— Каковы планы Совета?
Несколько человек требовали подробностей.
Торговец развел руки.
— Говорили мне что-нибудь стражники, чтобы я знал их намерения? Нет! Могу рассказать только то, что слышал на рынках Эса. Уверяю вас, слухи там расходятся лучше товара. Да, да, подробности, которые я узнал. Один пограничник рассказал мне по секрету, что его отряд получил приказ уходить с горных постов, но незаметно, чтобы это не сразу обнаружилось. Я стал расспрашивать его о причинах такого приказа: мне было ясно, что такие же распоряжения получили и другие отряды. Он ответил, что волшебницы собираются нанести герцогу Пагару удар, от которого он и весь Карстен не скоро оправятся. — Торговец передвинул свою чашку на деревянном дощатом столе. — И говорят, этот удар либо навсегда покончит с угрозой с юга, либо погубит сам Эсткарп. Мне стало понятно, что в любом случае пострадает торговля, поэтому я собрал свои товары и торопливо оставил Эс. А теперь мне пора в путь, потому что день обещает быть жарким.
Хозяин схватил торговца за рукав.
— Но кто-то в Эсе должен знать, что это за ловушка. Ты сам не знаешь, что планируют волшебницы против Пагара?
Торговец поморщился.
— Я слышал только сплетни, от которых разумный человек рассмеется… или заплачет. Скажу вам откровенно. Сам я из Верлейна, а мы всегда занимаемся только своими делами. Разумно не вмешиваться в такие высокие материи. — Он направился к двери, но оглянулся и посмотрел на собравшихся с холмов слушателей.
— Судя по тому, что я слышал о волшебницах Эсткарпа, я бы посоветовал вам покрепче запереть двери и выждать, пока будет сделано то, что должно быть сделано. А меня ждет дорога. Удачи этому дому!
Нолар собрала выменянные продукты: соль, муку, небольшую фляжку вина, — сложила все в заплечную сумку и выскользнула в заднюю дверь, чтобы ее не заметили. Деревенские ребятишки, однако, собрались на дороге, чтобы посмотреть на караван вьючных лошадей торговца. Один мальчишка указал на Нолар и закричал в притворном страхе. Она, как обычно, не обратила внимания на хор насмешек и спокойно пошла вверх по склону.
Нолар долго догадывалась, что с ее наружностью что-то неладно. Люди, посмотрев ей в лицо, тут же отводили взгляды. И как только, однажды, Нолар увидела свое лицо в начищенном котелке, она поняла, чем оно отличается от других лиц. Ей рассказывали, что мать ее рожала долго и трудно и во время родов умерла; все считали, что и девочка не выживет. Как бы то ни было, но родилась она с темно-красной полосой на лице, с блестками, как будто кто-то пролил вино и не вытер. Нолар подозревала, что люди избегают смотреть на нее по разным причинам: из отвращения, из страха, что уродство может как-то отразиться на них, и даже просто из-за нежелания. Все словно считали, что если не смотреть на нее, то уродства вроде и не существует. Поэтому Нолар всегда была одиноким ребенком, другие дети избегали ее, не играли с ней и не общались. Даже отец отверг ее. Он горько оплакивал смерть жены и винил в ней ребенка. В пятилетнем возрасте Нолар тяжело заболела и тем самым избежала традиционной проверки на талант волшебницы. Примерно в это время ее отец женился второй раз на сильной женщине из народа фальконеров, которая вообще считала присутствие уродливого ребенка немыслимым. И хотя сама эта женщина сбежала из деревни, в которой фальконеры держат своих женщин только для того, чтобы те рожали им детей, она придерживалась веры фальконеров, что слабые и больные дети не должны жить. Чтобы избежать ссор и раздоров, отец решил отправить Нолар подальше от глаз своей новой жены. Нолар помнила прощальные слова своей старой няньки, доброй женщины, которая единственная обращалась с ней ласково.
