Вместе с группой других рабочих он в августе уехал в Киль. Контракт был заключен на девять месяцев. В случае если он, не получив удостоверения от своего немецкого работодателя, вернется «по собственному желанию» в Данию, то в силу параграфа 17, часть первая, пункт 3, закона о безработице это даст основание считать его виновным в оставлении работы, что лишает его права получать пособие по безработице.
Драгоценный хлеб свезен под крышу. Погода во время жатвы была влажная, томительно жаркая. Порою собирались черные тучи и надвигалась гроза. Но гром еле слышно урчал где-то вдалеке, дождевые капли испарялись в воздухе, не долетая до земли, и духота от этого только усиливалась.
Цены на хлеб были установлены в размере 29 крон за полцентнера ржи, 28 крон за пшеницу, 25 крон за ячмень и овес. Это означало, что крупное землевладение получает дополнительный доход в добрых полмиллиарда крон. У графа в поместье Фрюденхольм были все основания устроить в августе благодарственный праздник урожая на германский манер с танцами, играми и пением вокруг майского шеста, украшенного лентами и венками.
После уборки урожая в поместье проводились учения для штурмовиков с упражнениями в стрельбе, в бросании гранат и окапывании. В замок с превеликой готовностью прибыли немецкие преподаватели и специалисты и стали обучать руководителей штурмовиков технике уличной борьбы.
Учащиеся охотно и с рвением приступили к учебе. Они бросались в атаку, окапывались, падали и подымались. Маршировали, топали в такт и пели песню штурмовиков сильными молодыми голосами:
Так пели они, обливаясь потом во время марша по жнивью поместья Фрюденхольм. С ними шел и Мариус Панталонщик, по возможности держа шаг. На нем были пояс, портупея, кинжал на боку и фуражка штурмовика. Он орал во всю глотку.
В замок Фрюденхольм по-прежнему приезжало много иностранных гостей. Генерал авиации фон Каупиш покинул Данию, его сменил генерал-лейтенант Людке, главнокомандующий немецкими вооруженными силами в Дании. Новый немецкий командующий также широко пользовался гостеприимством графа Розенкоп-Фрюденскьоля, проводя немало веселых часов в историческом замке, хранящем множество воспоминаний.
Генерал-лейтенант Людке в свое время, еще молодым офицером, побывал в Дании и познакомился с Копенгагеном, этим благословенным городом, в счастливые дни перед первой мировой войной. У него осталось неизгладимое воспоминание об этой первой встрече с Данией. Кроме того, он был знаком в Гамбурге с датским генеральным консулом, человеком необыкновенных размеров, и его приветливой женой, что особенно радовало генерала. Теперь его задача — расширять и укреплять гармонические отношения между немецкими войсками и датским населением.
Нацисты ждали, когда придет их время, и готовились. Готовились самыми различными способами. «Бери винтовку, штурмовик, точи нож длинный свой!»
Трещали выстрелы в графском тире, устроенном в песочной яме, где учились владеть оружием Мариус Панталонщик и другие штурмовики. Выстрелы трещали и в лесах Фрюденхольма, где граф устроил охоту при участии знатных гостей, датских и иностранных.
В поместье Фрюденхольм прибыли даже фюрер нацистов из Боврупа и глава Союза земледельцев из Рёнге. К обществу охотников присоединился и немецкий посланник фон Ренте-Финк. Были также эсэсовцы — гауптштурмфюрер Паль и штурмбаннфюрер Фест вместе со своим помощником, комиссаром по уголовным делам Гансом Германсеном, который жил в городе Фленсборге, говорил по-датски, отличался веселым характером и охотно позволял друзьям называть себя «Дядюшка Ганс».
Приехали и благородные родственники графа Розенкопа-Фрюденскьоля, помещики из Брохольма, Линденборга, из Сторе Фредерикслунда, из Кренгерупа, Виллеструпа и Кнудеборга. На охоту прибыли также фабрикант колбасных изделий и директор цементного завода, бесплатно служивший в Министерстве иностранных дел, затем писатель Франсуа фон Хане, который, помимо всего прочего, был прекрасным охотником и спортсменом. Среди гостей не было ни одной дамы.
