— С чего вдруг потом??? — как всегда вклинился Москит, идущий за ними. — Мы договорились на пять артефактов, вот и гони нам их! И нечего завтраками нас кормить!
Немо спокойно проигнорировал брюзгу, отчего тот взбесился ещё больше.
— У тебя что, с ушами плохо??? — взревел он, срывая с плеча автомат и, направив в спину сталкера, щёлкнул предохранителем.
— С ушами хорошо, — внезапно остановившись, ответил Немо. Никто не успел заметить из-за ночной темноты, как он сумел резко развернуться, ударом ладони отвести от себя ствол и нырнуть за спину Москита. Заметили лишь когда странный, коричневатый клинок оказался у самого уха придиры. — Без ушей — плохо.
— Т-ты че-го??? — с трудом выдавил ворчун, от неожиданности выронив Абакан.
— Просто достал меня твой трёп. Я сказал — я сделаю. Хотя, конечно, с оплатой я переборщил. За вашу работу и одного артефакта многовато было бы. Все равно ни черта вы не сделали, ничем не помогли.
— Да лад-но, погорячился я! Бывает…
— Постарайся чтобы больше не было, — как-то серо посоветовал Немо. — Перун, опусти ружьё. Кот, отойди от моей спины, — и легко бросил клинок в ножны. — Так, обходим вон ту воронку в семи шагах спереди (Эру теперь вынужденно шедший впереди, шарахнулся в сторону) и через минуту делаем привал. Деревьев здесь хватает, так что можно даже развести костёр. С утра дойдём до Малька, там и рассчитаемся.
Через минуту они вышли на небольшую поляну, окруженную со всех сторон кустами и деревьями. Устроившись на самой её середине, часть сталкеров осталась доставать продукты для позднего ужина, а Фашист и Каль (последний после долгого препирательства) отправились за дровами.
Совсем скоро на поляне весело затрещал костёр, спальные мешки растянулись вокруг него, сталкеры уселись на спальниках и с аппетитом глотали горячие консервы.
— Эхххх, а все-таки и в Зоне можно жить!!! — опустошив по банке овощного супа и рисовой каши с бараниной, Фашист откинулся на спину и уставился в чёрное небо, усыпанное множеством искорок.
— Ну так! После сытного обеда любая беда становится вроде как чуть меньше, — согласился Кот.
— Нельзя. Человек в Зоне может только выживать, — буркнул Игрок, рассеянно перетасовывая зачем-то вынутые из кармана карты. — Это ад.
— Не ад, — к удивлению остальных, впервые вне обходимости, заговорил Немо. — Это Чистилище…
— Как это? — не понял Перун.
— Зона срывает маски. Здесь становится ясно, кто какой есть на самом деле. Подлый здесь не покажется добрым, трус не прикинется героем. В Зоне всегда видно, кто светлый, кто тёмный.
— А кто и никакой??? — поинтересовался Эрудит.
— Каждое разумное существо, рожденное вне Зоны может быть либо злым, либо добрым. Никаких не бывает…
— А ты?
— Спать пора. Вставать завтра рано. Всем отбой. Эру, часовых можешь не назначать. К нам никто не подойдёт, — с этими словами Немо засунул под голову свой рюкзак, запахнул поплотнее куртку и, в отличие от других игнорируя спальные мешки, быстро задремал.
На самом рассвете, клацая зубами от утреннего холода, сталкеры поднялись и голодные, так как Немо не дал времени даже на завтрак, побрели сквозь сырой, чуть туманный воздух.
— Слушай, Немо, ты ведь всё про Зону знаешь? — вдруг спросил Перун.
— Нет. Всего не знает никто.
— А, откуда берутся эти артефакты, за которыми мы ползаем?
— По-разному.
— Например?
— Бритву знаешь?
— А то! — один из самых дешёвых артефактов знал каждый сталкер.
— Он получается, когда в кусок металла попадает в Воронку и хотя б с неделю полежит в ней. Постоянные перепады давления, вместе с каким-то излучением, превращают любую железяку в острейший кусок стали. Например, вот, — Немо вытащил свой нож и протянул Перуну.
Тот аккуратно взял оружие и мимолётно оглядел его. Длинное, в полторы ладони, светло-коричневое лезвие, толщиной пожалуй даже меньше человеческого волоса, но при этом неожиданно тяжелое, и простая рукоять из шершавого пластика, с девятью зазубринами. Две из них показались Перуну совсем свежими.
— Никогда не видел, чтобы из Бритвы нож делали, — почти с благоговением пробормотал сталкер, протягивая нож хозяину.
— Я месяца два разные железяки по Воронкам раскидывал, чтобы получить что надо.
— Можно посмотреть? — протянул руку Фашист.
Немо молча отдал оружие.
— Так он же тонкий совсем! Толку-то с такого? Чуть что заденешь — сломается. Хотя по остроте… ой!!! И правда, не плохой.
— Сумеешь сломать лезвие — подарю свой Винторез, — на ходу обронил Немо.
Фашист остановился и несколько секунд ошарашено переводил взгляд с клинка, на оружие, словно приросшее к спине временного работодателя. Потом перехватил клинок обеими руками и надавил. Несколько секунд безуспешно пыхтел, затем осмотревшись по сторонам, бросился к ближайшему дереву, в пол обхвата. Несильным ударом всадив нож почти до половины лезвия и, вцепившись в рукоять, потянул на себя. Вскоре лицо покраснело, на висках вздулись вены, на дереве протянулась длинная узкая щель, из которой потекли капли ароматного сока. Только тогда сталкер уныло вздохнул, вырвал клинок из древесины и кинулся за уже ушедшей вперед группой. Догнав, он молча протянул чудо нож хозяину и пошёл рядом, вслушиваясь в рассказ про артефакты.
— Более дорогие, ломоть мяса, слизняк, медуза и прочие, разные аномалии выдают после того, как разорвут, сожгут или раздавят какого-нибудь мутанта, останки которого пролежат рядом некоторое время. Солома обычно появляется, если в Электре окажется какая-нибудь трава, со следами крови на ней. Вот так обычно и бывает.
— А как называются те артефакты, которые ты нам за задание отдал?
— Не знаю. Я сам впервые увидел их.
— И как такие появляются?
— Вот это мы с вами совсем скоро и узнаем. Когда Эру приведёт нас к этому самому Мальку.
— Немо! Пришли… — резко остановившись, словно увидел перед самым носом сильную электру, Эрудит дотронулся до его плеча.
— Где???