— Молодой человек! Я вижу, вы убедились в том, что рекламы правы. Путешествие пошло вам на пользу. Впредь будете умней. Вы намного выросли за это время.
— Я буду жаловаться вашей фирме.
— Если у вас есть еще лишние деньги, можете даже подать дело в суд.
— Да, вижу, закон на вашей стороне.
— Не я его писал. Я ему подчиняюсь.
Кейл вернулся в салон, где последний раз видел Люси. Но ее там не было. Кейл стал готовиться к приземлению.
… Через несколько минут после его ухода Люси закрыла книгу и вошла в кабину телестата. Она закрыла дверь и отключила аппарат от пульта капитанской кабины, сняла одно из своих колец и настроила аппарат на частную сеть. На экране появилось женское лицо, и деловитый голос произнес:
— Информационный Центр слушает.
— Соедините меня с Робертом Хедруком.
На экране появился мужчина, скорее суровый, чем приятный на вид. Но лицо его было исполнено силы и гордости. Казалось, даже его лицо источало аромат власти, исходивший от него.
— Координационный Департамент, — сказал он.
— Я Люси Ралл, опекун Кейла Кларка, одного из Подающих Надежду.
Она объяснила создавшуюся ситуацию:
— Он калледетик, очень сильный. Его продвижение будет столь стремительным, что он сможет помочь нам в борьбе против попыток Императрицы уничтожить нас. Такой шанс нельзя упустить. Надо дать ему денег.
— Согласен. Каков его индекс?
— Средний. Ему придется тяжело в городе. Но он скоро освоится. Этот случай его многому научил. Но ему нужно помочь.
— Да, в подобных случаях даже небольшая сумма может сыграть решающую роль. Дайте ему пятьдесят кредитов и скажите, что это ваши деньги. И только. В дальнейшем пусть надеется на себя. Это все?
— Да.
— Действуйте.
Через минуту аппарат снова включился в государственную сеть.
Хозяйка первая заметила Кейла и первая подошла к нему, так что выбирал не он. Вероятно, она тоже поняла, что он провинциал. Во всяком случае вела она себя как и подобает хозяйке. Комната обошлась Кейлу в 1,25 кредита в день.
Он лег на кровать и подвел итоги. Чувствовал он себя прекрасно. Деньги, занятые у девушки, позволят ему прожить несколько недель. Он в безопасности. Он в Столице. И у него есть девушка, одолжившая ему денег и оставившая свое имя и адрес. Он встал и пошел ужинать.
Внизу, у автомата в углу, сидел человек средних лет, в помятой одежде. Кейл взял бифштекс и сел рядом.
— Я здесь впервые, — начал он, — я был бы вам весьма благодарен, если бы вы рассказали мне о городе.
Такая решительность была для него необычна, но любопытство пересилило неуверенность. Информация была необходима.
— А, новичок в большом городе? — начал, важно откашлявшись, незнакомец. — И где-нибудь уже был?
— Нет. Только что прибыл.
Мужчина кивнул. В его глазах зажглись искорки интереса. «Прикидывает, как бы меня надуть», — решил Кейл.
— Меня зовут Грегор. Снимаю угол в скайлтеле. Что тебя интересует?
— Где располагаются учреждения? Деловой центр? Кто заправилы?
— Ну, последнее очевидно: Императрица. Ты ее видел?
— Только по теле.
— Это ягненок, играющий роль волка.
Никогда Кейл не слышал ничего подобного. Ему бы это и в голову не пришло. Говорить об Императрице, как о простой женщине!
— Она в ловушке у своры стариков, не желающих расстаться с властью.
Кейл содрогнулся, представив себе это. Судя по лицу Императрицы, она и сама могла править. Ее врагам придется поостеречься.
— Попробуй играть. На Авеню Счастья. Ну, а еще есть театры, рестораны…
Это было неинтересно. Кейл понял свою ошибку — случайное знакомство не принесло ему пользы. Этот горожанин был глуп и нес абсолютную чушь.
— Буду рад вас проводить. Сейчас я уже не тот, но…
Кейл усмехнулся. «Ну вот, снова знакомая мелодия. Всюду одно и то же». Он вежливо отказался.
— Как-нибудь в другой раз. Я устал сегодня — слишком долго летел. Извините.
Он быстро доел бифштекс. Почему-то он чувствовал себя уверенней, хотя разговор не удался. Чем-то Грегори пригодился ему.
Он вышел на улицу. Несмотря на поздний вечер, всюду сновали дети в возрасте, примерно, от шести до двенадцати лет. Игры у них были такие же, как и у них, в Глэе, только тут примешивались еще и сексуальные мотивы, которых в поселке не было.
«Боже мой, — подумал он, — а ведь меня в поселке считали развратником. Да я просто святой в сравнении с этими детками».