В этом празднике народной общности в роли загонщика выступал Мариус Панталонщик и его соратники по штурмовому отряду. Они устремились вперед, сквозь заросли ежевики и крапивы, и гнали дичь на господ. Стояла благоприятная для охоты погода — с ветром и дождем. В сыром осеннем лесу грохотали выстрелы, кругом трубили охотничьи рога, слышался собачий лай и веселые перекликающиеся голоса.
Казалось, прежние славные дни вернулись в поместье Фрюденхольм. Совсем как во времена войны со шведами. Вернулась помещичья жизнь. Для охотничьего обеда не потребовалось продовольственных карточек, не было никаких ограничений в еде. Подавалось вино — военная добыча из оккупированных районов Франции. Столы были уставлены серебряными тарелками для гостей и немецких овчарок. В каминах ярким огнем пылали дрова, колебалось пламя свечей в серебряных канделябрах.
— О да, о да, хорошо живется в маленькой Дании, — твердил Дядюшка Ганс, смешно выговаривая датские слова.
Однако гости съехались не только ради охоты, празднеств и удовольствий. Они собирались вести здесь серьезный разговор. Дело касалось судьбы отечества, будущности Дании. Например, до коих пор будет продолжаться в стране этот позор и хаос? Вечно ли будет царить «система» и ее приверженцы, как будто девятого апреля ничего не произошло? Когда же Дания под водительством национал-социалистского правительства займет свое законное место в системе великогерманской общности народов?
Немецкие гости понимали нетерпение своих друзей. Временно Дания занимает особое положение. Это — эксперимент. Изменения будут происходить постепенно. Например, совсем недавно по требованию немцев был смещен с должности консервативный министр торговли коалиционного правительства. Произойдут и другие изменения. А пока что можно выпить за отставку Кристмаса Мёллера.
После каждого провозглашенного тоста играли трубы. Таков был обычай в замке Фрюденхольм, помещичий обычай. Охотники пили завоеванное шампанское. Овчарки слизывали соус с серебряных блюд. Дядюшка Ганс с наслаждением рыгал и твердил без конца: «О да, о да, как хорошо живется в старой маленькой Дании!»
Одного из слуг звали Лукас. Это был человек молчаливый и замкнутый, с поразительно бледным, лишенным выражения лицом. Еще во времена Скьерн-Свенсена он служил в замке, и граф оставил его у себя. Теперь Лукас носил на ливрее значок со свастикой. Когда комиссар по уголовным делам советник Германсен почувствовал себя плохо и его вырвало, Лукас помог ему, проводил в комнату, раздел и уложил в постель и на случай, если у него снова начнется рвота, поставил возле кровати таз. Позже они стали друзьями.
Замок Фрюденхольм был местом памятным, местом историческим, дававшим на протяжении столетий приют веселым помещикам, а также шведским и немецким господам, когда это диктовалось обстоятельствами. Замок хранил трупы под плиточными полами, скелеты за деревянными панелями, привидения и воспоминания о творившихся в нем ужасах. Замок прямо-таки был насыщен воспоминаниями. И в дальнейшей истории Дании он постоянно будет играть важную роль.
Люди, собравшиеся здесь, строили планы. Цвет датского дворянства и буржуазные воротилы заранее определяли ход истории. А их немецкие друзья, принадлежащие к той же арийской расе, чутко и внимательно отнеслись к чаяниям датских вельмож.
В то время как помещики собрались на юге Зеландии с целью подготовить захват власти, где-то в Северной Зеландии встретились другие люди, чтобы договориться о Сопротивлении.
Коммунистическая партия поручила своему председателю вести переговоры с получившим отставку консервативным министром и с другими лицами об организации широкого движения Сопротивления. Собравшиеся согласились отбросить на время, пока враг не будет изгнан, политические разногласия, которые могли бы расколоть движение Сопротивления. Люди различных политических взглядов решили объединить свои усилия для борьбы против немецкого нацизма и его датских приспешников.
Происходили удивительные и неожиданные события. Люди, жизнь которых всегда текла размеренно и мирно, переживали страшные потрясения.
