Когда я видела, как она смотрит на кружку, еще находясь в магазине, я незаметно сунула ее в корзину. А потом было дело техники — попросила Марину поменять горшок для цветка, потому что он якобы показался мне ненадежным, а сама быстренько пробила кружку отдельно.
— Блин, Лера, спасибо тебе! — Марина в порыве эмоций кинулась мне на шею с объятиями. Сначала я остолбенела от такой близости девушки, но потом поняла, что не могу больше сопротивляться. Просто не могу. Поэтому тоже обняла ее, аккуратно положив свои руки ей на талию и уткнувшись носом куда-то рядом с ее ухом. Я чувствовала ее тело, вдыхала ее запах, держала ее в своих руках. И в этот момент я была самым счастливым человеком. Да, пусть это были дружеские объятия, пусть я не могла уткнуться в ее шею, не могла прижать к себе сильнее положенного, но даже эта мелочь сделала меня счастливой. Я буду ей кем угодно, другом, товарищем, подругой ее девушки, лишь бы она была счастлива. Я стану ей кем и чем угодно, и ей даже просить этого не будет нужно. И пусть она никогда не ответит мне на мои чувства, пусть никогда о них не узнает, я не попрошу ничего взамен. Она уже поселилась в моем сердце. И теперь я знаю, что выкорчевать ее оттуда уже практически невозможно. Я просто ее люблю.
Примечание к части
Одиннадцатая, двенадцатая и тринадцатая части уже на Патреоне: https://www.patreon.com/_Nogaulitki_
>
11
Мы не виделись неделю, и я умирала. Женька погрязла в работе, а Марина, как сказала мне подруга, уехала в какую-то командировку. Что-то связанное с одним из филиалов их сети. Я же была как зомби. Ездила на работу, просиживала там до позднего вечера и возвращалась домой. Только к вечеру пятницы ко мне приехала Женька. Я была рада ее видеть. У меня были странные смешанные чувства — я понимала, что Женя встречается с женщиной, о которой я мечтаю уже не первую неделю, но у меня не было злости. Да, я ей завидовала, но не так, чтобы начать ее ненавидеть или думать о том, как бы их разлучить. Я жалела, что не встретила Марину первой. Сколько раз я прокручивала в голове, как бы все сложилось, познакомься я с ней раньше Женьки. Может, я бы ей понравилась? Мы бы начали встречаться. И я была уверена, что я бы голову на плаху положила, лишь бы сделать Марину самой счастливой женщиной на свете. Но судьба распорядилась иначе, и встретила ее Женя. Мне лишь оставалось наблюдать за развитием их отношений и тихо скулить по ночам в подушку, потому что самая желанная для меня женщина — недоступна. Быть может, встречайся она с кем-то другим, не с Женькой, я бы и отступила от своего принципа не лезть в отношения, и вырвала, выгрызла бы Марину себе. Может быть. Но она была с Женькой. И я не могла даже думать о том, чтобы хоть как-то выдать свои чувства, не говоря уже о том, чтобы что-то предпринимать.
— В субботу, следующую, разумеется, — проговорила Женька, откусывая кусок пиццы, которую приперла с собой, — Маринка устраивает новоселье. Ты приглашена, конечно же. Народу будет немного, все свои. Так что думай над подарком. Надо же что-то дарить на новоселье? — поинтересовалась у меня Женя.
— Ну да, наверное. Обычно что-то для дома дарят. Ну там, украшения, декор… Или что-то полезное. Ты уже придумала, что? — спросила я в ответ, тоже отрывая себе кусочек сочной пиццы. Не такой вкусной, как делает Марина.
— Не, — небрежно махнула рукой Женька. — В «Леруа» заскочу потом. Или в «Икею». Что-нибудь подберу. Можешь со мной, — дружелюбно пригласила меня подруга.
— Да, давай, — кивнула я, хотя интересная мысль уже начала зарождаться в моей голове. Но для этого мне нужно было поговорить с Ниной. — Как у вас с ней? — спросила я, стараясь сделать голос как можно более непринужденным.
— Нормально, — пожала плечами Женька. Подруга никогда особо не вдавалась в подробности своих отношений, поэтому такой ответ был обычным делом.
— Тебе повезло с ней. Она правда классная, — не смогла промолчать я.
— Угу. Слушай, ты видела, вышли новые серии «Вайноны», может, глянем? — перевела тему Женя, чему я совершенно не удивилась. Она никогда, даже в институте не была открытой и не любила разговаривать о чувствах. Никогда.
