— Ну, пока.
Лена рассеянно кивает. О чем это она все думает?..
В прихожей поправляю перед зеркалом форму, галстук и выхожу на улицу.
Сегодня у меня не столь уж радужное настроение, как накануне. В девять часов предстоит присутствовать на оперативке у начальника уголовного розыска Белова, и вчерашнее происшествие не выходит из головы. Расследовать его поручено мне, а вот с чего начинать? Есть, конечно, несколько соображений, и, думаю, в уголовном розыске тоже подкинут что-нибудь существенное.
Ребята там толковые. Быть такого не может, чтобы, уцепившись за ниточку, не помогли и весь клубок распутать. А ниточка у нас есть! Хотя бы тот же, с щербинкой, след протектора, зафиксированный во дворе магазина.
Без пяти девять вхожу в кабинет Белова. Все оперативные работники уже в сборе. Опустив седеющую голову, Белов медленно расхаживает из угла в угол. Заметив меня, останавливается и, кивком ответив на приветствие, сухо говорит:
— Что ж, начнем, пожалуй, наше совещание. У кого какие версии по «Бирюзе»? В общих чертах со сложившейся обстановкой я знаком, так что прошу конкретнее.
Присаживаюсь на единственный свободный стул у окна, оглядываю собравшихся. Лица у всех озабоченные, глаза хмурые. Многие, наверное, не спали.
— Значит, неизвестные подъехали к магазину на такси? Чье оно? Кто шофер? — снова спрашивает Белов, ни к кому конкретно не обращаясь.
Первым отвечает старший оперуполномоченный Сергей Наумов. Ему недавно исполнилось тридцать, он тремя годами моложе меня, а уже считается одним из опытнейших розыскников. В любое дело вкладывает столько энергии и ума, что хватило бы, наверное, на двоих.
— Такси принадлежит второму автопарку, — говорит Наумов, легко поднявшись с дивана. — За машиной закреплены два водителя — Власов Николай Григорьевич, старый кадровый работник, и его молодой сменщик Водолазкин Владимир Константинович, выпускник автошколы. Вчера вечером работал Власов. По его словам, такси просто-напросто угнали, когда он отлучился в столовую поужинать. Машину его мы пока не нашли.
Густые нависшие брови Белова опускаются еще ниже.
— А не может он быть соучастником этого преступления?
Наумов приглаживает русые волосы и не сразу, но возражает:
— Маловероятно, Александр Петрович. Человек он пожилой, вырастил двоих детей, имеет внуков… Маловероятно…
Белов подходит к окну, разглядывает улицу. С каждой минутой солнце все ярче заливает, своими лучами кабинет, все громче нарастает шум города. Где-то там, в его необъятных недрах, скрываются от нас те, кого мы сегодня ищем и кого нам надо найти во что бы то ни стало.
— А что говорят свидетели?
Наумов садится, а с дивана поднимается, как всегда, щеголевато одетый оперуполномоченный Громов, мой товарищ и ровесник. В его карих глазах все еще отражается глубокая задумчивость. Он достает из кармана замшевой куртки небольшой блокнот, заглядывает в него и неторопливо начинает докладывать:
— Свидетелей, паренька и старушку, мы установили следующим образом…
Белов резко поворачивается к нему:
— Я не спрашиваю, как вы разыскали студента Бубнова и пенсионерку Малинину, — обрывает он Громова. — Что они рассказывают?
Громов растерянно поправляет сверкающий золотыми нитями галстук, обидчиво поджимает тонкие губы.
— Я думал… — пытается оправдаться он, однако Белов снова прерывает.
— Что они рассказывают? — жестко повторяет он, желая избавиться от обычного многословия оперуполномоченного.
— Да практически — мало интересного, — уже быстро отвечает Громов. — Мы их и так и этак расспрашивали…
— Что они говорят? — повышает голос Белов. Обычно спокойный и выдержанный, на этот раз он, чувствуется, еле сдерживается, чтобы не вспылить. — У нас есть фотография Власова? Мы предъявили им ее? Когда, в конце концов, вы научитесь докладывать четко и коротко!
Я спешу на выручку Громову. Ведь опрашивать свидетелей пришлось мне, а не ему.
— И фотография есть, и показывали ее, — говорю, поднимаясь. — За рулем такси сидела женщина. Разглядеть ее не сумели, а вот мужчину, что находился в салоне машины, запомнили: молодой, смуглолицый… Словом, не Власов. Поскольку Бубнов учится в художественном училище, я попросил его написать хотя бы приблизительный портрет этого человека. Он согласился и вот-вот должен принести нам свою работу.
Я сажусь, а Белов возвращается к столу, грузно опускается в кресло, задумывается. То, что он повысил сегодня голос, совсем не характерно для него. Да и Громов, несмотря на его щегольство и многословие, отнюдь не пустозвон, зарекомендовал себя умелым и знающим работником. Но сегодня время не наш союзник, подхлестывает и Белова.
— У вас все? — спрашивает он Громова.
— Нет, — торопливо отзывается тот. — Разрешите высказать свои соображения?
— Ну-ну… — смягчается Белов. — Выкладывайте.
— Полагаю, что преступники вели многодневное тщательное наблюдение за магазином, — оживляется Громов, и сеточка мелких морщинок на его широком смуглом лице сразу исчезает.
— Почему вы так думаете?
— Уж очень чисто сработали, вернее — дерзко. Надо бы выяснить, кто в последнее время крутился у «Бирюзы».
«Ай да молодец Громов! С языка у меня сорвал».
— Резонно, — соглашается и Белов. — Вот вы с Наумовым и отработайте эту версию. Может, кто-нибудь из наших «крестников» отличился.
Да!.. Представляю, каково придется моим друзьям. Задача не из легких. Очень даже не из легких!
Однако, как я смотрю, Громова она ничуть не смущает. Он деловито переглядывается с Наумовым, приподнимает, чтобы не помять, стрелки своих светлых, хорошо отутюженных брюк, садится и тут же быстро пишет что-то в блокноте.
— Та-ак… — продолжает Белов. — А теперь послушаем товарища Демичевского.
Он устремляет на меня из-под очков пытливый взгляд и после небольшой паузы спрашивает:
— В чем нужна помощь? Зацепок-то почти нет.
Я опять поднимаюсь, еще раз оглядываю всех и говорю:
— Почему — нет? Взять хотя бы пропавшее такси. Оно как раз такое звено, за которое мы можем ухватиться… Надо войти с предложением к руководству райотдела подключить к нам в помощь патрульно-постовую службу и участковых инспекторов. Следует осмотреть все дворы, гаражи, тупики и переулки… Ведь где-то оставлена эта машина!