Я не заметила, как очутилась на плоскости кровати и изменила свои контуры. Здесь мне спокойнее. Замкнутый мирок в замкнутом мире…
Трубка телефона, подпрыгивая, скользила черной переменчивой кляксой по поверхности письменного стола, пересекая его контуры. Я видела измученное лицо женщины, она будто искала поддержки в моих глазах. А я могла лишь сопереживать и повторять за ней каждое движение терпеть боль и надеяться на чудо. Мы соприкоснулись холодными ладонями и горячими лбами, но не смогли остановить скольжение вниз.
Почему иногда все вокруг кажется таким неестественным и белым, будто иней проник внутрь теплой комнаты и оклеил предметы, людей, стены… Мое отражение тоже стало белым и некрасивым. Неужели я выгляжу так же? Впрочем, это такие пустяки… Одиночество — то, чего я всегда боялась, все больше сковывает меня, перехватывает дыхание, отнимает сам воздух убивает желания и надежды.
Неприятным черным пятном перемещается мужчина от кровати к двери и обратно. Как он некстати в хрупком белом мире. Зачем он здесь? Разве нас что-то связывает? Я не помню…
Сегодня я почувствовала, что больше не могу так жить. Холод стекла сковывает и бесит меня. Пока молодость не грозила незаметно перейти в старость, я еще могла на что-то надеяться. Мне мечталось, что откуда-то извне, из неизведанного пространства появится Он, разобьет привычные границы моего мира, и я последую за ним радостно и бесстрашно. Мы будем счастливы, как никто на свете!
Но счастье отмеряно на всех и малой горстью. Я слишком долго смиренно стояла в очереди, надеясь на справедливость судьбы, но в результате мне ничего не досталось. Мир пустеет и теряет всякий смысл…
Интересно, если я ударю со всей силой в стекло, может, мне удастся вырваться из прозрачного плена? Сжать покрепче пальцы, отвести руку и ударить! Стать объемной, ощутить красоту полета, насладиться свободой! Помоги мне, отражение! Вместе! Да!! А-а-а!
Мир взвихрился, взлетел и… рухнул.
Старик был мертв.
Еще вчера вечером старик сказал, что не доживет до утра, и он не дожил. Старик и раньше никогда не обманывал. Вик долго смотрел в открытые светло-голубые, под цвет утреннего неба, глаза, потом отвернулся и пошел к джипу. Он не стал хоронить старика — в его племени мертвых не хоронили.
Это была седьмая смерть, которую Вик видел в своей жизни. Это была не самая худшая из тех смертей, которые видел Вик, — старик просто умер во сне. Его не разорвали руканы, как Сима и Катю, он не утонул, как Борг, не умер от болезни, как Ник и Ната, и его не съела лучевая болезнь, как Джейн. Старик умер хорошо, но теперь Вик остался один.
Вик осмотрел джип. Машина была исправна, но бензина оставалось совсем мало, не более чем километров на двадцать. Вик подумал, что это плохо, что с таким количеством бензина ему не добраться на джипе до большого города на западе, а значит, ночевать придется вне укрытия, где-нибудь в поле или в лесу. Старик умер, и теперь некому дежурить по ночам, так что ночь будет очень опасной. Руканы нападали чаще всего ночью. Они нападали и днем, когда могли, но Вик и старик были очень осторожны и не давали врагу шанса приблизиться незаметно. Теперь ситуация изменилась — Вик остался один. Он сел за руль, положил калаш рядом с собой и двинулся вперед по старинной, но все еще неплохой дороге. Вик подумал, что сейчас все дороги — старинные.
Вик плохо знал историю, точнее, совсем ее не знал. Ему было двадцать четыре года, и почти всю жизнь он учился. Он разбирался в математике, физике, астрономии, в других естественных науках, а вот историю или, скажем, литературу не знал.
Их племя из восьми человек перебиралось с одного места на другое в поисках других людей. Это и была цель жизни племени — найти других людей. Они заходили в разрушенные города и искали там. Они искали работающие передатчики или приемники, чтобы попытаться услышать кого-нибудь, кроме них. Они искали просто свежие следы. Они знали, что племя погибнет, если не найдет других людей… племя не нашло людей и погибло. Вик остался один.
Вчера вечером, чувствуя смерть, старик еще раз повторил Вику основные правила.
