Десять, тридцать, сорок минут прошло… Затем Вандерлинг услышал характерный топот солдат, прокладывающих путь сквозь кустарник. Генерал подал знак Тыквам. Снипганы нацелились на просеку.
Еще пять минут ожидания, и вот шестеро Киллеров, с тяжелыми ранцами за спиной, вынырнули из джунглей. Чернорубашечники отчетливо видны на светлом фоне в горячих красных лучах солнца, заливавших зеленый тоннель.
Другая шестерка последовала за первой, потом еще и еще. Через пару минут просека заполнилась тяжело нагруженными Киллерами. Вандерлинг поднял руку, готовый отдать команду, пока колонна Киллеров не прошла половину пути и по меньшей мере сотня врагов не оказалась точно в пасти капкана.
— Давай! — заорал бравый вояка, уронил руку на снипган и вдавил гашетку.
Время и пространство распороли дикие вопли. Пять Киллеров, словно ломти диковинного хлеба, повалились на землю, разбрызгивая сияющую красную кровь; одних сразило наповал, другие еще бились в предсмертных судорогах. Спрятавшиеся по обе стороны просеки героинщики с упоением кромсали вражеские шеи, туловища, конечности. Казалось, что Киллеры разлетаются на части, как разорванные пакеты с квашеной капустой. Они елозили бессмысленными кругами, пытаясь отыскать своих мучителей, пытаясь спастись. Но напор примерно пятисот человек, шедших вплотную друг за другом, толкал только вперед, прямо под беспощадную бритву невидимых лучей. Образовалась чудовищная пробка из расчлененных, изувеченных тел. И по-прежнему поток упрямых черных муравьев вливался в гибельный коридор.
Это все равно что глушить рыбу в аквариуме. Снипганы зловеще бесшумны. Единственное, что слышали избиваемые Киллеры, — их собственные крики. Все, что они видели, — руки, ноги, головы, отлетающие от тел. Действо напоминало взрыв ящика тротила в мясной лавке: безобразный смерч крови, сырого мяса и смерти.
У Вандерлинга побелели суставы пальцев, с такой яростью он сжимал снипган. Глаза превратились в веселые пылающие угли, рот — в серую щель. Он в клочья кромсал людей в черном. «Сукины дети, что за прелестное оружие! Посмотрите только, как эти грязные торговцы анашой разлетаются на части!»
С упорством маньяков Киллеры валили на просеку, блокируя все пути к бегству, проталкивая вперед ранцы, бешено стреляя — в воздух, в джунгли, в смятые ряды своих собственных поверженных товарищей. Уже совершенно по-идиотски они пытались устоять под обстрелом, сбивались в огромный неподвижный клубок умирающих, истекающих кровью, кричащих безумцев…
Вандерлинг рассмеялся хриплым смехом, потом резко пригнул голову, когда град пуль обрушился на джунгли вокруг него. Он заметил, что троих Тыкв умудрились подстрелить. Потом глянул на холм и увидел, как сотни Киллеров, выйдя на позиции, бешено палят, посылая в джунгли один слепой залп за другим. Стрелковая цепь противника, мудро удерживаясь вне радиуса действия снипганов, поливала джунгли свинцом, тратя и так скудный боезапас. И вот тогда остатки подкрепления изо всех сил припустили к крепости, бросая ранцы с провизией, бросая раненых, забыв обо всем на свете в отчаянном рывке к спасению. Даже прирожденные солдаты и закоренелые убийцы все-таки хотели жить… Под прикрытием огня уцелевшие Киллеры кое-как добрались до холма, оставив позади на поле битвы груды искалеченных тел. Когда последний враг оказался в безопасном отдалении на холме, Вандерлинг выскользнул из своего укрытия. Пора подвести итоги!
«Ба… Семеро партизан убито шальными пулями, но посмотрите только на все это чудесное снаряжение. Так и поджидает, чтоб его собрали!» Генерал огляделся. Тыквы уже выползли из-за деревьев и теперь блуждали среди мертвецов; ввалившиеся глаза раздолбаев все еще кровожадно горели, высматривая раненых Киллеров, которых можно добить. Вандерлинг прикинул, что примерно половина подкрепления уничтожена за несколько минут превосходящей всякое вероятие бойни. И продовольствие и снаряжение получит Народная Армия, а не засранцы на холме!