Обычно жизнь начальника округа не отягощена проблемами, течет себе спокойно, без серьезных затруднений. Но вот однажды, когда начальник округа Престё читал за утренним кофе почту, лицо его омрачилось. Он прочел циркуляр Министерства внутренних дел:
«Обстановка в стране изменилась настолько, что правительство считает желательным, чтобы датские чиновники, в первую очередь начальники округов, вступили в контакт с офицерами немецкого вермахта, а также с гражданскими немецкими должностными лицами таким образом, чтобы довести до их сознания, что с датской стороны имеется желание поддерживать с ними связь и помимо чисто служебных, деловых отношений. Поэтому желательно, чтобы в ответ на визиты немецких офицеров или гражданских чиновников начальствующего ранга им наносили визиты соответствующие датские чиновники, невзирая на высокую или низкую должность немецких чиновников. Кроме того, следует в определенном объеме стремиться к светскому общению датских и немецких должностных лиц.
В случае если такие мероприятия превышают средства, отпущенные начальникам округов, министерство благосклонно отнесется к пожеланиям об увеличении сумм на представительские расходы».
Начальник округа в Престё дважды прочел циркуляр Министерства внутренних дел. Когда же среди почты он обнаружил приглашение на обед от графа Пребена Флемминга Фидо графа Розенкоп-Фрюденскьоля, он почувствовал себя плохо и лег в постель.
Однако другие датские чиновники оказались более выносливыми и без всяких неприятных переживаний пошли навстречу желанию правительства о светском общении с немцами еще до того, как это желание было сформулировано в циркуляре. Заключались новые дружеские союзы, восстанавливались старые знакомства. Так, например, у начальника государственной полиции Ранэ еще до войны был солидный круг знакомств в третьем рейхе. Как сам начальник, так и другие высшие полицейские чины встретились со старыми друзьями, когда немецкая полиция обосновалась в помещении Дагмархус на Площади ратуши в Копенгагене, а датские и немецкие полицейские постоянно общались запросто, по-приятельски.
Комиссар по уголовным делам Германсен, он же Дядюшка Ганс, чувствовал особую симпатию к полицейскому комиссару Оденсе, и они частенько посиживали за мирной бутылочкой пива и доверительно беседовали. Дядюшка Ганс был человек открытого нрава и смело прибегал к простонародным выражениям. Он произносил датские ругательства с таким забавным акцентом, что полицейский комиссар Оденсе восхищенно хохотал.
Немецкая полиция в Дагмархусе не имела функций исполнительной власти. Она занималась чисто информационной деятельностью, как и секретное Отделение «Д» копенгагенской полиции. И в немецких материалах было много пробелов. Дядюшка Ганс признался датскому коллеге, что у них нет, например, данных о датской коммунистической партии. Абсолютно никаких. Если понадобится обезвредить в Дании коммунистов, подобно тому как это пришлось сделать в других оккупированных странах, то немецкая полиция очутится в безвыходном положении. Разумеется, немцы питают к датской полиции доверие и надеются, что в случае необходимости она справится с этой задачей. Однако было бы желательно, чтобы у немецкой полиции в Дагмархусе имелся свой список имен и адресов руководящих датских коммунистов.
Комиссар полиции Оденсе с удовольствием оказал эту небольшую услугу своему немецкому коллеге и немедленно отдал распоряжение Хансену и Тюгесену представить требуемый список. Он сказал обоим сыщикам, что список нужен ему лично. К нему постоянно поступают из министерства запросы, на которые он не в состоянии отвечать немедленно. Имея же в личном распоряжении список, он сможет сразу давать требуемые сведения.
Хансен и Тюгесен поспешно составили и красиво оформи ли список с именами и адресами. Туда вкралось несколько опечаток, что впоследствии сыграло роковую роль для отдельных лиц, но в спешке подобные казусы неизбежны. Комиссар полиции Оденсе лично вручил список своему другу, комиссару по уголовным делам Германсену, и немецкая полиция составила на основании этого списка собственную картотеку на датских коммунистов, которых в случае необходимости легко будет арестовать. Когда все было закончено, Оденсе получил список обратно вместе с сердечной благодарностью.
