур, собравшихся вокруг картографического стола, подает ту или иную реплику, но прекрасно понимала смысл сказанного, словно некая сила желала, чтобы он обрел для нее ясность.
— Они знают?
— Нет, конечно.
— А если бы и знали? Не стоит беспокоиться. Если они не пойдут на топливо для кузницы, обереги доспехов не насытятся энергией. Нас должно волновать лишь то, чтобы доспехи были выкованы и Серые Рыцари получили свою десятину.
— Ведьмы лишь жалкие крысы. Галактика куда лучше без них.
— Это долг, который мы исполняем ради человечества. Один сражающийся Серый Рыцарь стоит миллиона этих грешников.
Ксанте почувствовала, как у нее вновь скрутило живот, а сердце в груди затрепыхалось. Связь между телом и разумом дернулась, и ее швырнуло сквозь палубы Черного Корабля туда, где лежало ее тело. Душу пронзила ослепительная боль, Ксанте пронеслась через крошечную дыру в оберегах ангара и упала в свое тело с такой силой, что первым ее физическим ощущением стал врезавшийся в голову металлический пол.
Ее коснулись чьи-то руки. Узловатые и морщинистые, они принадлежали другим заключенным.
— Ксанте? — спросила одна из них — старая женщина из числа пленников, которые хотели общаться с Ксанте, поскольку подозревали, кем она была на самом деле. — Тебе удалось? Ты выбралась?
— Я… да, — выдохнула Ксанте. Во рту у нее скопилась кровь.
— Где мы? Куда мы летим?
Ксанте открыла глаза. Остальные пленники собрались вокруг нее, их глаза блестели в тусклом огоньке, вспыхнувшем на руке старухи. Это была единственная сила, которую она могла проявить в психически экранированном ангаре. Старуха также была могущественным псайкером.
«Мы летим прямиком в горнило, — подумала Ксанте. — Нас испепелят, дабы влить наши силы в комплект доспехов и обеспечить их обладателя защитой от людей вроде нас».
Люди всматривались в нее, дожидаясь ответа. Детям хотелось узнать даже сильнее, чем взрослым.
— Они везут нас в лагеря, — сказала Ксанте. — Нас изучат ученые. Думаю, это будет тяжелая жизнь, и мы не вернемся домой. Но мы хотя бы будем там жить. Будем жить.
— Ты видела это? — спросила старуха.
— Да, — ответила Ксанте. — Я все видела.
— Тогда вверим себя руке судьбы, — произнесла старуха. Она склонила голову, и остальные пленники сделали то же самое. — Вознесем хвалу. Даже здесь Император остается с нами.
Ксанте едва не поперхнулась своей ложью и чуть не проговорилась. Но это не принесло бы никакой пользы.
Она не проронила ни слова, когда старуха погасила пламя.
Встроенные в доспехи Аларика обереги накалились добела, поглощая мощь колдовства, которое обрушили на Серых Рыцарей. Без этой брони и колец психически насыщенных оберегов он и другие Серые Рыцари были бы иссечены до костей омывшим их пурпурным пламенем. Они были бы разодраны кинжальным ветром, ревущим внутри астронавигационного купола «Беспощадного».
Аларик пригнулся за осколком купола, который упал с потолка и вонзился в раздираемый ветром пол. Вокруг него ярился шторм, Серому Рыцарю с трудом удавалось устоять на ногах. Его боевые братья также нашли укрытие и сейчас обстреливали демонов, которые оседлали шторм и метали в них ножи.
Аларик мог не волноваться по поводу похожих на угрей демонов, парящих над ним. Разобраться с ними он доверил своему отделению.
Гирк завис на стальных крыльях в центре астронавигационного купола, не обращая внимания на энергетическую бурю. Когда-то Гирк был человеком, но сейчас походил скорее на примитивный образ бога, некоего идола, которому поклонялись дикари в далеком затерянном мире. Его шесть рук были открыты в жесте благословения и молитвы. Вместо ног у него был длинные плюмажи радужных перьев, по которым ползали похожие на чертей фамильяры, хихикая и скалясь. Лицо Гирка пока еще оставалось человеческим, несмотря на гладкую кожу там, где следовало находиться глазам, которые переместились на обнаженную грудь, превратившись в пару огромных, немигающих желтых сфер.