— Не плачь, маленькая. Тебе будет лучше в горах. Всякий раз, как отец тебя видит, он вспоминает твою мать, потому что у тебя ее походка, ее глаза и волосы. В горах ты увидишь новых птиц и животных, будешь бродить по прекрасным лесам, будешь играть с детьми горцев. Надеюсь, они будут добрее местных, — добавила она негромко, потому что хорошо знала, что местные дети презрительно прозвали Нолар «Госпожа Умой Лицо».
И вот Нолар, проделав долгий путь в редко населенные холмы, поселилась в семействе флегматичных фермеров. К несчастью, врожденное уродство Нолар отталкивало горцев даже больше, чем горожан. Может, это связано было с дурным характером Танты, местной мудрой женщины. Когда Нолар впервые встретилась с ней в деревенском магазине, Танта показала на нее своим узловатым посохом и проворчала:
— Знак зла на твоем лице: прочь от честных людей!
Обиженная этими словами, Нолар отказалась от своего обычного вежливого молчания и выпалила:
— Я зла не более, чем ты! Не моя вина, что я так выгляжу!
Танта повернулась к ней спиной, и вместе с ней от девочки отвернулись все остальные.
Нолар научилась прикрывать лицо шарфом, насколько это возможно. Как ни старалась она держаться дружелюбно, ее всегда отгоняли и отвергали. Она много и старательно работала на ферме, но ее редко благодарили или хвалили. Тяжелые месяцы растянулись на годы. Когда не было работы на ферме, Нолар обычно уходила в холмы. В одном отношении ее нянька оказалась права: растения и животные гор стали друзьями Нолар. Она очень хотела больше узнать о всех живых существах и прислушивалась к словам всех, кто хоть что-нибудь знал об этом.
После долгих размышлений Нолар даже решилась посетить Танту в ее хижине в холмах. Как она и опасалась, мудрая женщина совсем ей не обрадовалась. Нолар, запинаясь, объяснила, что хотела бы научиться пользоваться лекарственными растениями.
Танта подозрительно разглядывала ее сквозь дым, поднимающийся от низкой жаровни у двери.
— Кто тебя послан? — прошипела она.
Нолар перевела дыхание.
— Никто меня не посылал. Просто я слышана от фермеров, что никто не знает растения лучше тебя. Я надеялась, что ты позволишь мне помочь собирать их или просто посмотреть, как ты работаешь. Я не буду тебе мешать.
Танта, казалось, ненадолго задумалась, потом решительно покачала головой.
— Нет! Я с большим трудом постигла эти тайны сама. И не отдам их чужаку, особенно тебе, с твоим знаком. Уходи и не возвращайся.
Нолар вернулась на ферму, щеки ее горели не столько от резкого северного ветра, сколько от разочарования и обиды.
Хотя соседи не очень ее приветствовали, они тем не менее разрешали ей смотреть, как лечат заболевших животных, и принимали ее робкие попытки помочь в уходе за ними. Она постепенно собирала обрывки сведений о лечении и кое-чему научилась сама, но этого было мало и ее не удовлетворяло.
Ей было восемь лет, когда она наткнулась — буквально — на свою единственную удачу. Она медленно шла по лесной тропе, глядя вверх в поисках зеленых листьев омелы, когда задела ногой за какую-то неровность. Нолар упала, вытянув перед собой руки. Упав на груду прошлогодней листвы и хвойных иголок, она села, потерла ушибленное колено и обнаружила причину своего падения. Это был не камень, как она думала, а гладкая палка, с обоих концов покрытая круглыми металлическими наконечниками. Металл потемнел от времени. Нолар заинтересовалась: она узнала устройство, которое используют ученые для переноса свитков. Она только раз видела такой футляр в доме своего отца, который не был ученым и предпочитал держать свои торговые записи в конторе. Нолар повертела в руках деревянный цилиндр и заметила на одном из металлических наконечников какие-то знаки. Вероятно, имя владельца. К несчастью, эти знаки для нее лишены смысла, потому что ее никто не учил читать. Девочка решила, что футляр был потерян или выброшен совсем недавно: он чист и не изношен. Раньше она никогда не ходила по этой тропе. Может быть, владелец еще поблизости? Был ранний зимний вечер, быстро темнело, и Нолар почти сразу увидела теплый свет свечи впереди, слева от тропы. И обнаружила, что свет исходит из окна ветхой хижины с крышей, странной формы, отходящей в нескольких направлениях. Нолар постучала в дверь и, когда ей никто не ответил, чуть приоткрыла дверь.
