— Разберемся, — уклончиво хмыкнул Харли, выруливая со стоянки. — Сейчас мы за ключами твоей будущей квартиры, соседка просила встретиться с ней на Уайтхолл в районе конюшен. А потом к криминалистам соседей в Камден, у них что-то интересное для нас.
С ключами они разобрались за пять минут буквально. Невысокая пожилая женщина пристально посмотрела на Брока, смерила его взглядом с ног до головы, то же самое проделала с Харли, словно и его первый раз видела, и наконец кивнула.
— Поздравляю, — хмыкнул шеф, когда они снова загрузились в машину и вырулили в сторону аббатства, чтобы, объехав знаменитый Биг Бен, выехать на ведущую в нужном направлении улицу.
Брок откровенно завис, как простой турист, и невольно подумал, что где только ни был, а ничего, кроме конспиративных квартир, и не видел. А теперь можно было в выходной просто пройтись по улицам и смотреть, ни от кого не таясь. Хотя в свете его подозрений… Но с другой стороны, хотел бы Фьюри заткнуть его навсегда, уже нашел бы способ.
Полицейский участок в Камден располагался в одном здании с центральной криминалистической экспертизой, наверное, поэтому их и позвали сюда. Средних лет сержант приветствовал Харли коротким рукопожатием, внимательно посмотрел на Брока.
— Наш новый спец по оружию, комиссар Рамлоу, — представил его Харли, сержант кивнул и пригласил за собой.
В темной комнате без окон освещенным был лишь небольшой стол, на котором лежало нечто, завернутое в плотную бумагу. Сержант повернулся к Броку и коротко кивнул на нечто. Брок подошел, развернул бумагу.
Барнс был бы доволен… Барнс бы тоже оценил… Брок держал в руках самый настоящий боевой образец последней разработки создателей израильской TAR-21. Брок слышал про это оружие, в руках не держал, но видел среди записей, добытых при захвате одной из бывших баз ГИДРЫ и только сейчас вспомнил, как Фьюри тогда переписал всех, кто участвовал в операции. Брок записал на память узелок поинтересоваться судьбой тех, кого сам помнил, и знал, что ничуть не удивится произошедшим с ними несчастным случаям, инфарктам и авариям. Все-таки, быть любовником Чести и Совести, пусть и бывшим, полезно для сохранности жизни. Надо будет Кэпу благодарственную открытку послать.
Брок медленно сдвинул затвор, внимательно посмотрел внутреннее содержимое, заметил, что винтовка заряжена, и осторожно закрыл магазин. Наблюдавший за ним сержант сдержанно усмехнулся. На что уже привыкшими к темноте глазами разглядевший на противоположной стене мишень Брок за стремительные пять секунд развернулся в ее сторону, вскинул руку с оружием и выстрелил.
— И это холостая, — спокойно прокомментировал он, пока сержант и Харли не могли отвести замерших взглядов от дыры в стене. С противоположной стороны после паузы донесся отборный ирландский мат.
— Блядь… — наконец первым обрел дар речь Харли и повернулся к все еще стоящему истуканом сержанту. — К завтрашнему утру мне все, что есть по этой «игрушке».
Сержант с трудом сглотнул и кивнул.
***
— Злоупотребляешь полномочиями? — усмехнулся Брок.
— Даже не начинал, — ответил тот, невозмутимо распахивая дверь. Брок хмыкнул, но ослушиваться начальство не стал. — Посуди сам, — Харли захлопнул дверь квартиры. Своей. — Ключи у тебя есть, но это все… Там как минимум, пыль столетий, ну, хорошо, полутора лет, двух месяцев и трех дней, — Харли закатил глаза, Брок беззвучно засмеялся. — Оставайся до выходных у меня, завтра переговорим с соседом с первого этажа, у него сын ремонтом занимается. А в субботу я отвезу тебя в молл.
— У тебя хоть станок одноразовый есть, а то я сумку с вещами в участке оставил, — улыбнулся Брок, и это было «да».
— Посмотри в навесном ящике над раковиной, а я пока ужином по-быстрому займусь.
Брок проводил Харли взглядом и отправился уже в известном ему направлении. Ящик был полупустой, и Брок сразу заметил новую упаковку одноразовых бритв. А так же початый флакон смазки, на котором что-то было размашисто написано тонким маркером. Брок поднес флакон к глазам.
«Люблю тебя и когда ты улыбаешься. Дэн». И смайлик.
— Мой муж. Его убили пять лет назад, — раздалось за спиной.
========== Часть 3 ==========
Брок дорезал баклажан, высыпал ровные кубики на смазанную оливковым маслом высокую сковородку и принялся за кабачки. Следом отправился болгарский перец, томаты, каперсы и много-много зелени.
Он слышал, как затих в спальне Харли. У самого Брока сна не было ни в одном глазу, и он решил заняться тем, что всегда успокаивало лучше всего. Прикрыв дверь на кухню, стал готовить знаменитое овощное рагу ба, которое в их семье всегда шло на «ура» и горячим, и холодным. Без прикрас, Броку оно всегда удавалось, и отчасти он так хотел порадовать того, кому волей-неволей вернул страшные воспоминания.
