- Поехали! - негромко произнёс офицер. Не то констатируя факт, не то отдавая команду.
Скорее, второе: их повозка также стронулась с места и покатилась, чуть погромыхивая по брусчатке внутреннего дворика и покачиваясь.
И всё?
Анатолий был потрясён. Так вот, оказывается, в чём секрет движения! Достаточно произнести одно слово - и всё в порядке.
Наверное, и Гагарин обошёлся бы без огромного космического корабля. Вернее, корабль бы не двинулся с места, если бы Гагарин не произнёс "Поехали!".
Что же тогда находится в бочке? Или... кто?.. Без сомнения: телеги (и бочки) скрывали внутри себя жуткую тайну. У Анатолия даже похолодело под ложечкой от любопытства.
Телеги катили по прежней дороге: вниз от замка, через посёлок. И лишь когда совсем немного оставалось до места вчерашней схватки - повернули налево.
Качество дороги сразу ухудшилось: она стала менее накатанной, появились рытвины и выбоины, переезжая через которые приходилось снижать скорость.
По пути попадались маленькие запущенные деревеньки. В них и дома, и жители выглядели куда более зачуханно, чем строения в посёлке вокруг замка господина Шеаршенка. Встречалось гораздо больше хижин, чем домов и домиков, гораздо больше грязи и гнили. А одна деревушка - можно ли вообще назвать её так, судя по внешнему виду? - целиком состояла из землянок.
- Блехшерк совсем не заботится о своих людях, - с презрением произнёс офицер. - Отбирает последнее! И всё равно у него ни на что ума не хватает! Засады каждый раз устраивает в одном и том же месте, водой землю постоянно поливает...
Для кого произносилась речь, Анатолий не понял. Если для него - так офицер смотрел в другую сторону. Если для себя... Или здешние люди думают вслух?
Вдали показались стены замка.
"Как же его атаковать-то? - удивился Анатолий. - У нас же ни штурмовых лестниц, ни таранов... Неужели всё отыщем на месте?"
Последнее он подумал с совершеннейшей иронией. Ему представилась лавочка у крепостных стен с броской вывеской: "Всё для штурма!". А в лавочке продаются канаты с "кошками" на концах, абордажные крючья... нет, это на море, у пиратов... - или тут тоже есть? - катапульты, тараны... и раздвижные пожарные лестницы с гидравлическим приводом...
Он встряхнул головой, чтобы отогнать наваждение.
Офицер непонимающе покосился на него, но ничего не сказал.
Колонна повозок остановилась у поднятого крепостного моста. Даже не развернулась по фронту замка: как ехали, так и встали.
Из околоворотных бойниц выглядывали бледные лица стражиков. На флагштоке надворотной башни развевалось синее полотнище знамени.
"Ага! - "догадался" Анатолий. - Значит, "наше" знамя должно быть красным?"
Но не припоминал ничего подобного. Вчера, при въезде в замок, не обратил внимания. А сегодня, выезжая, не оглянулся. Ну и ладно.
Во рву булькали пузырьки метана. От зеленеющей воды несло зловонием.
"Не дай бог штурмовать и в воду лезть! - подумал Анатолий. - Сблюю. После завтрака ведь!"
И ещё раз поразился коварству защитников замка, специально не меняющих воду во рве, дабы противники падали замертво ещё на подходе, от удушающего запаха.
Но штурмовать замок не пришлось. Не успел кто-то из замковой челяди, выглядывающей из-за зубцов стены, крикнуть "Кто вы такие и что вам надо?", как с передней телеги донеслось:
- Эй, вы! Я хозяин ваш, Блехшерк! Не узнаёте, что ли? Дебилы! Живо открывайте ворота!
"Так вот в чём заключается секрет атакующих! - ахнул Анатолий. - При такой постановке дела, само собой, нет необходимости в штурмовых лестницах, таранах и прочих осаждающих атрибутах. Вот он, хозяин, своей собственной персоной. Он приказывает - остальные подчиняются. Но как господину Шеаршенку удалось добиться такого поразительного результата? Запугал Блехшерка? Пригрозил высосать все мозги? Или... заменил своими? А что, идеальное решение. Главное, облик хозяина не изменился. И голос тоже. А что у него в голове - никого не интересует. Дело слуг - выполнять приказы".
Мост, грохоча цепями, опустился. Заскрипела поднимаемая решётка с кое-где проломленными прутьями.
И повозки медленно въехали в ворота замка.
А дальше началась вакханалия!
