Жила-была прекрасная принцесса. Ну, если быть до конца справедливыми, то можно, конечно, отметить, что нос у принцессы был, пожалуй, длинноват, а глаза недостаточно выразительны, а уши слегка топорщились, а волосы… Впрочем, для сказки обычно совсем неважно, прекрасная в ней принцесса или нет, но просто так положено в сказках, чтобы принцесса была прекрасная, как дорога дальняя, дракон коварный, рыцарь отважный и так далее. Так вот, жила-была прекрасная принцесса. И приснился ей однажды прекрасный сон, будто она сидит на троне и ест персик, а под ногами у нее расстелена шкура Зеркального дракона. Солнечные лучи льются из готических окон дворца, падают на драконью чешую и отражаются тысячей, нет, миллионом солнечных зайчиков, и оттого в тронном зале светло, как во время бала, и одновременно торжественно, словно на дипломатическом приеме. И сама принцесса словно сидит не на троне, а внутри сияющей алмазной шкатулки. А персик! Персик просто потрясающий! Сочный, с нежной янтарной мякотью, только-только прибыл караваном из Персии, и резной ларчик от него валяется возле трона. Принцесса вонзает в него зубки и сладкий персиковый сок льется у нее по подбородку и падает каплями на золотую вышивку платья.
Проснулась прекрасная принцесса в прекрасном настроении, сразу же вызвала своего придворного толкователя снов и описала ему свой сон во всех подробностях, ничего не упустила. Толкователь отчего-то смутился:
— Вообще-то, — сказал он. — Увидеть во сне шкуру какого-то животного — весьма благоприятный сон, сулящий погруженность в любимое дело и благосостояние.
— Прекрасно! Обожаю погружаться в благосостояние! — воскликнула принцесса и закружилась по комнате.
Придворный толкователь расценил поведение принцессы как добрый знак и продолжил:
— Дракон же означает удачное замужество за близкого вашему кругу молодого прекрасного человека.
— Эй, голубчик! — строго одернула его принцесса. — Что это у тебя что ни сон, то замужество? Уж не на сыночка ли своего мне намекаешь? Смотри, осерчаю! Ни тебе, ни сынку твоему не поздоровиться! А персик? Персик что значит?
Толкователь вздохнул оттого, что принцесса снова разгадала его уловки, и решил ей хоть как-то, хоть немножечко, но отомстить.
— Персик это, к моему величайшему сожалению, несостоявшаяся радость.
— Какая ерунда! — воскликнула принцесса. — Не бывает несостоявшихся радостей! Все проще простого: надо мой радостный сон сделать явью!
Она огляделась. В принципе, для того, чтобы прекрасный сон сделать явью надо было не так уж много: послать в Персию за караваном и добыть шкуру Зеркального дракона. Все остальное у принцессы уже было: и готические окна, и трон, и она сама, а в шкафу висело расшитое золотом платье. Принцесса была не из тех, кто откладывает свои капризы до дня рождения, она созвала заседание кабинета министров и в двух словах описала возникшую проблему. Министр природных ресурсов сказал, что таких драконов в принцессином королевстве точно нет, он свои ресурсы знает, как пять пальцев. Министр иностранных дел тотчас вспомнил, что один зеркальный дракон живет в двух королевствах западнее.
— Ну и ладно! — воскликнула Принцесса. — Нет своего, убьем чужого! Какая нам королевская разница!
Министр Торговли и Министр Путей Сообщения тотчас побежали улаживать вопрос закупки и доставки персика, Министр по кадрам — рассылать почтовых голубей рыцарям королевства, а Министр Дипломатии — писать грозное письмо с обещанием войны в королевство с зеркальным драконом.
Рыцарей в королевстве было много. Когда все они вошли в тронную залу, Принцессе показалось, будто она потерялась в кованом лесу, только волки в нем не воют и птицы не кричат. Даже слегка не по себе стало. Потому она хлопнула в ладоши и воскликнула:
— Господа рыцари! В интересах нашего королевства и меня лично необходимо добыть в кратчайшие сроки шкуру Зеркального Дракона. Кто добудет шкуру, получит замок моего дедушки, короля Гира Третьего, расположенный в живописном месте на трех холмах, и орден алмазной звезды.
