Кэвел поднял брови:
– В каком смысле трудная, мистер Тьюри?
"Надо бы мне научиться держать язык за зубами, – подумал Тьюри, – и не соваться с дополнительными сведениями. В конце концов они узнают обо всем – о Телме, ребенке и Роне, – но не мое дело доводить это до их сведения". И он осторожно сказал:
– Мы почти всю ночь не спали, пытаясь выяснить, где же Рон.
– Мы?
– Гарри Брим и я, а также другие гости, Билл Уинслоу и Джо Хепберн.
– А что именно представляли собой эти попытки?
– Мы с Гарри вернулись в Уайертон и позвонили Эстер – миссис Гэлловей – на тот случай, если Рон по какой-либо причине остался дома. Она сказала, что он уехал, и тогда мы позвонили жене Гарри. Та сообщила, что Рон приехал в назначенный час, они выпили по рюмке, и он поехал дальше.
– Это все?
– Ну, Телма – миссис Брим – сказала еще, что Рон жаловался на плохое самочувствие, может, в этом вся загадка его исчезновения, как вы думаете?
– То есть?
– Рон всегда принимает всерьез любые симптомы. Он мог поехать к врачу, возможно, даже лег в больницу.
– Он здоров, как бык, – сказала Эстер.
– Но сам-то он так не считает.
– А кроме того, он до смерти боится больницы. Его прямо-таки волоком тащили в родильный дом, когда я рожала.
Кэвел задумчиво посмотрел на Эстер.
– Мне кажется, вы не хотите принимать никакую версию, миссис Гэлловей.
– Я хочу. Но не могу. Слишком хорошо я знаю своего мужа, и ни одна из предложенных до сих пор версий не кажется мне правдоподобной.
– У вас есть своя версия, миссис Гэлловей?
– Может, и есть.
– А если так, – сухо сказал Кэвел, – какова она?
– Я думаю, Рон по какой-то причине избегает меня.
Это было настолько близко к предположениям Тьюри, что он издал удивленное восклицание, как будто Эстер прочла его мысли.
– Ас чего бы вашему мужу избегать вас, миссис Гэлловей? – спросил Кэвел.
– Не знаю. – И она снова метнула взгляд на Тьюри, словно полагая, что тот мог бы ответить на этот вопрос, если бы захотел.
"Она чертовски востра, когда речь идет о ее интересах, – подумал Тьюри. – И слишком честна, чтобы скрывать это. Ничего удивительного в том, что по временам Рону туго с ней".
– Вы можете поговорить с Гарри Бримом, – добавила Эстер, обращаясь к Кэвелу.
– Почему именно с ним?
– Он и мой муж, что называется, закадычные друзья, – Последние слова она произнесла с насмешкой. – Если у Рона были какие-то тайны, то поведать их он мог, скорее всего, Гарри.
Тьюри еще раз попытался избавить Гарри от пытки:
– По-вашему, скорей Гарри, чем мне, Эстер?
– Разумеется, и вы прекрасно знаете.
– Что ж, ладно. Пойду разбужу его.
Гарри спал на животе, без подушки, – как ребенок; сходство усиливалось тем, что он прижал ко рту уголок одеяла, ведь дети, как известно, перед сном сосут что-нибудь для вящего удовлетворения и спокойствия.
На ночном столике рядом с кроватью стоял флакон с красными капсулами и наполовину опустошенный стакан с водой.
– Гарри, эй, Гарри!
Тот не реагировал ни на собственное имя, ни на похлопывание по плечу. Тогда Тьюри наклонился над спящим и с большим трудом повернул его на спину. Затем взял его твердой рукой за подбородок и начал мотать его голову из стороны в сторону, пока Гарри не открыл глаза.
– Не надо, – простонал Гарри.
– Просыпайся, вставай.
– Холодно.
– Внизу теплее. Обувайся. У нас гость.
– Плевать. – Гарри снова закрыл глаза. – Черт с ним.
– Сколько этих красных капсул ты принял?
– Не помню. Какая разница?