Солдаты господина Шеаршенка поспрыгивали с повозок и набросились на солдат Блехшерка. Они срывали с тех каски, горстями вычерпывали из голов серую массу - у кого смогли найти - и переваливали в свои мозговые чаши и каски. Ну, у кого где имелось свободное место.
Другие отбирали у противника вооружение, сдирали поножи, наручни и нагрудные щиты. Нашлись и такие, кто обнаружил дорожку на кухню и в винное хранилище. Эти растаскивали жареные телячьи и поросячьи ножки да полные бурдюки и амфоры с вином.
Странным образом солдаты Блехшерка практически не сопротивлялись. Многие вообще безучастно смотрели, как их грабят. Иные примкнули к мародёрам кухни и винных погребов - если сами не показали местонахождение. Часть солдат старалась убежать и спрятаться. И лишь отдельные вяло упирались, не позволяя себя раздевать.
Господин Шеаршенк благосклонно взирал на происходящее, стоя на телеге в позе Наполеона: засунув правую руку за отворот мундира. Левую, из-за отсутствия шпаги, на которую опирался Бонапарт, господин Шеаршенк держал в кармане. От этого поза немного проигрывала в торжественности. Зато безопасней для имеющихся в кармане ценностей, например ключей от сокровищниц Блехшерка.
Повозка господина Шеаршенка блокировала узкую дверцу в стене, закрытую на широкую щеколду. В петлях щеколды покоился здоровенный висячий замок. Ключ от него, наверное, и скрывался в кармане господина Шеаршенка.
- Пусть ребятки порадуются, - бормотал господин Шеаршенк. - Иначе, не ровен час, взбунтуются... Пусть лучше грабят чужое добро, чем моё.
Анатолий слонялся меж мародёрствующих, не зная, чем себя занять. Присоединяться к оголтелой толпе не имело смысла. Ему лично чужие мозги не нужны. Вино и еда - тем более. Вот если бы что-то из этого использовалось вместо разменной монеты - тогда другое дело! В предстоящем самостоятельном путешествии деньги не помешают.
Он твёрдо решил отколоться от войска господина Шеаршенка и пуститься в свободное плавание "по городам и весям". Добраться до столицы и там заявиться на приём Императору, коему одному и доложить, кем является и что ему нужно. А нужно ему одно: "примитивный нуль-передатчик". Или его эквивалент.
А здесь, похоже, единственная... ну, может, и не единственная, но основная ценность - мозги. Вокруг них крутятся все разговоры, вся жизнь. Еда и оружие - на втором месте. Обо всём остальном и говорить не приходится. Или это только в среде стражиков?
Но... Анатолий не мог представить, что случилось бы, служи в здешнем мире мозги разменной монетой. Куда бы он их собирал, в какую ёмкость? В каску? Анатолию претила мысль держать на голове два-три килограмма липкой и сырой массы. Как тогда ворочать головой? Таскать их за плечами? Или катить в тележке?
Нет, но должен же быть здесь какой-нибудь эквивалент денег? Люди на Земле все века стремились заиметь их побольше и любыми способами. И если уж он попал в такие условия - не от него зависит, - следует хотя бы воспользоваться ими, и обеспечить себе если не безбедную жизнь, то по крайней мере путешествие к такой жизни. С волками жить...
Вечно служить господину Шеаршенку Анатолий не собирался. А сейчас, во время всеобщей неразберихи, как раз и мог представиться момент безболезненного исчезновения. Поди, определи, куда делся солдат. А пока разберутся, он может оказаться очень далеко. Дорогу в столицу разузнает - и пойдёт.
Конечно, жаль, что не удалось узнать секрет "самобеглой коляски". Не может быть, что ей хватает всего одного слова "поехали!". Тут скрывается какой-то секрет. Должно быть, офицер там ещё и руками на что-то нажимал, или педали придавливал. Он-то на своём месте сидел. А место водителя всегда отличается от места пассажира.
Но телеги сейчас без присмотра стоят - сами просят, чтобы увели хоть одну. Но - потом. Разберёмся, как они действуют, и можно угонять. А пока желательно побеспокоиться о своём материальном благополучии в будущем.
Разумеется, шарить по карманам Блехшерковских стражиков он не собирался. И не потому, что те уже обшарены. Там всё равно ничего особенного не найдёшь: ну, максимум, две-три монетки - и всё. Если таковые имеются: пока никаких разговоров по поводу денег Анатолий не слышал, и есть ли они здесь - не знал.