Рыцари задумались. Трусливые рыцари испугались и никуда ехать не хотели. Пожилые рыцари были уже в возрасте и мечтали только об одном: вернуться в свои замки к каминам и написанию мемуаров. Женатые рыцари обзавелись детишками, тещами, домашними животными, так что военных действий им и дома хватало. Влюбленные рыцари только-только нашли свою любовь и не желали ее терять. Овдовевшие рыцари только-только обрели свободу и тоже терять ее не хотели. Умные рыцари прикинули в уме стоимость замка и размер налога, который придется с него заплатить в казну и поняли, что Принцесса тоже очень умна и собирается очень выгодно продать развалины своего дедушки короля Гира Третьего. Из всей толпы рыцарей нашлось только десять человек, которые были не прочь отправиться в поход. Один из них просто страшно скучал и хотел приключений. Другой был таким страшным неудачником, что терять ему было нечего. Третий был очень молод и мечтал о подвигах. Четвертый был тайно влюблен в Принцессу и невыносимо страдал. Пятый ненавидел драконов, но никому не объяснял отчего. У шестого была очень строгая мама, которая не пускала его даже в соседний замок выпить эля в компании других рыцарей, и при поисках дракона он наделся неплохо провести время. Седьмой рыцарь был просто дурачок и всегда на все соглашался. Восьмой оказался в этой компании по идиотской случайности, его развели на рыцарское «слабо». Девятый хотел жениться, но в своем королевстве уже перелюбил всех девушек в возрасте от четырнадцати до сорока пяти лет, ничего подходящего не нашел и теперь рвался в соседние государства. А десятый решил поехать за компанию.
В общем, причины у всех были разные, а результат один: Прекрасная Принцесса поцеловала каждого в левую щечку, подарила по носовому платочку, пропитанному ее любимыми духами, и помахала им вслед со сторожевой башни королевства. А после уселась на трон и начала ждать. А рыцари, позвякивая доспехами, последовали на Запад.
Недалеко от границы королевства их догнала мама Шестого Рыцаря, которая не могла позволить своему сыну следовать куда-то безнадзорно. Шестой Рыцарь сразу сник, перестал шутить и теперь ехал молча, глядя под копыта своей лошади. А его мама показывала остальным рыцарям портрет розовощекого пухлого младенца со славными кудряшками и рассказывала, каким миленьким был ее сынок в детстве, как он боялся голосистого белого петуха и любил рисовую кашу.
На рассвете следующего дня рыцари вошли в приграничный лес. Стоял такой густой туман, как… нет, не как молоко, а как настоящая деревенская сметана, налитая в глубокую деревянную миску, и рыцари двигались в ней медленно и плавно, словно большие навозные мухи. Из тумана норовили хлестнуть по лицу узловатые ветви деревьев, а змеистые корни хватали за копыта лошадей. И все-все звуки утонули в туманном молоке, даже не пели птицы и не шумела над головой листва, только гулкое звяканье доспехов игольными стежками вспарывало белую пелену. Временами белые волны скрывали даже уши лошадей и рыцарям казалось, будто они плывут на лодках, погруженных в… нет, не в воду… погруженных в сметану по самую бортовую кромку, и все вокруг враждебно и чуждо. И потому они даже не удивились, когда из тумана на них с гиканьем и воплями выскочили разбойники.
Сверху на рыцарей разбойники кинули сеть, в которую тотчас попался невезучий Второй рыцарь. Первый рыцарь бросился было на помощь, но ничего сделать не успел. Разбойники, как пауки, вцепились в спеленатого рыцаря и уволокли в чащу, гулко пиная его кованные бока. Остальные рыцари дрались очень отважно. А когда поняли, что разбойников слишком много, и они вдобавок прекрасно ориентируются в тумане, также отважно отступили. И, только выбравшись из леса, обнаружили, что лишились еще и Шестого рыцаря с его любящей матерью. Первый рыцарь утверждал, что надо вернуться и найти плененных рыцарей. Если они живы, вырвать их из разбойничьих лап, а если мертвы — достойно похоронить. Но никто Первого рыцаря не поддержал. Во-первых, всех ужасала одна только мысль о том, что надо вернуться в туманный лес, а во-вторых, все рыцари были очень разумными и понимали, что если Второй и Шестой рыцари мертвы, то им уже не помочь, а если живы, то жива и Любящая Мама, а значит придется спасать и ее тоже. Спасти-то, может, и не проблема, а вот выслушивать потом бесконечные рассказы о мокрых штанишках, рисовой кашке и больном животике не хотелось даже Первому рыцарю.
