— Что значит один? Разве Шаен не остался с тобой?
— Папа отправился с патрулем на несколько дней, — всхлипнул Аль и уже тихо добавил. — Я ему не нужен.
Он стоял перед, нами сжимая, свои маленькие кулачки и упрямо смахивал бегущие по щекам слезинки. Мне стало стыдно, и я обняла эльфенка, стараясь успокоить того.
— Ну, что ты… тише… обязательно придумаю, как быть, — и что-то еще бессмысленно-утешающее.
Беспомощно посмотрела на нахмурившегося оборотня. Он, похоже, подошел к ситуации более рационально и, теперь прикидывал все возможные варианты развития событий. Аль тем временем успокоился, но меня не отпустил. Ясность внес Илар, обратившись к эльфенку:
— Возвратиться назад мы, к сожалению, не можем. Но отпускать тебя одного не в коем случае не станем, — оборотень сдвинул брови. Все это ему очень не нравилось. — В последнее время в лесу неспокойно. Значит, поедешь с нами, — и тут же поумерил пыл эльфенка. — Как только представится подходящая возможность — отправишься домой.
Мальчик недовольно надул губы, но ничего не сказал, понимая, что возражения в данный момент бесполезны.
— Какого конкретно содержания ты оставил записку? — решил уточнить Илар.
— Я написал, что поеду вместе с тобой и Руфью.
— Что ж, с твоим отцом мы достаточно хорошие друзья, — посмотрев на меня, добавил. — Думаю, что в лояльности Руфины он так же убедился. По крайней мере, Шаен будет уверен, что его сын под надежным присмотром и в относительной безопасности.
Одарив напоследок эльфенка осуждающим взглядом, оборотень продолжил прерванные занятия. Легонько дернув мальчишку за прядку волос, преувеличенно строго посмотрела на него.
— Ты взял с собой хоть какие-то вещи? — грозно спросила я.
— Конечно! — фыркнул Аль, ничуть не впечатленный моим суровым лицом, — все самое необходимое.
«Какой предусмотрительный, однако» — мелькнула довольная мысль, что не придется пытаться заснуть, укрываясь одним одеялом.
— Хм, хотелось бы узнать, а где ты достал коня?
— Ну-у-у, я его одолжил, в общем, — смутился эльфенок.
— У кого? — мне стало интересно.
— Не знаю, — покраснел от стыда за свое «недостойное перворожденного поведение» Аль. — Когда выходил из дома, то увидел, привязанного к ограде соседнего строения коня.
«Вот сюрприз кому-то будет, — мысленно хихикнула я. — Вошел в дом — был конь, вышел — нет коня. Не думаю, что в Альхеие развито конокрадство. Станет, наверное, бедный эльф до самого вечера бегать по городу и кликать животное».
Солнце спряталось за горизонт и на небо высыпало множество мерцающих точек. В пламени костра тихо потрескивали сгорающие ветки. Эльфенок, утомленный произошедшим, давно сопел в обе дырочки. Как это не странно, но он успел прихватить с собой все необходимые вещи. Так что проблем с обустройством ночлега не возникло.
Я сидела, крепко обхватив колени руками и не отрываясь, наблюдала за извивающимися огоньками. Те, причудливо сплетаясь, танцевали какой-то особенный танец, понятный лишь им одним. Был освещен только небольшой участок поляны и, казалось, что все сосредоточилось на этом небольшом островке света и жизни, а весь оставшийся мир, в тот момент перестал существовать. Ночная темень позволяла рассмотреть только силуэты ближайших деревьев, создавая ощущение полной изоляции.
Илар тоже не спал и лежал, заведя руки за голову и рассматривая ночное небо. Может, он видел там что-то особенное и искал ответы на все вопросы? Откуда мне знать. Верно говорят, что чужая душа потемки. Но именно в такие моменты начинаешь понимать с какой-то пугающей остротой, насколько это утверждение верно.