Бравый вояка окинул взором невероятные груды трупов, отсеченных конечностей и голов — на лицах застыл предсмертный оскал, — вывороченные шмотья потрохов, плавающие в лужах быстро свертывающейся крови, и улыбнулся широкой удовлетворенной улыбкой.
— Эх, — пробормотал он вслух, — эти сучьи снипганы — просто прелесть!
— Должно разнестись по всему району через два дня. Барт говорить, вы приложить внимание и сделать все точно. — Олней обращался к двум десяткам сангриан, что расположились полукругом рядом с хижиной Фрейдена. Все они без зеленых лент и повязок Народной Армии. Фрейден стоял на пороге своей хижины, прячась в тени, и наблюдал за Олнеем. Надо удостовериться, что тот все изложит точно. Даже агенты должны впервые услышать историю из уст сангрианина. В глубине хижины маячила София, насмешливо поглядывая на Фрейдена.
— Вы сказать тем-Животным это, — медленно говорил Олней. — Вы сказать им, что Народная Армия собираться убить тех-Киллеры, которые идут маршем по всем поместьям. Вы сказать им, Барт говорить, Киллеры умереть через два дня. Вы сказать им, Барт говорить, те-Киллеры умереть в Тройной Долине два дня спустя. Они хотеть видеть, как Народная Армия убить тысячу Киллеров, они приходить Тройную Долину через два дня, но они стоять две долины по сторонам, та посередине оставаться свободной, и стоять чтоб их не видно и стоять тихо. Та посередине долина для большого представления. Вы сказать тем-Животным, они хотеть увидеть величайшая битва, Сангрия когда-либо видеть, тысяча Киллеров будет уничтожена прямо перед ними. Они собираться в долинах по сторонам Тройная Долина два дня спустя и не попадаться на пути Народная Армия. Все понять?
Стоящие полукругом люди закивали.
— Хорошо, — закончил Олней, — теперь вы идти!
Агенты разошлись, каждый направился назад в свою деревню, чтобы подсыпать свеженькую байку на мельницу слухов. Олней помахал Фрейдену и вразвалку зашагал к ближайшему очагу.
— Хотела бы я знать, что подумал бы о твоих методах Нерон, — подала голос София. — Хлеба мало, зато зрелищ предостаточно. Смотрите, как тысячу Киллеров разорвут на куски! Тысяча, сочтите их, ровно тысяча! Смотрите на битву века в живом, кровавом цвете! Чертовски плохо, что у тебя нет христиан на роли мучеников. Но, с другой стороны, у нас в некотором роде и львов нехватка.
Барт повернулся, вздохнул и терпеливо проговорил:
— Ты все поняла правильно. Предстоящее сражение, о Совесть Всего Мира, отнюдь не для потехи. Это часть пропаганды. С пропагандой здесь большая проблема. На Астероидах я пользовался секретным радио, подпольной телестанцией и компьютерной сетью. Здесь о подобном и не слыхивали. Большинство даже не умеют читать. Все должно ограничиваться устным словом. Фабрика слухов работает очень плохо, но все, что она может, — это говорить. Пропаганда же должна еще и показывать. Я попробую устроить такую штуку! Пусть сангриане увидят, как на их глазах Народная Армия прихлопнет тысячу Киллеров. Через неделю или где-то так вся планета узнает: Народная Армия умеет побеждать.
— Почему бы тебе просто не перебить недоносков, а потом распустить слухи? Зачем устраивать благотворительное шоу? — с сомнением спросила София.
— Потому что главнейшее оружие Киллеров — таинственность, — ответил Фрейден. — В течение трех столетий они служили сангрианам легендой о страхе и непобедимости. Уничтожь легенду — и вся планета подивится на так называемый Естественный Порядок. Ты не можешь разрушить легенду пустопорожней болтовней. Тебе надо показать, сварганить противоположный миф. Вот для чего нужна пропаганда. И если у тебя нет под рукой никаких средств mass media, приходится разворачивать небольшой балаганчик вживую.
