уже шесть в пользу работы с «Diamondback», и голос Джима уже не имел значения. В ответ на все взгляды, направленные на него, Уэйд покачал головой.
- Я не хочу развязывать войну. Мой голос не имеет значения, но я бы проголосовал за перемирие с
«Диаблос».
С ним согласились только Типпер и Донни, что означало, что решение было принято, но Уэйд
прекрасно знал, что Боксер и Вилли проголосовали бы также, если бы обладали интуицией. Это перевернуло
бы с ног на голову голосование, но Ари превратил бы их жизни в ад. Вместо этого Ари торжествующе
усмехнулся и выпятил вперед грудь, словно надувшийся петух.
Джим не был уверен в том, когда начал ненавидеть Президента клуба. В молодости он очень уважал
Ари. Но где-то попутно Джим повзрослел, и повидал слишком много людей, чтобы поверить в то, что в
глубине души Ари были хорошие намерения. Жадность была его игрой, и, в конце концов, из-за нее их всех
убьют.
Джим прошел в заднюю часть клуба и вышел наружу через заднюю дверь, закурил еще одну сигарету, и к нему присоединился Боксер, со словами:
- Все прошло хорошо.
Джим засмеялся.
- Ты саркастический сукин сын, не так ли?
Боксер пожал плечами, закурил сигарету и сказал:
♥TRUE LOVE♥ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ♥КНИГИ♥ https://vk.com/true_love_books
- Мы получили от сделки дополнительные двадцать лет. Если мы завтра умрем, то можем быть
благодарны за это. Без Бригадира, мы оба, вероятно, сделали бы что-то глупое, вроде передозировки в
подростковом возрасте. По крайней мере, мы стали взрослыми. Черт, однажды ты даже влюбился.
Джим кивнул. Бригадир – Аарон Морган – на самом деле был бригадиром строительной бригады, в
которой работали отцы, его и Боксера. Когда мальчикам было по двенадцать лет, их отцы работали на
стройплощадке, и находились на балке на уровне четвертого этажа, та упала и увлекла за собой на землю
обоих мужчин, и на них упали несколько стальных столбов, придавив под себя. Бригадир видел Джима и
Боксера беспокойными подростками, матери которых были слишком подавлены потерей мужей, чтобы
беспокоиться о воспитании мальчиков на пороге полового созревания, и он вмешался, как отец.
- Думаю, да, - согласился Джим. Он колебался, вспоминая день, когда Бригадир впервые привел их в
клуб. – Ты когда-нибудь жалел о том, что вступил в клуб? – спросил Джим.
- Черт, нет! – реакция Боксера была восторженной. – Это лучшее, на что я мог надеяться. Я не очень
хорошо учился в школе, братан. Ты это знаешь. И я не совсем Мистер Чарминг, но я получаю всех женщин, которых хочу. – Он засмеялся. – Я помню выражение твоего лица, Уэйд. Мы вошли сюда, и какая-то цыпочка с
огромными сиськами сидела на коленях у Ари. Он зарылся в них лицом. Ты был похож на того волка из
мультика с жужжащими глазами, и языком, свисающим на шесть футов из рта.
Джим тоже засмеялся.
- Мне было четырнадцать лет. Я никогда раньше не видел и пары буферов, кроме своей собственной
матери. – С того момента пути назад уже не было. Хотя он и Боксер не присутствовали на больших вечеринках
или не ездили с клубом, они были младшими членами. У них была работа, и они зарабатывали деньги, чтобы
прокормить себя и своих матерей, и затем выросли мужчинами в этом клубе.
- Клуб – это все, что у меня есть, Уэйд, - на этот раз мрачно сказал Боксер. – Это все, что у меня было с
тех пор, как умерла моя мама. У меня нет другой семьи, кроме тебя и этих братьев. Даже Бригадира больше
нет.
Джим кивнул.
- Я знаю об этом. Мы оба здесь одиноки. – За исключением Сьюзан. Эта мысль промелькнула в его
голове. Джим оттолкнул ее, он не стал бы полагаться на девушку, как на семью. Они никогда не будут так
близки. Они жили разными жизнями, и иногда собирались вместе для взаимной разрядки. Уэйд стоял рядом