Я смотрел в пруд на аллигаторов. 75 процентов их глаз таращились на меня.
Мы стали завтракать.
Рой съел вместе с нами обильный завтрак и стал снова сходить с ума. Будто пища провоцировала его безумие.
— Никто не найдет мои деньги, — сказал Рой Эрл. — Я их закопал.
— Иди ты на хуй со своими деньгами, — сказал кто-то: я.
Рой начал рыться среди уложенных вокруг очага камней и под одним что-то нашел. Это что-то было завернуто в полиэтилен.
Рой развернул пакет, внимательно рассмотрел, улыбнулся и сказал:
— Похоже на марихуану.
Ли Меллон подошел поближе.
— Дай посмотреть. — Он тоже стал разглядывать. — Это орегано (39), — сказал он Рою Эрлу.
— А по-моему, марихуана.
— Это орегано.
— Готов спорить на $1,000, что это смалка, — сказал Рой Эрл.
— Нет, орегано. Очень вкусно со спагетти, — сказал Ли Меллон. — Я отнесу его на кухню. Пригодится, когда будем варить спагетти.
Ли Меллон унес смалку на кухню. Рой Эрл пожал плечами. Остаток дня прошел спокойно. Элизабет была прекрасна. Элайн нервничала. Рой Эрл все глубже погружался в наблюдение за аллигаторами.
Весь день до самого заката он смотрел на них и изумленно улыбался. ВДРУГ он выпучил глаза и произнес голосом, в котором были землетрясение, чума и апокалипсис:
— БОЖЕ МОЙ, ТАМ АЛЛИГАТОРЫ!
Ли Меллон повел его прочь. Рой Эрл был не в себе.
— Там аллигаторы. Там аллигаторы. Там аллигаторы, — повторял он снова и снова, пока мы не перестали вообще слышать его голос.
Ли Меллон увел его туда, где держал раньше. Я не знал, куда. Я не хотел даже думать об этом: флаг Конфедерации над Цюрихом.
Он заметил продирающихся через бурелом федералов. Он бросился на землю и притворился мертвым, хотя с таким же успехом он мог быть мертвым и притворяться живым. Федералы были так перепуганы, что никого вокруг не видели. Тем более, что ни у одного из них не было оружия. Они выкинули свои ружья и теперь искали конфедератов, чтобы сдаться. Но Августас Меллон об этом не знал и лежал, делая вид, что глаза его закрыты навсегда, а дыхание остановилось до конца времен.
Ли Меллон вернулся без Роя Эрла.
— Тихий, как постельный клоп.
— Где ты его оставил? — спросил я.
— Не волнуйся. С ним все в порядке, от там любуется морем. Кроме всего прочего, он псих. Спалит весь Биг Сур. С ним все в порядке. Не волнуйся.
— Аналитическая психология а-ля доктор Юнг, — сказал я.
— Ничего смешного, — сказал Ли Меллон. — С ним все в порядке. Я о нем позаботился.
— Ладно, — сказал я. — Ты здесь начальник.
— Тогда не позволите ли мне принести немного травки? Не знаю, как вы, а я бы с удовольствием покурил. Немного смалки. А?
— Да, хорошо бы.
Ли Меллон ушел на кухню и полез туда, где лежали специи.
— Значит то, что нашел Рой — действительно марихуана? — прошептала Элайн.
— Ага, — сказал я.
— Ли Меллон знает, что делать, правда?
— Еще бы. Ты когда-нибудь курила?
— Нет, — сказала она.
— Ах, травка, — сказал Ли Меллон, появляясь из кухни с целлофановым пакетом в руках.
— Ах, страшный наркотик. Порождение дьявола. Как нехорошо, — сказал он. — Я был добропорядочным прихожанином, пока не связался с этим дерьмом. Давайте покурим.
— Я ни разу не пробовала, — сказала Элайн. — На что это похоже?
— Сюда! Сюда! — кричал Ли Меллон, словно ярмарочный зазывала. — Тур на травы! Тур на травы! Свежие туры на травы! Читайте! Знаменитый девяностолетний философ арестован в наркотическом притоне! Утверждает, что считал это треской! Читайте! Танжер! Танжер! Албания!
Элайн хохотала. Элизабет улыбалась. Я что-то с трудом припоминал, а Ли Меллон достал газету, высыпал на нее траву и превратился в ювелира: он выуживал из травы стебли и семена до тех пор, пока она не стала мягкой и однородной.
— Ах, травка, — снова и снова повторял Ли Меллон. — Травка. Травка. Мамочка меня предупреждала. Духовник говорил, что от нее гниют кости в мозговых клетках. Папочка поставил меня как-то на колени и сказал: перестань рыться на сеновале, сынок; наша корова снесла сегодня утром яйцо, а кролик нацепил на себя седло. Ах, травка. Травка.
Я никогда раньше не курил с Ли Меллоном, и это обещало быть интересным. Травяной дьявол, похоже, знал, что к чему.
С аптечной точностью он свернул косяк, поджег его и протянул юной леди Конфедерации; она глубоко затянулась и передала косяк Элайн. Элайн явно не знала, что с ним делать.