Вдоль его живота шли ряды рудиментарных конечностей, сжимавших свитки с пылающими письменами. Голову существа венчала выложенная бриллиантами корона из рогов с золотыми остриями. Священные атрибуты ритуалов, при помощи которых Гирк общался с богами — цепи, черепа с медными пластинами, благословенные кинжалы, плеть из пурпурных жил — кружились вокруг него, истекая серебристыми волосками энергии.
— Брат, — молвил Гирк, говоря в унисон с безгубыми ртами на ладонях. — Серый Рыцарь. Сын Императора. Дитя вселенной. Спасибо. Спасибо, что стал мне свидетелем. Моя слава — ничто без величайших людей, которые могут узреть ее.
— Плевал я на твою славу! — крикнул Аларик, но его голос затерялся в вое ветра.
Сверху на него обрушился извивающийся демон с разорванным болтерным огнем телом. Краем глаза Аларик заметил, как брат Визикаль швырнул очередного монстра на пол и сжег до самых оскверненных костей из своего инсинератора.
— Пока — да, — ответил Гирк, его голос стал до невозможности громким, хотя в нем все равно чувствовались отвратительное спокойствие и взвешенность, поскольку разум еретика давным-давно лишился остатков здравомыслия, где еще могли таиться сомнения. — Но ты преклонишь колени.
Аларик посмотрел за спину Бульгору Гирку. Астронавигационный купол раскололся. Сломанные проекторы гололитических карт и командная кафедра были усеяны осколками прозрачного стекла. В обычных условиях они оказались бы в вакууме, ведь купол выступал из корпуса «Беспощадного» прямо в открытый космос. Но на «Беспощадном» ничто более не подчинялось обычным законам.
Сквозь треснувший купол внутрь рвался энергетический вихрь, в котором безумные видения сплетались с сырой материей реальности. В сердце вихря виднелась прореха в завесе варпа. Человек без ментальной подготовки Серых Рыцарей мог оказаться завороженным осколком безумия, не иметь сил отвести взгляд, до тех пор, пока его не утянуло бы в варп. На глазах Аларика частица варпа раскололась и раскрылась, и оттуда на него посмотрело серебристое око.
Именно из вихря Гирк черпал энергию. Сила вливалась в ничтожную сущность Гирка, неравномерно кружась, пока вихрь подражал ненасытной бездне еретического разума. Миллион тел весело корчился с улыбками на лицах, сгорая в золотом пламени, которое Гирк научил их призывать на самих себя. Чудовища из библиотеки Абсалама вырывались со страниц и кружились вокруг парящего Гирка, будто вороны. Жители города-улья пролили столько слез из-за преступлений еретика, что всех их смыло наводнением.
Аларик с трудом отвел взгляд. Многочисленные руки Гирка совершали пассы, творя колдовство. На палубу, подобно миниатюрным кометам, посыпались разряды золотого огня. Аларик выскочил из укрытия и ринулся вперед, прорываясь сквозь шторм. На лице Гирка заиграла слабая улыбка, словно его забавляла игра, и еретик небрежным жестом метнул в грудь Аларику ледяное копье. По нагруднику разошлись пурпурные спирали энергии, и обереги доспехов раскололи лед.
Аларик опустился на колено. Он заставил себя сделать еще один шаг и вогнал рукоять «Немезиды» в пол, чтобы устоять под бурей.
— Я видел тысячи подобных тебе, Гирк! — выкрикнул Аларик. — Тысячи богов. Тысячи сосудов славы варпа. И я знаю, что тебе не под силу.
— И что же, — проговорил Гирк, — мне не под силу?
— Бессмертие, — ответил Аларик, заставив себя сделать еще шаг.
Гирк сотворил энергетический щит из лунного света, покрытый рунами неуязвимости, как научили его хозяева из варпа.
— Я бессмертный, — просто сказал он.
— Тогда твои повелители вечно будут наказывать тебя за поражение, — произнес Аларик.
— Ты не можешь навредить мне, — отмахнулся Гирк, словно устал от присутствия Аларика и велел ему убираться.
Аларик смолчал.
Он отвел руку, навершие алебарды зависло у головы. Глаза Гирка заблестели от удивления, ведь он знал, что даже «Немезида», брошенная Серым Рыцарем, не пробьет его магическую защиту.