— Нет, — ответил Грирсон. — Только не при исполнении служебных обязанностей. Вы же были вдвоем в постели. Это факт, мисс Харлинг. Просто факт. И кто же был этот второй?
— Я не помню, — сказала Тесса. — У меня очень плохая память… на лица.
— Вы не умеете притворяться, — сказал Грирсон. — У вас это не получается.
Тесса покраснела.
— Скажите Рейнольдсу, что я хочу увидеться с ним. Я хочу, чтобы он остался в живых, — сказал Грирсон.
После этого они опять ушли, а Тесса убрала постель, проглотила пару таблеток и уснула. Полчаса спустя Крейг вернулся в квартиру, посмотрел на спящую девушку и сел, решив подождать, пока она проснется. Через три часа она пошевелилась, через четыре часа открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее.
— Тебе не следовало… — сказала она. — Эти полицейские. Они один раз уже возвращались…
— Один из них все еще околачивается снаружи, — сказал Крейг. — Теперь они будут следить за тобой. Я же говорил, что случится что-нибудь подобное.
— Но я сказала им именно то, что ты велел…
— Тот брюнет, которого зовут Грирсон, — сказал Крейг, — неплохой полицейский. Он сообразил, что я был здесь.
— Мне очень жаль, — кивнула Тесса. — Я не смогла скрыть этого.
Крейг пожал плечами.
— Это не имеет значения. Когда они пришли, я как раз собирался уходить. Я забрал свои деньги и ушел, пока вы разговаривали. Перед тем как снова вернуться сюда, они обыскали все здание. Разве ты не знала этого? Грирсон достаточно умен. Но в его распоряжении не было достаточного количества людей, чтобы проделать эту работу надлежащим образом. Тем не менее он должен был бы обследовать служебный лифт. — Он усмехнулся. — К счастью для меня, он не сделал этого. Все то время пока мы играли в прятки, я размышлял над тем, что же я должен теперь делать, и каждый раз приходил к одному и тому же выводу. Я больше не хочу оставаться один. Если мы сделаем все правильно, то сможем исчезнуть отсюда. Во всяком случае для этого есть определенный шанс. В любом случае, Тесса, ты чертовски рискуешь.
— Я не против, — сказала она. — Честное слово. До того моя жизнь не была такой уж прекрасной.
— И если дела пойдут плохо, я могу снова оставить тебя.
— Я возьму то, что удастся, — сказала она и притянула его к себе.
В этот раз они занимались любовью со всей полнотой и страстью, которые были близки к отчаянию, и когда они кончили, Крейг без всякого страха крепко уснул. А снаружи Линтон продолжал наблюдать, злился и страстно мечтал о возможности снять осаду. Крейг мог быть уже за много миль отсюда, но даже если это было не так, то с какой стати он должен подчиняться Грирсону? Даже если он сделает это, почему он должен помогать Лумису? Он переступил с ноги на ногу, покосившись на мрачное облако, тяжелое от собиравшегося дождя. Грирсон в каком-то смысле рассуждал правильно, но когда подходило время делать скучную работу, он всегда исчезал.
Брейди отправился в больницу во всем великолепии вечернего костюма. Он надел все орденские колодки, в том числе Военный крест, Звезду Северной Африки, медали за кампанию в Италии и Нормандии. Кроме того, он приколол большой значок, купленный когда-то в доках, который предупреждал: «Девушки, будьте осторожны» и на котором большими красными буквами было написано: «Я шесть месяцев был в море». Брейди намеревался отравиться на бал, который устраивался в больнице, уступая угрозам и просьбам последней из своих жен, но тем не менее выразил свой протест. По дороге на бал он позвонил в больницу, чтобы убедиться, что никто из пациентов не испортит ему вечер. Он намеревался сказать кое-что майору… У него были все шансы на это, хотя миссис Крейг все еще находилась без сознания.
— Прошло одиннадцать дней, и она за это время не произнесла ни слова, — сказал он ночной сестре. — Две недели назад вы могли поставить сто против одного, что это никогда не случится. Так что пока вы живы, никогда не опорожняйте второй ночной горшок.
Ночная сестра фыркнула, и Брейди, решивший любой ценой произвести впечатление, похлопал ее ниже талии.
На танцах он встретил Томаса, полицейского хирурга, которому поставил виски и стал рассказывать, как неудачно устроена жизнь, потому что миссис Крейг лежит себе и помалкивает, тогда как ее муж, вместо того чтобы радоваться этому, уже давно на том свете. Томас, который был холостяком и не слишком привык к виски, в ответ заметил, что Крейг может радоваться молчанию своей жены, если ему это нравится, но что тот оказался настолько черств и бесчувствен, что даже не поинтересовался состоянием своей жены, хотя она могла умереть.
