Олней кивнул.
— А что с этим киллеренышем? — спросил он. — Нам придется сторожить его день и ночь, а у нас мало еды…
Фрейден внимательно посмотрел на выжидающего Олнея, на угрюмые ухмылки двух конвоиров. Он горестно вздохнул. Контроль над раздолбаями весьма и весьма ограничен, нечего тут скрывать. Они слепо идут за Вождем только в желательном для них направлении. Проявление милосердия — непростительная слабость. Сангриане не ведали милосердия, они уважали только силу. Барт не мог себе позволить расслабиться.
— Пристрелите его, — бросил он. Олней одобрительно кивнул, дал знак страже, и те потащили мальчика прочь.
Но Фрейден преподал-таки урок милосердия.
— Но сделайте это быстро и чисто! — крикнул он вослед, чувствуя, как желудок уколола слабая боль.
Фрейден прекрасно слышал приглушенное бормотание, поднявшееся в толпе, когда Вандерлинг вышел из хижины. Барт помедлил минуту для пущего драматического эффекта, потом шагнул за дверь, под лучи горячего красного солнца.
Поднялся рев, быстро переросший в ритмичную песнь: «Барт! Барт! Барт!»
Фрейден какое-то время позволил им покричать. За спиной у него, над крышей хижины, развевался красно-зеленый флаг Свободной Республики; по обеим сторонам длинным полумесяцем вытянулась шеренга офицеров. Пестрая толпа в несколько сот человек толклась перед хижиной, выкрикивая имя Фрейдена.
Они оказались довольно унылым сборищем, эти бандитские главари. Тощие, изможденные — а они, вероятно, питались гораздо лучше своих подчиненных, — вооруженные преимущественно трофейными винтовками и «звездами». Рядовым разбойникам приходилось довольствоваться главным образом косами, дубинками и копьями. Атаманы сейчас пребывали в незавидном положении. Мясных Животных надежно упрятали Киллеры, отбить провизию дохлякам-бандитам не под силу. Шайки отчаянно голодали, так что праведный гнев рано или поздно должен обрушиться на головы вожаков. Да, они уже дошли до того состояния, когда позволят сделать из себя и своих людей заправских камикадзе…
— Да здравствует Свободная Республика! — крикнул Фрейден. Атаманы отозвались на приветствие небрежно. Так, несколько слабых возгласов. Потом все стихло.
— Итак, вы иметь много бед, — не моргнув глазом продолжил Фрейден. — Вы жить набегами, и вот вдруг больше нет легкой поживы. Ваши парни весьма опечалиться. Может быть, они начать думать, что вы больше не такие крутые паханы, а?
Главари тревожно зашушукались. Барт произнес то, в чем они все боялись признаться самим себе. Кому ж придется по вкусу услышать о своих невысказанных страхах из чужих уст? Психология, ребята…
— Почему же вы не нападать загоны? Там полно мясных Животных…
Несмотря на присутствие вооруженных снипганами Тыкв, бандиты засвистели, заулюлюкали и заворчали.
— Лучше просто перерезать себе горло, не решение проблемы! — гаркнул один из них.
— Будем мертвые, прежде чем начнем против пара сотен Киллеры! — тявкнул другой.
— Верно, мертвые. — Фрейден выдержал паузу, ухмыльнулся. — В одиночку то есть. Конечно, если бы в тех набегах с вами были хорошо вооруженные регулярные войска… Если б вы были частью Народной Армии…
Бандиты притихли. Они особо не рвались сражаться за Народную Республику, их влекла только награбленная добыча. Но Фрейден загнал уркаганов в угол. Сражайтесь за Народную Республику — или бедствуйте и вам выпустят кишки собственные люди.
— По рукам! — крикнул Фрейден, не давая паханам времени опомниться и увидеть занесенную над их головами дубину. — Вы со своими переходите под командование Народной Армии. Вами будут руководить опытные офицеры, при поддержке хорошо вооруженных бойцов. Вместе — никакие Киллеры нас не остановят. Наш план прост. Если ваши люди будут сражаться на нашей стороне, мы сможем нападать на поместья — на десять, двадцать, пятьдесят поместий одновременно по всей планете. Каждый раз мы сможем кидать тысячу человек на пару сотен Киллеров. У Киллеров нет резерва — они уже используют кадетов, так оно и есть. Пять или шесть к одному — хорошее преимущество. Но вам придется подчиняться приказам беспрекословно. Что скажете?
— Что мы поиметь с того? — крикнул кто-то. Поднялся согласный гул одобрения, но бандиты явно прониклись уже покорностью неизбежному.
— Все что захотите, — отечески предложил Фрейден. — Не будем кривить душой. Народная Армия намеревается уничтожать Киллеров, а вы намереваетесь разбойничать и грабить. Отлично, вы помогаете нам, мы помогаем вам. Все, что мы возьмем в поместьях, за исключением оружия и боеприпасов, — мясные Животные, запасы зерна, женщины, все ваше! Все можно взять! Что скажете теперь?