Никому даже в голову не пришло, что Шестой рыцарь не погиб и не взят в плен. Когда на них напали разбойники, Шестой рыцарь вдруг страшно позавидовал этим нечесаным и невоспитанным парням, которые могут себе позволить совсем не говорить по-французски, даже не думают учиться бальным танцам и никогда не пудрят волосы, а только и делают, что охотятся, пьют эль, сквернословят, играют в карты и обижают путешественников. Позавидовал и понял, что это его единственный шанс сбежать от любящей мамы и жить так, как ему всегда хотелось. Поэтому он не стал драться с разбойниками, а незаметно направил лошадь в ближайшие кусты и отсиделся там до конца боя, а потом, когда все стихло, последовал за разбойниками. Разбойники оказались и правда неплохими ребятами. Они и Второго рыцаря отпустили на все четыре стороны. И даже позаботились о том, чтобы бедолаге легче шагалось по лесным дорогам: услужливо сняли с него тяжелые доспехи, взяли на хранение оружие и обещали позаботиться о коне. А когда из кустов вышел Шестой рыцарь и попросился в их компанию, с радостью его приняли. Вскоре их догнала любящая мама Шестого рыцаря, и разбойники обрадовались еще больше, потому что никто из них не умел готовить и штопать носки. Только сам новобранец как-то заметно сник и перестал шутить. А любящая мама рассказывала разбойникам, как ее любящее сердце безошибочно указало верный путь сквозь туман, и показывала всем портрет розовощекого пухлого младенца со славными кудряшками.
А восемь рыцарей отдохнули, напоили лошадей и пустились в путь. Впереди вилась желтой лентой дорога соседнего государства, и лошади выбивали из нее копытами облачка легкой пыли. Солнечные лучи застревали в завитках кованых доспехах и дрожали яркими искорками, как пойманные в паутину мотыльки. Каждый думал о своем, кроме Седьмого рыцаря, который это занятие не любил. Первый рыцарь задумался о неожиданных поворотах, которые, оказывается, выкидывает жизнь. Третий страдал, что так и не совершил подвига. Четвертый вдыхал запах любимых духов его любимой принцессы и тоже страдал, но сладко. Пятый жалел, что среди разбойников не оказалось ни одного дракона, а то он бы ему показал, почем пуд лиха. Восьмой сам себя успокаивал. Девятый удивлялся, как это среди большой банды разбойников не оказалось ни одной девушки. А Десятый просто молчал за компанию.
Вскоре дорога стала утоптаннее, запетляла среди ржаных полей, обещая вывести рыцарей к крестьянскому поселению соседнего государства. Еще издали рыцари услышали крики о помощи и увидели поднимающиеся над лесом густые клубы дыма, потому они пришпорили коней и влетели в деревню, как настоящие герои: бряцая оружием и сверкая доспехами.
Правда, их эффектного появления никто, кроме деревенских мальчишек, не заметил. Все были заняты тушением пожара и суетились вокруг горящего дома с ведрами, лопатами и топорами. Истошно кричала и рвала на себе волосы измазанная сажей женщина в рваном платье.
— Муж у нее в доме остался, — пояснили рыцарям старухи. — Пьяница, сам уснул и дом поджег. Жаль его, помрет теперь ни за понюшку табаку, а сапожник был — на две деревни один.
Рыцари поняли, что это их шанс совершить подвиг. Но только пожар тушить, не с драконом сражаться, тут рыцарю специальная подготовка нужна: доспехи снять, помолиться, с речью выступить и принести клятву верности своей даме сердца. Словом, стали рыцари торжественно, как положено людям их положения, спешиваться. Первый рыцарь задумался о превратностях судьбы. Третий рыцарь достал свой рог и протрубил сигнал «К бою готовьсь!». Четвертый снял с груди медальон с портретом Прекрасной принцессы и всплакнул. Пятый с надеждой спросил, не дракон ли устроил поджег, но, услышав, что совершенно точно не дракон, а деревенский пьяница, заскучал и лезть в горящий дом передумал. Седьмой заворожено уставился в огонь и, казалось, позабыл обо всем на свете. Восьмой растерялся. Девятый приосанился, поглядывая украдкой на девушек. А Десятый начал готовиться к подвигу за компанию. Но на собравшихся крестьян все эти приготовления, как ни странно, не произвели должного впечатления. А какая-то совсем нахальная бабенка с огромными ведрами, спеша к горящему дому, даже оттолкнула Третьего рыцаря бедром вместо того, чтобы вежливо попросить дать ей дорогу. И только испачканная сажей женщина бросилась к ним, рыдая и заламывая руки:
— Отважные рыцари! — воскликнула она. — Неужели среди вас не найдется ни одного храбреца, который спасет жизнь моего мужа! Или рыцари способны только потрясать доспехами?
Восьмой рыцарь не мог позволить никому сомневаться в своей рыцарственности. Он, как был в латах с мечом наперевес кинулся в охваченную пламенем дверь. Тотчас послышался ужасный треск обрушивающегося дерева, и из двери взметнулись огненным облаком злые искры. Запричитали женщины и заплакали дети, жалея безрассудного героя. А какая-то девушка вылила на себя ведро воды и бросилась за ним следом. Через минуту она появилась из огня, одной рукой таща на себе сапожника, а другой волоча Восьмого рыцаря за кованый сапог.
