— Это Черная Красотка, — прошептал бармен. — То, что от него осталось.
Могильщик отпустил его и позволил выпрямиться.
Бармен дрожал.
— Возьми себя в руки, — сказал Могильщик.
Бармен смотрел на него большими умоляющими глазами.
— Какова его настоящая кличка? — спросил Могильщик.
Бармен покачал головой.
— Даю тебе последний шанс, — предупредил Могильщик.
— Я действительно не знаю, — сказал бармен.
— Черта с два ты не знаешь.
— Нет, сэр, клянусь. Если бы я знал, я бы вам сказал.
Служитель морга смотрел на бармена с сочувствием.
Он повернулся к Могильщику и сказал с возмущением:
— Вы не имеете права проводить здесь допрос третьей степени.
— А ты ему не поможешь, — ответил Могильщик. — Даже если ты член клуба.
— Какого клуба?
— Давай-ка выведем его отсюда, — сказал Эд Гроб.
Детектив Томбс наблюдал эту картину как завороженный.
Они вывели свидетеля наружу и усадили в свою машину на заднее сиденье рядом с Томбсом.
— Кто такой мистер Барон? — спросил Могильщик.
Бармен перевел умоляющие глаза на белого детектива:
— Если бы я знал, сэр, я бы им сказал.
— Не обращайся ко мне, — сказал Томбс. — Я не понимаю и половину того, что здесь говорится.
— Послушай, сынок, — сказал Эд Гроб бармену. — Не осложняй своего положения.
— Но я знаю этих людей только по бару, — попытался убедить его бармен. — Я не знаю, чем они занимаются в остальное время.
— Дело для тебя оборачивается очень плохо, — сказал Могильщик. — То, чего ты не знаешь, повесят на тебя.
Бармен опять обратился к белому детективу:
— Пожалуйста, сэр, я не хочу быть замешанным в эту дурную историю. У меня жена и дети.
Стекла маленького тесного автомобиля запотели, и лица детектива не было видно, но чувствовалось его замешательство.
— Не кричи на меня, — сказал он грубо. — Я не советовал тебе жениться.
Внезапно бармен хихикнул. У него не выдержали нервы. Могильщик в сердцах хлопнул своей увесистой ладонью по рулевому колесу. Мышцы на лице Эда Гроба дернулись, словно ему посыпали солью на свежую рану, он перегнулся через сиденье и левой рукой отвесил бармену две пощечины.
Могильщик опустил стекло на своей дверце.
— Нам тут не хватает свежего воздуха, — сказал он.
Бармен начал плакать.
— Просвети-ка меня, в чем дело, — сказал белый детектив.
— Тот, кого убили во время налета, и тот, кого мы только что видели в морге, — молодожены, — сказал Могильщик. — А этот, — он кивнул в сторону бармена, — прежняя пассия Змеиных Бедер.
— Как вы это раскопали?
— Всего лишь догадки. Все они принадлежат к одному большому клубу. Вы знаете, как это бывает. Это примерно так же, как было в конце войны в Париже. Все мы, цветные солдаты, независимо от чина и от того, из какой кто армии или дивизии, принадлежали к одному и тому же сообществу. Все мы ошивались в одних и тех же кабаках, ели одну и ту же пищу, повторяли одни и те же шутки, ложились с одними и теми же пташками. И не было ничего, что бы один из нас сделал за весь этот проклятый пикник со стрельбой и чего бы не знали все остальные.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Ну и что из этого следует?
— Так далеко наши догадки еще не зашли, — признался Могильщик. — Возможно, ничего. Мы просто пытаемся разобраться со всеми этими людьми. А этот человек может помочь нам. Или может вывести на что-то, сам о том не подозревая.
— Но не прежде, чем я займусь с ним, — сказал детектив. — Мой босс хочет, чтобы он просмотрел фотографии в нашей «художественной галерее». Возможно, он сумеет опознать налетчиков — хотя бы одного из них.
— Как по-твоему, сколько это займет времени? — спросил Эд Гроб.
— Несколько часов, а может быть, и несколько дней. Мы не можем применять ваши приемы; все, что мы можем, это заставить его рассматривать фотографии до тех пор, пока он не ослепнет.
Могильщик нажал на стартер.