Взглянув в сторону оборотня, я задал давно мучающий меня вопрос:
— Илар, расскажи мне о Шаене. Я его не понимаю. Иногда кажется, что вот он, как на ладони, но в следующий момент осознаю ошибочность своих суждений.
Оборотень ожег меня пристальным взглядом зеленых глаз, но все-таки ответил:
— Знаешь, Руфь, чем больше я тебя узнаю, тем сильнее меня поражает, насколько ты не похожа на остальных. Бывают моменты, когда мне кажется, будто ты свалилась к нам из другого мира, — сумрак ночи не позволил Илару рассмотреть, как я испуганно вздрогнула. Замерев с широко раскрытыми глазами, старалась не пропустить ни слова. — Ты какая-то не логичная: сама себе противоречишь. Просчитываешь свои действия до мельчайших деталей, чтобы в следующий момент нарушить выстроенную линию и повиноваться сиюминутному порыву. А еще тебе обязательно нужно до всего добраться и разложить все непонятное по полочкам.
— Чтобы, наконец, прийти к осознанию того, что ни фига не понимаю, — хихикнула я, на что получила слегка обиженный взгляд.
— Шаен, — замялся оборотень. — Его история не нова. Несколько лет назад он встретил свою любовь, по крайней мере, ему так казалось. Кристина была яркой личностью во всех отношениях. Красивая, как и все эльфийки, она, тем не менее, выделялась из общей массы. Слишком порывистая, слишком своевольная, не по-эльфийски импульсивная. До сих пор не понимаю, как она согласилась выйти за Шаена. С первого взгляда становилось ясно, что она не приспособлена к семейной жизни. Я говорил об этом, но, — оборотень в задумчивости замолчал.
— Но Шаен не захотел слушать? — догадалась я.
— Именно, — подтвердил Илар. — Когда родился Алаин, мне начало казаться, что все наладится и Кристина остепениться. Она сутками носилась со своим сыном, души в нем не чаяла — этакая заботливая мамаша. Впервые за долгое время я видел Шаена настолько счастливым, — в тот момент взгляд оборотня стал достаточно жестким. — Это продлилось недолго. Для Кристины ребенок оказался очередной игрушкой, сиюминутным увлечение, которое быстро наскучило, и было за ненадобностью отброшено в сторону. Шаен не замечал холода, внезапно появившегося в глазах жены и старался объяснить её поведение частыми патрульными вылазками. Ты ведь знаешь, она была воительницей, — сказал оборотень, на что получил утвердительный кивок. — Потом были частые ссоры, достаточно шумные, чтобы привлечь постороннее внимание. В Кристине не оказалось ни капельки материнских чувств. Шаен любил ее настолько сильно, что закрывал глаза даже на то, что простить было невозможно.
Илар молчал некоторое время, глядя в пламя костра. Я уже и сама была не рада, что спросила. Меня начало окутывать такое ощущение, что я копаюсь в чужом грязном белье и затрагиваю слишком личное. Отступать на пол пути не имело смысла, по этому не попросила оборотня прекратить рассказ.
— Не мое это дело — вмешиваться в чужую жизнь, потому я молчал, — продолжил он. — И ничего не говорил, хотя рассказать можно было многое. Да и Шаен начал замечать происходящее, но надеялся неизвестно на что. Через некоторое время Кристина погибла — не смогла справиться с напавшей на нее нежитью. Только слепой не замечал натянутые отношения между супругами… поползли слухи о ревнивом муже… В том, что это была ложь, я абсолютно уверен. Дальше толков дело не пошло. Но неприятный осадок остался.
После смерти жены Шаен окончательно замкнулся в себе, а от этого пострадал уже Алаин, — Илар внимательно посмотрел на меня. — Я не присутствовал на всех выше перечисленных событиях, но в достоверности своих слов могу дать гарантию.