Первое правило гласило: «никогда не поднимай оружие на человека». Вик понимал это правило и понимал, почему нельзя наносить вред человеку. Он не знал историю не потому, что не имел возможности ее изучить, а потому, что ему было противно. Вик умел читать на десятке языков, и он прочитал в одной книге, что раньше люди воевали друг с другом, для чего собирались в огромные армии с целью убить и покалечить как можно больше людей других армий. Вику стало противно, и он перестал изучать историю.
Вторым правилом было: «не замечай больших серых крыс». Вик часто видел огромных, размером с собаку, крыс. Эти крысы иногда наблюдали за людьми, но не вмешивались в их жизнь. Вик знал, что если нанести вред одной такой твари, то придут другие крысы и отомстят обидчику. «Не замечай больших серых крыс» означало «никогда не мешай большим серым крысам», и Вик понимал и одобрял это правило.
Третье правило предупреждало: «остерегайся руканов». Старик говорил, что раньше руканов не было вовсе. Старик еще говорил, что раньше, до того, как люди почти исчезли, и крысы были другими — не больше кошки. Впрочем, это уже не имело значения, были руканы раньше или нет, имело значение то, что они были сейчас. Рукан похож на человека, только тело его покрыто длинной рыжей шерстью. Руканы не умеют разговаривать, а только рычат, но вот из калаша стреляют, пусть не так хорошо, как люди, но стреляют. И самое главное — руканы испытывают необъяснимую ненависть к людям и не упускают шанса убить человека. Вик был согласен с этим правилом.
Четвертое правило было: «найди других людей». Старик говорил, что много лет назад что-то произошло, что-то, из-за чего людей почти совсем не осталось, зато появились руканы и большие серые крысы. Многие города, в которых раньше жили люди, — Вик видел только семь человек в своей жизни, не считая себя самого, и не мог представить, чтобы людей было больше — так вот, многие города погибли от атомных взрывов. Может быть, большие крысы и руканы были результатами мутаций, вызванных радиацией. Нет, войны не было, случилось что-то другое, не война, но что-то столь же плохое, и людей не стало. Старик говорил, что кто-то создал смертельный вирус и выпустил его на волю. Этот вирус и убил людей. Вик соглашался с этим правилом: людей надо было найти. А какой еще смысл может иметь жизнь человека, кроме как найти другого человека?
Пятое правило было: «уничтожай компьютеры». Старик объяснял, что именно с компьютерами, которые и сейчас, через десятки лет после катастрофы, работают где-то, связано большое зло и что зло это все еще живет там, в живых компьютерных сетях. Вик не понимал этого правила — ведь если зло еще живо, то следует найти его, понять, что оно такое, и побороть. Уничтожение компьютеров не давало эффекта, ведь уничтожить надо было все компьютеры, а один Вик этого сделать не мог. Вик никогда не скрывал своих сомнений на сей счет, и старик о том знал. Вчера вечером старик произнес это правило и долго молчал. Затем, когда Вик уже начал думать, что старик больше ничего не скажет, тот произнес:
— Пятое правило отменяется. Тебе не следует уничтожать компьютеры — возможно, ты вообще последний человек на Земле. Тебе надо разобраться с тем, что произошло… Впрочем, это не главное… Главное — найди других людей. Ты должен их найти: если ты их не найдешь, никто их не найдет и нас не будет.
Больше старик ничего не говорил и к утру умер.
Бензин кончился, когда до леса оставалось совсем немного, не больше двух километров. Лес чернел впереди, и Вик знал, что за лесом — город, старый, как и все остальное, что сделали люди. В городе можно было найти убежище, и там руканы его бы не достали. Но в лесу было очень опасно, там можно попасть в засаду, и тогда калаш не поможет. К тому же и у руканов были калаши.
Вик решил сначала перекусить и только потом ломать голову, что делать дальше. Он достал бинокль и огляделся. Ничего подозрительного он не увидел, ничто не шевелилось, и, главное, не было заметно руканов. Вокруг лежала равнина, весеннее предполуденное солнце играло на зеленой траве. В воздухе носились птицы, ветра не было, пахло весной, и мир был прекрасен — но Вик не знал, что такое красота. Его не учили этому.
Вик подкрепился вяленой олениной, попил воды и принялся размышлять. Он должен был пересечь лес, но время приближалось к полудню, и он мог не успеть войти в город до темноты. Ночь застала Симу и Катю в лесу, и руканы убили их. Было бы разумно переночевать здесь, на открытом месте, и с восходом идти в лес. Но солнце светило ярко, а завтра могло быть пасмурно, ведь весной погода такая неустойчивая. Мог пойти дождь, и поход в лес делался снова опасным. К тому же и на открытом месте руканы могут напасть внезапно — Вик остался один, и дежурить, когда он уснет, некому. Он решил идти сейчас.