— Да, давай, — согласилась я, понимая, что на этом «душевный разговор» окончен.
***
— Нин, ну какая разница, о чем мне нужно поговорить с Мишель, что ты пристала? — закатила я глаза, разговаривая по телефону.
— Как это какая разница? Она — моя жена, между прочим. Официально, между прочим. А ты хочешь ее втянуть явно в какую-то авантюру, — упорствовала Нина.
— Какая ты вредная, — не выдержала я. — Вот еще вреднее стала, чем когда со мной жила. Ладно, я все расскажу, когда вы дома будете?
— Другое дело, — по голосу я поняла, что Нина торжествующе улыбается. — Часам к девяти приезжай.
— Договорились, — сказала я и отключила звонок.
Меня посетила великолепная идея подарка на новоселье — я хотела найти картину отца Марины. А кто, как не художница, может мне в этом помочь?
К девяти я была у Нины с Мишель. По дороге бывшая женушка попросила купить майонез. Я в очередной раз убедилась, что иногда Нина ведет себя так, словно мы еще вместе.
Когда я объяснила Мише и, естественно, Нине, которая расспросила все в мельчайших подробностях — что, как, для кого и что именно мне нужно, француженка, улыбаясь, сказала, что с утра же начнет поиски и постарается мне помочь. А Нина как-то странно смотрела на меня и вообще стала довольно молчаливой. Они накормили меня ужином, который приготовила Мишель, и когда женщина ушла в мастерскую, Нина села рядом со мной и уставилась на меня, прищурившись.
— Что, Нина? — вздохнула я. — В чем ты меня подозреваешь на этот раз?
— Подозреваю? — не поняла женщина.
— Когда я приходила поздно с работы, ты так же смотрела на меня и обнюхивала, думая, что я с кем-то развлекалась.
— Неправда. Я бы по твоему лицу и так все поняла. Ты же совершенно не умеешь скрывать эмоции.
— Что?! — возмутилась я, а внутри все похолодело от страха. Ведь если это действительно так, то мое дело — труба.
— Ничто. У тебя на лице всегда все написано, — спокойно заявила Нина, допивая вино.
— А там не написано, что ты стала слишком вредной и сварливой? — съязвила я.
— Нет, но там написано, что ты влюбилась в эту самую Марину или как там ее, — безапелляционно заявила Нина, а я открыла рот.
— Ч-что?! — моему возмущению не было предела. — Да что ты несешь, вообще?!
— Если сначала я сомневалась, то после такой твоей реакции я в этом твердо убеждена, — снова забила гвоздь в крышку гроба Нина.
— Нин, у тебя что, старческий маразм? По-моему, рановато, — стараясь говорить, как можно спокойнее, произнесла я. Нина отвесила мне легкий, но ощутимый подзатыльник. — Эй! За что?! — снова возмутилась я.
— За эти гадкие слова, — ответила Нина. — И за то, что врешь любимой бывшей жене.
— Где это я вру? То, что ты придумала какую-то ересь про мою якобы влюбленность в Марину, не значит, что это правда.
— Лера, — усмехнулась Нина, — я слишком долго работаю адвокатом. И повидала я разное. Но я могу легко отличить, когда человек пытается что-то скрыть и врет и когда он говорит правду. Ты сейчас врешь.
— Мы не на суде, — пробурчала я, расстроенная не только тем, что Нина попала в точку, но и тем, что моя бывшая жена действительно читала меня, как открытую книгу.
— Вот именно, — Нина положила свою ладонь на мою и тихо добавила, — я не обвинитель. Ты можешь со мной поговорить.
Я вздохнула. Мне действительно было тяжело держать все в себе вот уже довольно долгое время. Женька не любила говорить о своих чувствах, но меня она всегда слушала внимательно и с пониманием, с участием. Но об этом я не могла с ней поговорить. И эта информация, эти чувства и эмоции отравляли меня изнутри. Я чувствовала вину за то, что испытываю к Марине. И я сделала бы что угодно, чтобы как-то это изменить, но я была не в силах. Это просто не поддавалось контролю. Хотя я очень старалась.
— Что с тобой происходит? — продолжала мягко давить Нина. — Я же вижу, что тебя что-то мучает, ты словно сама не своя. Вроде улыбаешься, а в глазах печаль.