Едва поднялось солнце, и мы вновь тронулись в путь, но уже втроем, не считая лошадей и Серого, который не пожелал оставить меня и в этот раз. Дорога до Зитрима заняла около четырех дней. И за это время я так и не смогла определиться, чего эльфенок доставил нам больше: радости или хлопот. Аль умудрялся влипать в неприятности, пусть незначительные, но все-таки… Мы даже успели помучаться аллергией от какой-то травки, предложенной нам Алаином в качестве приправы, причем с таки видом уверенного в себе перворожденного, что отказаться, и не оскорбить при этом его эльфийской гордости не было ни какой возможности. На наши осторожные расспросы было заявлено, что он-де эльф, сиречь дитя природы. На такой убойный аргумент заявить было нечего — мы сдались, за что и поплатились. Следующие пол дня я зверски чесалась и от души поминала всех перворожденных, вмести с их эльфийским чутьем. Илар отмалчивался, а мальчишка лепетал оправдания. И каждый раз, заглядывая в его полные искреннего раскаяния голубые глаза, понимала, что совершенно не могу на него злиться. Но все-таки решила, что приму еду из его рук, только вследствие крайнего голода.
Таких курьезов было множество и, через четыре дня, показавшиеся мне бесконечными, мы выехали на небольшой пригорок, с вершины которого я впервые увидела Зитрим.
Адам — Робеспьер, Ева — Гюго:
«Мыслю — следовательно, существую», — философски заметил Адам.
«Познание вот высшая ценность», — а Ева тем временем приготовила ему вкусный яблочный пирог.
Поселение оборотней не отличалось совершенной красотой Альхема, заставляющей в первое мгновение забыть обо всем и замереть с открытым ртом, в надежде запомнить все детали нереального пейзажа. Зитрим находился в небольшой низине и с холма, на котором мы остановились, я смогла внимательно рассмотреть всё. О точных размерах города судить было сложно. Похоже, здесь не происходило никакой систематической застройки, а новые здания появлялись по мере надобности. Домики, представляющие собой деревянные избы, небольшими группками виднелись сквозь деревья. Оборотни, умеющие ценить красоту природы, не вырубали последние, а размещали свои жилища на свободных пространствах между лесного массива. Впрочем, одно другому не мешало, а наоборот, создавало картину поразительной гармоничности, не свойственную для современного городского пейзажа. Мне вспомнились чахлые березки, растущие возле многоэтажек и гордо именуемые при этом «прилегающими лесопосадками». Все было очень естественно и, буквально с первого мгновения, я поняла, что пропала и почти влюбилась в Зитрим.
Илар уверенно направил коня в сторону домиков. На лице оборотня пропала угрюмость, верной спутницей сопровождавшая его в последние дни, и появилась, так очаровавшая меня с первого момента знакомства искренняя и дружелюбная улыбка. Подхлестнув коней, мы во весь опор помчались в нужном направлении. На моем лице проскакивало радостное выражение, которое я не хотела и не собиралась сдерживать. Несущийся сбоку эльфенок, хохотал во весь голос.
Шумной кавалькадой мы добрались до первых домиков и спешились перед одним из них. Дверь отворилась и к нам на встречу выбежала маленькая девочка лет 10-9. Встрепанные русые волосы торчали во все стороны, и создавалась ощущение, что последние несколько дней они даже не слышали о таком предмете, как расческа. Теплые карие глаза радостно сверкали на веснушчатом лице. Когда-то бывшая опрятной и чистой одежда сейчас демонстрировала всем окружающим множество самых разнообразных пятен, которые можно получить, только лазая по лесу. Из кармана коротких штанишек торчала самодельная рогатка.
Девчушка с оглушительным визгом повисла на шее Илара. Оборотень подхватил ее на руки и закружил на месте, радостно улыбаясь. Заливаясь хохотом, девочка весело дрыгала ногами, как бы сопротивляясь такому проявлению нежности.
— Илар! У меня голова кружится! — кое-как выдавила она из себя, шутливо стукнув оборотня по плечу.
Тот не стала сопротивляться, и поставил ребенка на землю, приобняв одной рукой за плечи.