— Убери этот сквозняк, — послышался ворчливый голос изнутри. — Если ты медведь, уходи. Если гость, закрой дверь… если она открыта. Как я могу держать в порядке свои свитки, если по дому гуляет ветер?
Нолар осторожно вошла и закрыла за собой дверь. Слабый свет освещал человека, вышедшего из-за угла со свечой в руках. Сначала Нолар увидела лицо с длинным тонким носом и проницательными глазами под густыми бровями. Потом она разглядела высокого старика, закутанного в бесконечное множество слоев старой одежды.
— И кто же у нас здесь такой? — спросил старик неожиданно низким и глубоким для такой тощей фигуры голосом. — Я тебя раньше не видел. — Нолар отшатнулась, когда он поднес к ее лицу свечу. — Нет, не убегай, — торопливо произнес он. — Это… ты нашла… о, дай-ка мне взглянуть. Я всюду искал этот свиток рода Инскофа.
Нолар протянула свою находку.
— Он лежал среди листьев на тропе. Я из-за него упала.
Старик, который довольно разглядывал содержимое футляра, остановился и тревожно посмотрел на нее.
— Надеюсь, ты не поранилась? Тебе нужно выпить что-нибудь теплое. Куда я девал свой котелок? Кстати, а где чашки? Но я забываю о приличиях. Меня зовут Остбор. Некоторые называют меня Остбор Ученый, что очень великодушно с их стороны, я уверен. Может быть, ты знаешь, — продолжал он с таким видом, словно делился большой тайной, — это правда, я много времени провел в Лормте. — И он замолчал, вежливо ожидая ее реакции.
— Прошу прощения, сэр. — Нолар не знала, что ответить. — Меня отправили в горы из-за моего лица.
Остбор заморгал и посмотрел на нее, как сова.
— Из-за лица? А что с твоим лицом? У тебя есть лицо и у меня тоже. Что в этом необычного?
— Знак, сэр, — печально проговорила Нолар.
— Гмм… Вот это… — Остбор небрежным взмахом руки как бы отбросил этот знак, как нечто несущественное. — Не думай об этом, дитя. Всего лишь небольшое пятно на чистом пергаменте. Если рукопись написана четким почерком, это пятно никому не помешает. Говоря о рукописи… Я полагаю, ты принесла мне футляр, потому что прочла на нем мое имя. Я сам его вырезал, — добавил он, гордо поглаживая зарубки, которые заметила Нолар.
Нолар внутренне сжалась.
— Я не умею читать, сэр. Никто не подумал научить меня.
Остбор на время лишился речи.
— Что! Не умеешь читать… Но ты научишься — и читать, и писать. Я тебя научу. Это в сущности совсем просто. Ну, по правде говоря, одним это дается легче, чем другим, но большого ума тут не требуется. А я по твоим глазам вижу, что ум у тебя есть. Садись! Подожди, позволь мне сдвинуть эти записи. Некоторые называют меня Остбор Крыса с Рукописями, но я считаю это совершенно несправедливым. — Выразительными жестами подчеркивая свои слова, Остбор принялся убирать множество свитков и рукописей. — Ну, может не совсем несправедливым. Я действительно собираю разные вещи, в основном, как видишь, рукописи. Из-за своего интереса к родословным. Кто был прапрадедом? Он был местный или нет? Кто на ком женился? Кстати, а ты кто?