Когда Брейди узнал, что Крейг все еще жив, он заказал еще виски, так что к полуночи об этом знал уже и Пресс. Пресс был круглолицым озабоченным молодым человеком, посланным местной газетой, чтобы правильно записать фамилии, достаточно застенчивым, чтобы отказаться от дарового пива, однако набравшимся храбрости подойти к Брейди и спросить, что означает его значок, и воздержавшимся от этого, начав бесстыдно подслушивать, когда было упомянуто имя Крейга. На следующий день оказалось, что круглолицый озабоченный молодой человек является корреспондентом общенациональной ежедневной газеты на северо-востоке и его репортаж появился на первой полосе.
Это стало началом большой карьеры. Еще где-то круглолицый озабоченный молодой человек услышал, что Крейг был в Танжере, и максимально это использовал. Из лабиринта намеков возникла история о благородном и романтическом преступлении, в которой Крейг, избежав смерти, каким-то образом вернулся на родину, чтобы встретиться с тем, кого он знал как своих безжалостных врагов. И репортеры снова отправились на север. Одного из них послала газета «Оссерваторе романо», другого с фоторепортером — журнал «Шпигель». Внезапно появились два француза, заявивших, что не принадлежат к какой-либо определенной редакции.
Маршаллу пришлось снова встретиться со своим шефом. Он уже встречался с доктором Томасом, беседа с которым оказалась очень нелегкой. Люди из специального подразделения прилагали огромные усилия, чтобы избежать утечки информации, и шеф дал слово, что будет им содействовать. Маршалл постучал в дверь шефа и вошел, услышав громогласное приглашение.
В комнате находился еще один человек, толстый рыжеволосый мужчина с заметными признаками седины, его огромные ягодицы свисали с сидения жесткого деревянного стула. Толстяк с явным неудовольствием покосился на Маршалла, а потом хмуро взглянул на шефа.
— Это и есть тот парень? — спросил он.
— Да, это детектив инспектор Маршалл, — ответил тот.
— Выглядит вполне прилично. Он похож на парня, у которого есть идеи в голове. Хорошие идеи, — добавил толстяк с еще более хмурым видом.
— Ты все сделал очень хорошо, сынок, но теперь тебе следует оставить это дело.
Шеф сказал:
— Этот джентльмен из контрразведки. Боюсь, тебе придется делать то, что он скажет.
— Но я же знаю, что я прав. Я могу это доказать. Я получил отчет доктора Томаса.
— Ну, конечно, ты прав, — кивнул толстяк. — Видишь ли, трудности состоят в том, что это дело стало слишком широко известным.
— Но при расследовании все непременно выплывет наружу, — сказал Маршалл.
— Это спорный вопрос, — сказал толстяк. — Очень спорный. Я должен попросить вас вести себя разумнее при расследовании; поверьте мне, я должен это сделать. Дело складывается таким образом, что я намерен попросить вас отложить это дело. Я также хотел бы попросить вас отказаться от вашего заявления, что Крейг все еще жив.
— Но какого черта мне это делать? — спросил Маршалл.
— Потому что если вы не сделаете этого, то его не будет в живых, — сказал толстяк, — а у меня есть кое-какая работа для Крейга. Не очень приятная, но очень важная небольшая работенка. И он не сможет ее выполнить, если будет мертв. Как же он сможет это сделать?
— А как насчет шурина Крейга?
— Он мертв, сынок. О нем нечего беспокоиться.
— А относительно миссис Крейг? Предположим, что она поправится? — спросил Маршалл.
— Она не сделает никаких публичных заявлений до тех пор, пока Крейг не выполнит свое задание.
— И я должен отказаться от ведения дела? — спросил Маршалл.
— Я думаю, что тебе придется сделать это, если только ты не большой мастер врать. Ты хорошо соображаешь, меня это восхищает, и я с уважением отношусь к твоей воле и прочим способностям — ведь дело оказалось бы для меня довольно сложным, не приди ты к мысли, что Крейг жив. Но теперь это может стать известно всем, особенно если ты все не опровергнешь. Но если опровергнешь, это нужно сделать убедительно. Официально ты будешь выглядеть несколько неловко, но неофициально окажешь себе небольшую, но важную услугу. Твой шеф сказал, что ты сумел сообразить, на что способен Крейг. Ну а сейчас сложилась такая ситуация, что Крейг может оказаться весьма полезным нашей стране. Видишь ли, он обладает весьма специфическими знаниями. Твоя голова нам изрядно помогла, сынок. Боюсь, что теперь тебе придется отступить.
— А что относительно доктора Томаса?