Сапожник оказался живехонек, только волосы у него на голове сгорели начисто, словно корова языком слизнула. А бедолага Восьмой рыцарь спекся в своих доспехах, как цыпленок-гриль в фольге, напрочь — только перекатывались в пустых латах его обуглившиеся кости. Отважная девушка послушала их сухой стук и разрыдалась.
— Бедная Мария! — вполголоса, но так, чтобы рыцари слышали, вздохнула кругленькая женщина с лицом, похожим на тарелку пшенной каши, так густо оно было усеяно веснушками. — Снова ей не повезло. Выжил бы рыцарь, стал бы ей мужем.
— Это у нас обычай такой, — пояснила старушка в надвинутом на глаза платке. — Спасенный в знак признательности должен на спасительнице жениться. А Мария себе дважды себе мужей выспасала. Год назад охотника от медведя отбила, но он смалодушничал и в рекруты подался. А на прошедшую пасху она остановила разъяренного быка как раз в тот момент, когда он чуть не поднял на рога Кондрашку-пастуха. Так этого Кондрашку ее братья до сих пор по всему государству разыскивают. Сбежал, подлец, прямо из церкви.
— И чем Мария ему плоха оказалась? — вздохнула дородная баба с ведром. — Умница, красавица и работница — лучше не придумаешь. А как она снопы вяжет! Со всей округи народ съезжается на это посмотреть. Эх…
— Смотреть — смотрят, а в жены не берут, — снова втерлась старушка. — Опасаются. Уж больно нрав у нее горячий и сила богатырская. Она как-то раз во время пашни на коня рассердилась, стукнула его кулаком промеж глаз, а он и с копыт долой.
Девятый рыцарь дальше уже не слушал. Он как только увидел Марию, подобно божественной саламандре, из огня выступающую, понял, что наконец-то встретил свою судьбу. Именно о такой девушке он и мечтал вся свою жизнь, с которой ни на дракона, ни на вражье воинство пойти не страшно. За себя ему опасаться нечего было: его голова в рыцарских турнирах закалилась, словно камень, ни один великан не сотрясет. И коней у него так много, что Мария и за всю жизнь не перешибает. В общем, он, не откладывая дела в долгий ящик, встал перед красавицей на правое колено и сделал ей предложение руки и сердца. А Мария слезы рукавом утерла, посмотрела на Девятого рыцаря удивленно и, убедившись, что он не шутит, с радостью согласилась. Тут же подскочили ее братья и, как были с ведрами, лопатами и топорами, окружили жениха плотным кольцом. Так на всякий случай. А то лови его потом по всему государству…
Дальше рыцари ехали вшестером, и каждый, как водится, о своем думал.
— Эх, хороший обычай в этом государстве заведен, — вздохнул Четвертый рыцарь. — С таким обычаем жить можно. К примеру, если бы наша принцесса горела или, скажем, тонула, я бы ее всенепременно спас. А она бы за это за меня замуж вышла…
— Ага, — подхватил Седьмой рыцарь. — А если бы ты тонул, а принцесса тебя спасла, то ты бы на ней из благодарности женился.
— А если бы на нашу принцессу напал дракон, — подхватил Пятый рыцарь. — Я бы раскромсал его на куски.
— И на принцессе женился бы? — насторожился Четвертый рыцарь.
— А что? И женился бы. Чем плохо на принцессе жениться?! К тому же потом, когда принцессы тяжело занемогают и умирают в расцвете своей красоты, их мужья королями становятся. А я, пожалуй, не прочь стать королем.
— Так ведь, чтобы королем стать, еще овдоветь надо, — удивился Третий рыцарь. — А принцессы обычно до-о-олго живут, по статистике лет до ста, в то время как принцы едва до тридцати пяти дотягивают.
— А, это не проблема, — отмахнулся Пятый. — На то у меня собственный алхимик имеется.
— Всего один алхимик? — засмеялся Третий рыцарь. — У нашей принцессы их два десятка! Видели два года назад на похоронах ее батюшки, Гира Четвертого, толпу замысловато одетых старичков? Кто в чалме, кто в халате с звездами, кто на коврике из гвоздей? Так это они и были. Говорят, лучшие специалисты со всего света. И куда тебе с одним чахлым алхимишкой соваться в короли!
— Да как ты смеешь, негодяй! — возмутился Пятый рыцарь. — Разговаривать так со мной, отпрыском древнего рода! Ты, сын простого гончара!