В дополнение к рагу в духовку отправилось томиться мясо с травами на малом огне. Часа через два с половиной-три получится ароматная буженина, а у Брока будет время подумать. Щелкнув кнопкой кофеварки, Брок проверил огонь на плите и присел за барную стойку.
***
— Прости, — только и смог прохрипеть Брок, буквально остолбенев с флаконом смазки в руке.
Его бы по-быстрому убрать с глаз Харли долой, но Брока буквально парализовало. Харли сам забрал полупустой флакон, который явно хранил из-за этой по-особенному, по-мужски щемячьей надписи.
— Пошли, стынет, — Харли кивнул в сторону кухни, убирая флакон в карман домашних штанов.
— Прости, — повторил Брок, появляясь следом.
Он смущенно присел за стойку, на которой уже стояли тарелки с знаменитым и относительно быстрым в приготовлении типичным английским блюдом — «жаба в норке», а по-простому, запеченные в жидком тесте сосиски. Гарниром шли тушеные замороженные овощи с луковым соусом.
— Тогда только легализовали однополые браки, — без вступления начал Харли, разливая холодное пиво, по стеклу бутылки стекали затейливые ручейки. Говорил он спокойно, но Брок неприкрыто вздрогнул. — Но многие в обществе еще оставались категорично непримиримыми.
Харли присел напротив Брока и посмотрел на него. Было видно, он не упрекает, но говорить об этом спокойно начал не так давно.
— Ты сразу все понял, — вдруг дошло до Брока. — Вряд ли это было в моем досье.
— Не волнуйся, — кивнул, подтверждая, Харли, — от меня никто ничего не узнает. Это твоя личная жизнь и тебе решать, станет ли она кому-нибудь известна и кому. А тебе я все это рассказываю не только потому, что ты такой же, какой я, и каким был Дэн. Просто ты хороший мужик, я людей научился после того особенно остро чувствовать.
Харли поднялся за забытой на столешнице корзинкой с хлебом, принес ее, поставил между своей и Брока тарелками и вдруг замер, так и вцепившись в нее рукой.
— Дэн работал в пресс-службе Администрации Большого Лондона, — заговорил Харли, уставившись в тарелку. Ужин остывал, но обоим было плевать. — Наши отношения не были секретом. Однополые союзы вообще уже давно не редкость даже в последнем оплоте пуританства, — мрачно хмыкнул Харли, — но их легализации упрямо сопротивлялись. Пока премьер-министром не стал Кэмерон. И то ему почти три года понадобилось, прежде чем в юрисдикции Англии и Уэльса королева в июне две тысячи тринадцатого подписала разрешающий такие браки закон.
Брок молчал и слушал. В Штатах однополые браки легализовали еще в конце двадцатого века, почти за двадцать лет до Туманного Альбиона. И к настоящему времени их количество в год почти равнялось традиционным. Но Брок помнил, как тяжело все шло в относительно свободной Америке, и представлял, каково было таким, как он, здесь.
— Первый однополый брак был зарегистрирован в марте две тысячи четырнадцатого, — продолжал Харли. — Мы с Дэном расписались в ноябре. А накануне Рождества его убили.
Харли зажмурился, став откровенно уязвимым, открытым, словно зияющая свежая рана, и у Брока вдруг потяжелело в паху от осознания степени боли этого сильного человека тогда и сейчас. Не особо-то та и уменьшилась. Брок понимал, что такие, как Харли, не открываются всем подряд и не удивился бы, узнав, что за прошедшие годы он вообще ни с кем об этом не говорил. Тем ценнее и ответственнее было то, что ему, знакомому неполные двое суток, открылся. И, конечно, не в найденном флаконе была причина, Харли мог бы свернуть, замять, сделать вид, что тот забыт случайным любовником. Но он решил открыться; Брок надеялся, что почувствовал — его поймут и, если не разделят жившую все это время боль, то хотя бы дадут выплеснуть. Боль надо проговорить, Брок сам это знал.
— Бывшие меньшинства были в эйфории, — продолжал Харли, — купались в счастье, не замечая, как странно притихли прежние ярые противники. Ночь на двадцать четвертое декабря две тысячи четырнадцатого года постарались максимально замять, всячески отказываясь связать в одну цепочку дюжину убийств. В разных концах юрисдикции, они были явно объединены одним — все жертвы были из…
Харли снова запнулся, несколько раз глубоко выдохнул и вдохнул, и Брок решился протянуть руку, приободряя, сжать его запястье. Харли коротко кивнул.
— Дэна убили на ступеньках нашего дома, — продолжил снова. — Я слышал звук поворачиваемого в замке ключа, но как раз вешал ангела на елку. А когда вышел, не понимая, почему он так долго…
В груди Брока пекло, чужая боль оказалась удивительно близкой и понятной.
— Он успел улыбнуться мне, сказать «только не хорони себя» и…