София пожала плечами:
— Кто знает? Если б Нерон прочел хорошую книгу по маркетингу, мы бы все еще говорили на латыни.
Тройная Долина — это четыре сросшихся воедино холма. У их подножий образовалось три огромных котловины, тянущихся с востока на запад. Фрейден стоял на южной оконечности внутреннего гребня и глядел вниз, в узкую долину. По дну двух других ущелий текли небольшие речки, берега их густо заросли непроходимым кустарником. Центральная же была суше и покрыта только редкими деревцами и высокой травой. Диспозиция самая подходящая!
Не так далеко к востоку, пара сотен партизан бежала перед тысячей Киллеров — всех, кто выжил из большого экспедиционного корпуса. Партизаны двигались к западу на достаточно умеренной скорости, чтобы гнавшиеся за ними Киллеры не потеряли след. Задача ставилась простая — заманить черных бестий в центральную долину, где спрятаться практически невозможно…
Фрейден оглянулся, поверх гребня, вниз, на темный склон. Здесь укрылась тысяча партизан. Еще тысяча затаилась на склоне противоположного хребта. Позади войск, ближе к поросшим лесом долинам, весь день собирались сангриане: мужчины, женщины, даже дети. Пестрая орда сангриан! Фрейден прошел сквозь толпу по дороге к вершине, и царившая там атмосфера показалась ему странной смесью карнавала и похорон. Очевидно, они предвкушали зрелище разгрома Киллеров, но, так же очевидно, весьма сомневались в исходе близящегося сражения.
Фрейден мог понять это недоверие. Наконец-то Киллеры получат возможность ближнего боя. Тысяча острозубых гиен против двух тысяч партизан. В любых нормальных условиях на стороне Киллеров оказался бы значительный перевес.
Но Фрейден постарался довести противника до нужной кондиции. Киллеры сильно ослаблены. Жратвы у них не больше чем по паре кусочков на нос. К тому же их гонят в чудовищную ловушку. Как только отряд, игравший роль приманки, заведет Киллеров в долину, тысяча партизан перевалит через гребень каждого хребта и спустится вниз, стреляя по мере продвижения. Киллеры попадут под перекрестный огонь; их подчистую скосит, прежде чем разгорится рукопашная.
Фрейден прекрасно понимал, что дело попахивает жареным, поскольку представление обойдется недешево и многие из партизан отправятся в мир иной. Гораздо дешевле было бы просто оставить стрелковую цепь на склоне и долбануть Киллеров, не подбираясь к ним вплотную.
Но пропагандистские аспекты сражения столь важны, как и собственно военные. Сангрианам обещано зрелище, и зрелище они обязаны получить. Они должны увидеть «основное блюдо», перл пропаганды без единого слова: Народная Армия, громящая Киллеров в рукопашной схватке. То, что враги валятся с ног от голода, что они остались практически без патронов, — факты, смущающие неокрепшие головенки и потому опущенные за ненадобностью. Миф о Киллерах сегодня уступит место мифу о Народной Армии.
Прошло минут двадцать, и Фрейден услышал звуки беспорядочной пальбы, приближающиеся от восточного окончания долины… Теперь Барт мог видеть отряд партизан, потом еще один. Они ворвались через восточный проход в долину и теперь легко неслись вперед, время от времени отстреливаясь, дразня преследователей. Они пробежали уже сто ярдов… сто пятьдесят. По-прежнему ни одного Киллера. Двести ярдов, и партизаны стали рассеиваться, взбираясь по склонам небольшими группками.
Наконец появился и клин бегущих черных фигур. Киллеры размахивали винтовками, но, правда, стреляли только эпизодически, пока передовые части всего отряда подтягивались в западню. Фрейден поднял правую руку, махнул Вандерлингу, стоящему на гребне хребта напротив. Вандерлинг терпеливо ждал сигнала.