Из джипа Вик взял только самое необходимое: несколько рожков к калашу, нож, воду и небольшой запас воды и пищи — Вик умел охотиться и мог подолгу не есть. Голод не грозил ему: в лесу и в заброшенном городе всегда можно найти еду и воду. Еще он взял два небольших дозиметра — однажды дозиметр Джейн испортился, и она зашла туда, куда заходить не следовало. Потом девушка долго умирала от лучевой болезни. Она умирала в одиночестве — к ней нельзя было подойти.
Джейн была единственной девушкой Вика. После ее смерти он плакал — первый раз в жизни. Это случилось два года назад. С тех пор он больше никогда не плакал.
Еще Вик взял клей, нитки и иголки — одежду надо было иметь исправной. Кроме этого, он захватил несколько небольших аккумуляторов. Они были разряжены, но в городе все еще оставались источники энергии, и Вик надеялся эти аккумуляторы зарядить.
Перед уходом Вик упаковал и зарыл оставшееся оружие Руканы вряд ли теперь сумеют до него добраться, а Вику оно может пригодиться позже. Поставив рюкзак на землю, Вик присел на подножку джипа. В их племени было принято немного посидеть перед дорогой — Вик не знал, зачем это нужно делать, но так было принято, и он немного посидел.
Вик никогда не брился, а только подстригал бороду и, прежде чем встать, потрогал ее. Так всегда делал старик, и Вик тоже сделал так. Затем он закинул рюкзак за спину, повесил калаш на грудь и зашагал к лесу.
До леса Вик добрался довольно скоро. Редкий подлесок не мешал ходьбе, и Вик шел быстро. Он думал, что если лес и дальше такой же, без подлеска, то он сумеет прийти в город засветло, и будет легко найти надежное убежище, и ночь пройдет спокойно.
Он знал, что руканы где-то рядом: на ветках часто попадались клочки их рыжей шерсти и свежий помет. Но сейчас руканы не пугали Вика — они не умеют передвигаться тихо, ходят всегда группами, и потому днем, при свете, их легко заметить издали. Ночью все было иначе — руканы лучше видели в темноте и могли устроить засаду.
Вик шел, не останавливаясь, несколько часов. Внезапно он услышал шум, которого не слышал много лет, — это были отзвуки разговора. Вик замер.
Говор слышался как раз с той стороны, куда двигался Вик. Слов разобрать было невозможно. Вик побежал на звук голосов, не думая ни о чем.
Вскоре он выскочил на полянку и увидел много людей — для него много Он давно не видел стольких сразу — их было пятеро.
Люди, одетые в пятнистую форму, окружали небольшой аппарат. Вик видел такие аппараты и знал, что это был вертолет. Только Вик видел старые, неисправные вертолеты, этот же выглядел совсем новым. Правда, винты машины не крутились, но все равно Вик был уверен, что вертолет новый.
Сердце Вика готово было выпрыгнуть из груди, он стоял в десяти шагах от людей — ДРУГИХ ЛЮДЕЙ! — и хватал ртом воздух. Некоторое время люди его не замечали и продолжали беседу. Их речь была понятна Вику, хотя многие слова звучали странно. Оказывается, энергоустановка вертолета вышла из строя, вся техника лишилась питания, и эти люди не могли связаться с теми, кто оставался на основной базе. Люди не знали, что делать, и именно об этом говорили.
Наконец Вик отдышался и крикнул:
— Эй!
Другие люди прекратили разговор и уставились на Вика.
Они видели перед собой бородатого, вооруженного автоматом молодого человека в грязной, неопределенного цвета и формы, одежде, с большим и столь же грязным рюкзаком за спиной. Этот человек стоял, широко расставив руки, как будто хотел обнять весь мир, и широко улыбался ослепительно-белозубой, совершенно счастливой улыбкой.
Вик же видел перед собой пятерых человек — трех парней и двух девушек. Они как будто вышли из старых книжек — молодые, не тронутые загаром, с гладкими, необветренными лицами. Люди были одеты в пятнистую форму, на груди каждого висело оружие — небольшие, неизвестной конструкции и какого-то несерьезного вида винтовки. Их стволы тотчас уставились на Вика, чему он сильно удивился. Первой опомнилась одна из девушек — стройная, небольшого роста, черноволосая, с быстрым взглядом карих глаз Она опустила оружие, улыбнулась и сказала:
— Привет!
Почти одновременно другой человек выглядевший немного старше других, воскликнул: