– Очень ценные сведения.
– Так говорите!
– Эти сведения стоят денег, – сказал Уорр и поджал губы.
– Понимаю: вы хотите, чтобы вам заплатили за ваше сообщение.
Боксер улыбнулся в знак согласия.
– Я не покупаю кота в мешке. Пора бы вам это знать.
– Конечно, я вас знаю, сэр Чарльз, вы благородный и шикарный джентльмен. Понимаете ли, вздумай я эти самые сведения обернуть против вас, я бы заработал не одну сотню. Да только мне это не по нутру, потому как Билл
Уорр всегда стоял за классный спорт и за честную игру. Ну, а коли я скажу все вам, так уж, надо думать, вы не оставите меня внакладе.
– Поступайте, как вам угодно, – сказал дядя. – Если ваши сведения будут мне полезны, я сам решу, как мне с вами рассчитаться.
– Лучше не скажешь. На том и поладим, хозяин, думаю, вы поступите по справедливости, про вас все так и говорят.
Ну вот, стало быть, ваш Джим Гаррисон завтра утром на
Кролийских холмах дерется с Крабом Уилсоном из Глостера, и на него поставлены большие деньги.
– Что же из этого?
– А известно вам, случаем, какие вчера были ставки?
– Три против двух в пользу Уилсона.
– Правильно, хозяин. А сегодня ставят семь против одного.
– Что такое?!
– Семь против одного, хозяин, это точно.
– Что за чепуха, Уорр! Отчего бы ставки так возросли?
– Я был в трактире Тома Оуэна, и в «Проломе в стене», и в «Упряжке», и всюду ставят семь против одного. Против вашего малого поставлены кучи денег. В клубах, в питейных заведениях отсюда и до Степни – везде такие ставки, словно ставят на доброго коня против куренка.
В этот миг по выражению дядиного лица я вдруг понял, как много значит для него исход этого боя. Но он тотчас пожал плечами и недоверчиво улыбнулся.
– Тем хуже для болванов, которые набавляют ставки, –
сказал он. – Мой боец в отличной форме. Ты его вчера видел, племянник?
– Вчера он был в превосходной форме, сэр.
– Случись что-нибудь неладное, мне дали бы знать.
– А может, ничего и не случилось… покуда, – с ударением сказал Уорр.
– Как прикажете вас понимать?
– А так и надо понимать, сэр. Помните Беркса? Сами знаете, он парень не больно надежный, а тут еще затаил зло на вашего Гаррисона, после того как он тогда в каретнике его уложил. Ну так вот, вчерашний день, часов эдак в десять вечера, приходит он ко мне в пивную, и с ним еще трое отъявленных разбойников, они всему Лондону известны.
Перво-наперво Рыжий Айк, его на ринг больше не допускают, потому как он нечестно дрался с Биттуном. Потом
Вояка Юсеф – этот родную мать за пятак продаст. И еще
Крис Маккарти – тот просто жулик: дождется на Хеймаркет, как народ пойдет из театра, и давай шарить по карманам, вот и все его ремесло. Такую теплую компанию не всякий день встретишь, а тут гляжу: все вдрызг пьяные, один Крис трезвый – такая хитрая бестия, коли что почует, так уж лишнего не глотнет. Ну, провел я их в гостиную.
Они-то, само собой, того не стоят, да я уж знаю: впустишь их в зал, затеют драку, поколотят кого из посетителей, потом с полицией хлопот не оберешься. Подал я им выпить, чего спросили, и сам с ними для верности остался, в гостиной. У меня там картины и чучело попугая, так чтоб не портили.
Ну, коротко сказать, пошла у них речь про завтрашний бой. Хохочут, заливаются: дескать, Джиму Гаррисону вовек Краба не побить, а Крис знай подмигивает да локтями всех подталкивает, уж Беркс чуть не закатил ему оплеуху.
Вижу, дело нечисто, и не так уж трудно смекнуть что к чему, тем более Рыжий Айк стал биться об заклад, что
Джим Гаррисон завтра и на ринг-то не выйдет.
Тогда пошел я за новой бутылочкой спиртного, чтобы у них языки еще больше развязались, а сам стал за окошком, в которое мы из бара в гостиную напитки передаем, приоткрыл его малость и слыхал каждое их слово, будто сидел с ними за столом.
Слышу, Крис Маккарти стал на них ворчать, чтоб не болтали лишнего, а Джо Беркс как рявкнет: не учи, мол, а то все зубы повыбиваю! Крис, понятно, струсил и давай их по-доброму уговаривать, что, мол, эдак они к утру раскиснут и не смогут дело сделать, да и хозяин, коли увидит, что они перепились и положиться на них нельзя, ни гроша им не заплатит. Тут они все трое отрезвели, и Вояка спрашивает, когда надо ехать. Крис говорит: лишь бы попасть в Кроли, пока Подворье не закрыто, тогда они вполне управятся. «Плата больно мала, – говорит Рыжий Айк, –
тут ведь петлей пахнет!» А Крис ему: какая, мол, к черту, петля! – и вытаскивает из бокового кармана этакую небольшую дубинку, налитую свинцом. «Вы, – говорит, –
втроем его держите, а я этой штукой перебью ему руку, и денежки наши. Ну, дадут нам за такое дело полгода в кутузке, уж никак не больше». «Он будет драться», – говорит
Беркс, а Крис ему: «Что ж, с нами пускай, зато уж в другом месте ему не драться». Вот и все, что я слыхал. А нынче утром вышел и вижу: все ставят на Уилсона, набавляют и набавляют, я уж вам говорил. Вот такие-то дела, хозяин, а что тут к чему, вы и сами разберетесь.
– Отлично, Уорр, – сказал дядя и поднялся. – Весьма вам признателен за сообщение и позабочусь, чтобы вы не остались внакладе. Думаю, что негодяи просто болтали спьяну, но все равно вы оказали мне большую услугу, известив меня об этом. Надо полагать, завтра на Холмах я вас увижу?
– Мистер Джексон звал меня с другими охранять ринг, сэр, чтоб не было беспорядка.
– Превосходно. Надеюсь, бой будет хороший и честный. До свидания, и еще раз благодарю.
Дядя говорил весело, беззаботно, но едва за Уорром затворилась дверь, быстро обернулся ко мне. Никогда еще не видал я на его лице такого волнения.