Пока что отношения между датчанами и немцами были наилучшими. «Дагбладет» сообщала:
«Дания и Германия обрели друг друга на новом этапе сотрудничества, что сглаживает старые противоречия, и именно в этом наиболее ярко проявляется сила взаимного тяготения наших стран».
Статью о взаимном тяготении двух стран написал главный редактор Енс Ангвис. То была приветственная статья в честь создания по частной инициативе датско-немецкого общества с целью содействовать сотрудничеству между Данией и Германией, насчитывающему столетия. Он писал о совместной жизни двух граничащих стран на протяжении столетий и о большой моральной помощи, получаемой в течение этого времени датчанами от великого соседа. Для повышения роли Дании в европейском сотрудничестве, рамки которого уже определены авторитетной немецкой стороной, и создано датско-немецкое общество.
Мысль о создании общества принадлежала его конкуренту Лангескоу из «Моргенпостен». А Ангвис участвовал в подготовительной работе вместе с одним крупным землевладельцем и директором цементного завода. Генеральный консул в Гамбурге прибыл в Данию вместе с генералом Людке; они оба взяли на себя решение практических вопросов по созданию общества. Председателем общества стал генеральный директор государственных железных дорог, обретший популярность благодаря прессе. Начальник государственной полиции вошел в состав правления общества.
Председатель нового общества дал интервью газете «Федреландет», в котором рассказал, что имел счастье лично встретиться с Адольфом Гитлером. Его представили фюреру в Нюрнберге, и он обменялся с ним несколькими фразами. Однажды он был даже гостем фюрера.
— Рейхсканцлер Гитлер от природы одарен чарующими свойствами характера, — сказал председатель датско-немецкого общества.
В небе полыхало необыкновенное северное сияние. Прямо от самого зенита спускались сверкающие красные и зеленые полосы. Цветные языки вспыхивали и гасли. Причудливо раскрывались огромные красные веера. Рейсовый автобус остановился на дороге, и пассажиры вышли поглядеть на это поразительное явление природы.
Что оно означает? Одни думали, что, наверное, опять будет суровая зима. И в прошлом году, перед длинной морозной зимой, тоже было необыкновенное северное сияние. Но неужели могут быть подряд две такие зимы? Старенькая Эмма разглядывала небесное явление и удрученно качала головой, — ничего хорошего оно не сулило. Она знала, что кометы и тому подобные штуки предвещают войну, чуму и несчастья, а ученые пусть болтают, что им вздумается. Например, учитель Агерлунд рассказывал, что северное сияние на небе — это просто электричество, естественное и объяснимое явление. Но Эмма не признавала науки и не считалась с ней. Не зря же появляются на небе красные и зеленые полосы и языки пламени, в них есть какой-то смысл, — сказала Эмма, — над такими вещами нельзя издеваться.
Пастор Нёррегор-Ольсен наблюдал северное сияние со двора своей усадьбы и использовал свои наблюдения в первой же воскресной проповеди.
— В евангелии сказано, что с неба будет низвергаться огонь и будут знамения на солнце и на луне. Это время видений…
Приближается день всех святых. Да, времени осталось мало. Осень наступила. Вопреки кровавой войне и раздору у нас выдалось чудесное лето. Прекрасные хлеба созрели на нивах Дании, и в нашем саду благодатно произрастали овощи и зелень. Теперь урожай уже собран. Не забывайте, что и нас самих ожидает небесная жатва! Тот, кто хочет принять участие в празднике всех святых, в белом сонме спасенных душ, поступит благоразумно, если начнет готовиться сейчас. Как знать, не находимся ли мы теперь в преддверии последних времен? О да, многое свидетельствует о том. Серьезность положения призывает всех нас под знамя христово. И в нашем приходе зажглись огни веры. На Фрюденхольм снизошла благодать. Разве не возросло количество прихожан? Ну конечно, в последнее время число посещающих церковь увеличилось. Снова начала работать воскресная школа. Стало возможно совершать особые богослужения для детей. Молодежное отделение реорганизовано на новых началах, как того требуют время и обстановка. Да, и у нас кипит работа во имя господа. Бог не оплачивает расходов, пусть мир сам о себе позаботится. У бога свои планы. Господь наметил их и в нашем приходе.