Повисло долгое молчание. Он показал им кнут, кнут голода и неизбежного мятежа, а теперь швырнул пряник. Для них не существовало выбора, они могли только склониться перед неизбежным.
— Да здравствует Свободная Республика! — завопил вдруг кто-то истошно. Клич подхватили, хотя поначалу и с неохотой. Потом вопль набрал силу. Бедолаг затянуло, прежде чем стало слишком поздно. Без сомнения, они уже уверяли себя, что именно им придется делать за Народную Армию всю грязную работу, и никоим образом не наоборот. И для тех, кто уцелеет, это действительно окажется нелегким делом.
Для тех, кто уцелеет… Их наверняка не так уж и много. Когда революция победит, с бандитами в любом случае будет покончено. В Свободной Республике нет места грабежам и мародерству. Сельское хозяйство будет восстановлено на новых основаниях, позднее — индустрия. Сейчас же время разрушать. Когда наступает время созидания — любое преуспевающее правительство вряд ли потерпит орду бандитов, расхищающих его собственность. Значит, нужно убить двух птиц одним камнем — бандиты и Киллеры сами истребят друг друга!
— Фельдмаршал Вандерлинг распределит вас по отделениям, — проговорил Фрейден. — Вы получите указания и не позднее чем через десять дней начнете действовать. Удачной охоты!
Барт удалился в свою хижину, оставив бандитских главарей на попечение Дятла. «Я больше не могу поворачиваться спиной к Вильяму, — думал Барт, — но по крайней мере одну вещь все еще способен доверить ему — использовать пушечное мясо наивыгоднейшим образом!»
Фрейден теснее прижался к Софии, беспечно сопящей рядом. Больше трех недель прошло с тех пор, как он хитростью пополнил Народную Армию бандитами. И вот уже десятки укрепленных поместий разорены! Все идет отлично! Победа больше не мутный призрак — она стала конечной станцией поезда событий, который Барт привел в движение. Теперь она уже просто последовательность, и он мог проследить ее умственным взором от начала до конца. Сангрия падет к его ногам в легко обозримом будущем. Это точно!
И все-таки Барт дивился: почему ему так тревожно и неуютно на душе? Что он сделал неправильно? Неужели он сомневается в счастливом финале? Нет! Так же как женщина, спящая рядом, принадлежала ему, будет принадлежать ему и Сангрия. Его женщина, его планета… В чем же еще он может быть неуверенным? В чем?
Барт поймал себя на том, что непроизвольно ласкает спину Софии, нежно поглаживая ее, как если б она была неким талисманом, который мог бы удержать… удержать что, черт побери?
София завозилась, чуть отодвинулась, моргнув, приоткрыла глаза и сонно посмотрела на Фрейдена из-под локтя.
— Что случилось? — пробормотала она.
— Уф! — фыркнул он, внезапно осознав, что разбудил подругу. — Извини… Я просто думал…
— Руками?
— Я не хотел…
Барт заглянул ей в лицо, смутно различил; что София хмурится. И неожиданно все встало на свои места. София была всем, что у него осталось! На целой планете нет ни одного существа, которое Барт мог бы назвать своим другом. Хуже того, он никого и не желал так называть. За исключением Софии! Барт остро ощутил свое одиночество. Сейчас он нуждался еще в ком-то, в родственной душе, в близком и ласковом спутнике. Барта пробил озноб. Ощущения были столь незнакомы и нелепы, что заронили в сердце ледяную иглу страха. Нет, ему это совсем не нравится!
— Соф… — пробормотал он. — Соф… Я…
Она протянула руку, коснулась его щеки.
— Я знаю, — проговорила подруга. — Ты одинок, и тебя это пугает. Ты увидел, каков старина Дятел, и подумал, что остался на планете дикарей в полном одиночестве. Только ты и я. И никого больше на сотни световых лет.
— Как ты могла узнать…
— Это сильно напоминает мое собственное бултыхание по жизни. Кто я такая? Подстилка Барта Фрейдена, а прежде — еще чья-то. Кем бы я была без мужиков? К примеру, без тебя? На планете вроде этой… Без крепкого мужика женщина вроде меня — рабыня, вещь, ничто. Я нуждаюсь в тебе… Мне необходимо, чтоб ты удерживал меня. А в таком месте, как Сангрия, ты вдруг обнаружил, что сам нуждаешься во мне. Чтобы не свихнуться, не выродиться в тупую скотину. Вот в чем дело, Барт. Нравится нам это или нет — ты и я на краю пропасти. Мы связаны друг с другом, спаяны вместе чем-то более сильным, чем просто постель. Ты и я — внутри. А снаружи воют волки.
— Соф… ты что, пытаешься объясниться в любви?
Она засмеялась, возможно, отчасти с излишним цинизмом.
— Если хочешь, назови обоюдный паразитизм любовью. Полагаю, так оно звучит чище.