— Я думала, их надо солить! — пыталась оправдаться я.
— И сколько ты бросила туда соли? Всю солонку?
— Нет. Немного. Может, больше, чем собиралась, но она сначала не сыпалась, а потом как повалила...
— Нет, это невероятно, — вздохнула Света, усаживаясь на стул, — пельмени переварились, хотя я сказала, что как только всплывут, выключай, лапша слиплась, тосты сгорели, яичница пережарилась, а сосиски... Сосиски пересоленные. Готовые сосиски, которые по идее, можно есть сырыми, пересоленные.
— Да ладно, ты не виновата. Ты правда хорошо объясняла. Просто я... Не всем дано готовить, — попыталась я ободрить женщину, — у меня еще много хлопьев. Будешь? — улыбнулась я, доставая коробку.
— У нас куча пропавшей еды, так что, очевидно, да. Буду.
Мы смотрели фильм и ели хлопья. Я их поглощала с йогуртом, а Света с шоколадной пастой, запивая все это чаем.
И это было так здорово. Так просто, легко и уютно. Будто мы только что познакомились, но знали друг друга всю жизнь.
Света уехала вечером, сказала, что подумает, что можно еще приготовить с наименьшим вредом для меня и окружающих.
Она ушла, а я осталась в одиночестве. И, лежа на диване, думала. Прокручивала в голове все, что произошло и с чего все начиналось. Историю, длиной в два года, полтора из которых мы были вместе.
Я вспомнила, что когда мы только начали встречаться, я не уставала ей восхищаться и удивляться. Она действительно поражала меня. Казалось, Света совершенна во всем. Как она ухаживала за собой, какие шедевры она производила на кухне, какие успехи делала на работе, она великолепно играла на скрипке, умела неплохо рисовать, прекрасно фотографировала, виртуозно каталась на горных лыжах, бегала, словно Хусейн Болт, растяжка у нее была как у гимнастки, да что угодно! Казалось, что она умеет все. И была я. Та, которая действительно хороша только в двух вещах, и то, вторая — по словам других. Я отличных программист и я умею доставлять женщинам удовольствие. На этом список моих достижений заканчивается. Ну, немного разбираюсь в машинах. Да, я катаюсь на доске, но это, скорее, просто посредственно. Фигура у меня обычная, даже худощавая. Лицо... Ну, говорят, красивая. Светлые крашенные волосы, еле достающие до позвонков на шее, зеленые глаза. Прямой нос. А, губы. Света всегда твердила, что красивей губ и улыбки она не встречала. Может, и правда. Я живу с этими губами и ртом в целом уже больше тридцати лет и, наверное, как-то привыкла.
В какой момент я стала забывать, насколько она великолепна? В какой момент я забыла, что со мной рядом самая замечательная женщина? Когда я упустила из виду, что в отношениях есть не только я, а еще и она? Не знаю. Но я знаю, чем это все закончилось.
Мы выбрались с Верой поужинать в среду после работы. Я ездила в одну из своих фирм, устанавливала новое программное обеспечение, потом заскочила еще в одну компанию, взяла проект на особую программу для отслеживания заказов. После этого и решили увидеться с подругой. Поскольку я все еще не рисковала появляться Оле на глаза.
— А тут мило, — заключила Вера, осматриваясь.
— Да, один клиент как-то пригласил сюда, и это место просто мне понравилось. Я часто здесь бываю, — я зачем-то рассматривала меню, хотя уже знала, что буду заказывать.
— И чем тут можно полакомиться? — глаза подруги загорелись. Еще бы, многочасовое деление имущества кого угодно вымотает.
— Советую мясо на гриле, салат из овощей и на десерт...
— И это влезет в тебя?!
— Я не про себя, я про тебя. Хотя я буду то же самое, только еще суп.
— Как можно столько есть и быть такой худой? — продолжала удивляться Вера.
— Не знаю, я слышала, что я — человек-говно, поэтому даже жиры ко мне не липнут, — усмехнулась я, — не знаю, правда, какая связь, но что-то в этом есть.
— А самокритика — твоя сильная сторона, да? — засмеялась Вера.
— Да ладно, я разве спорю.
Вера послушала меня и заказала то же самое, только без супа. Когда нам принесли напитки, подруга, наконец, открыла рот.
— Что у вас со Светой? Я слышала, что вы снова общаетесь?
— Боже. Как быстро разносятся слухи, — поморщилась я.
— И все-таки?
— Да ничего у нас со Светой. Мы виделись-то всего пару раз после той вечеринки.
— И?
— Что "и", Вера? Ты как маленькая. Если мы иногда общаемся, это не значит, что за этим что-то стоит.
— А, — протянула подруга, — жаль.
— Жаль? — мои брови поползли вверх.
— Ну да. Мне казалось, что вы неплохо подходили друг другу.
— Этой причины обычно мало. И к тому же, я ей изменила, если ты помнишь. Даже если ты не помнишь, поверь, она точно не забыла.
— Да все я помню, просто...
— Что, Вера? — вздохнула я.
— Ничего...
— Помнишь, я с вечеринки быстро сбежала? — решила я внести ясность в ситуацию.
— Конечно, — закивала Вера.
— Мы тогда с ней разговаривали. Она много мне сказала, это было не очень приятно, но это было правдой.
— Что она сказала? — нахмурилась Вера.
— Ну, что я виновата в том, что не поговорила, не попыталась что-то решить, а сразу нашла кого-то на стороне. И что... Она считает, что была не права, что так была увлечена работой, но я ей якобы совершенно не помогала. И если я правильно поняла, то чуть ли не все наши отношения выстроила она, а я только говорила довольна я или нет.
— А. Понятно, — протянула Вера, осматриваясь по сторонам.
— Что? — прищурилась я. Я знала, когда у подруги такой ищущий взгляд, значит, она что-то недоговаривает.