Пока поток черных хищников вливался в долину, окутанный огромным облаком пыли, Фрейден и Вандерлинг стояли молча, неподвижно держа на весу руки. Фрейден не шевельнулся, пока дно долины не покрылось фантастическим живым ковром. Наконец он увидел, что тянущийся от восточного конца долины хвост колонны превратился в струйку и совсем иссяк. Враг здесь. И он в ловушке.
Фрейден опустил руку. Вандерлинг перехватил сигнал и подал свой.
Тысяча партизан появилась над гребнем каждого хребта, перевалила через него и стала спускаться вниз, растянувшись стрелковой цепью в линию по одному. Повстанцы двигались не спеша, методично выпуская один прицельный залп за другим. Мышеловка захлопнулась!
Зажатых в тиски, десятки Киллеров скосило в первые же мгновения, прежде чем обнаружился источник сосредоточенного огня. Словно тараканы под плазменной горелкой, черные солдаты бессмысленно гибли, пока партизаны размеренно спускались по склонам, не переставая на ходу поливать противника градом пуль. Обалдевшие от невиданного зрелища, Киллеры тщетно пытались найти укрытие, но его не было. Пули взрывали вокруг тысячи маленьких фонтанчиков пыли и земли. Воздух наполнился криками раненых.
Фрейден оставался на месте, наблюдая за неумолимо смыкающейся пастью капкана. Он поступил умно, держа героинщиков в стороне от дела. Весьма вероятно, что Тыквы ринулись бы стремглав вниз, в гущу Киллеров. Идиотов-торчков покрошили бы в шмотья еще до того, как доходяги нанесли бы хоть какой-нибудь реальный ущерб врагу. Но сангриане-добровольцы не настолько рвались в рукопашную, они беспрекословно повиновались приказам, творя свое кровавое ремесло с туповатой тщательностью плотника, строгающего здоровенную колобаху. Будь у Киллеров достаточно патронов, подобная тактика, конечно, стала бы чистым самоубийством. Но при теперешнем положении вещей псы могли лишь вжиматься в землю и ждать, пока партизаны подойдут поближе. Напасть сейчас на одну из стрелковых цепей повстанцев значило повернуться спиной к другой. Разделение же на два фронта равным образом бесполезно…
Едкий туман серо-голубого порохового дыма повис над долиной. В ушах у Фрейдена звенело от непрерывного рева ружей. Сквозь пелену тумана он мог видеть, что великое множество Киллеров уже перебито, кучи трупов валяются в траве. Фрейден поднял взгляд, отыскивая на противоположном холме Вандерлинга. Старый вояка уже наполовину спустился вниз по склону. Не собирается ли этот идиот присоединиться к бойне? Барт перевел взгляд чуть выше — весь гребень заполнен сангрианами. Мужчины, женщины, дети молча наблюдают за сражением.
Барт оглянулся и увидел, что за спиной тоже давятся зрители. Лица — как восковые маски. Полное безволие и отрешенность. Но в глазах… Что-то там вспыхивает, какой-то странный огонь. Мрачные лица кривились в судорожных улыбках, ведь Народная Армия, о которой бедолаги привыкали думать как о своей, практически невредимая спускалась по склону в долину. Ох не понравилась Барту эта загадочная мимика. В душе шевельнулось тяжелое предчувствие, сродни подступающей тошноте, — холодный огонь в зрачках застывших оборванцев странно напоминал похоть; влажное мерцание, тонкая грань чего-то темного и зловещего, тенью ложащаяся на лица…
Почти с облегчением Фрейден отвел взгляд. Партизаны наконец достигли подножия холмов. Бойцы чуть поколебались, потом остановились и попытались кое-как закрепиться, поливая убийственным огнем — фактически в упор — остатки слабо огрызающихся черных гиен. Ребята как пить дать не желали подходить ближе. Кому же охота совать башку в пасть недобитого зверя?
Уцелевшие Киллеры все решили сами.
Ближе к центру долины горстка черных дьяволов внезапно сорвалась с места, не обращая внимания на свистящих вокруг свинцовых шершней, и бешено устремилась к южному крылу топчущихся на месте партизан. Стая черных демонов размахивала жуткими «звездами», маниакально завывая боевой клич.
— Убей! Убей! Убей! — рвалось с их оскаленных морд.