Альвина, лежа в ванной, вспоминала свою прошлую, беззаботную жизнь. Почему тогда ее привлек Себастин? Ведь он никак не вписывался в нарисованные ею представления о возлюбленном, будущем муже. Он становился неуклюжим, косноязычным, стоило только ей появиться рядом, и Альвина была поражена, когда он как-то поцеловал ее - страстно, жарко. Может потому, что была ошеломлена неожиданным напором Себастина, позволила поцелуи, да и если уж быть честной перед собой - ей понравилось. Но встречаясь с ним на балах, званых вечерах она, видя его со стороны, приходила в тревожное замешательство - почему Себастин так действует на нее, когда они наедине? Красивым, на ее взгляд, его сложно было назвать, обаятельным тем более, он не обладал теми качествами, что привлекали ее в мужчинах. Он не обладал аристократическим лоском, его манеры были далеко не безупречны. Но был прекрасно образован и когда забывал о своем смущении, с ним было приятно общаться. И еще что-то было в нем неуловимое, так привлекающее ее. Может как раз его какая-то неотесанность, и временами бесцеремонность? Но ей всегда нравились именно воспитанные, умеющие себя вести молодые люди. Так почему же ей отказывал разум в объятиях Себастина? Ей даже приходила в голову нелепая мысль, что Себастин опоил ее любовным зельем или ментально воздействует.
В сравнении с маркизом Дэвиером Себастин проигрывал во всем, включая происхождение, которое у Себастина не было безупречным, по крайней мере, Альвине тогда так сказал отец. Она с восторгом смотрела на красавца маркиза Дэвиера, не восхищаться им было невозможно. Он совершенно очаровал ее бархатным голосом, широкими плечами, постоянно безупречно уложенными белокурыми локонами до плеч, он всегда был одет пестро, броско и в то же время никто не мог сказать про него, что тот выглядит смешно и безвкусно, скорее уж больше подходило - изящно, ярко, модно. Как ему это удавалось - загадка, потому что попытки других одеться, как он, вызывали острые насмешки, так нелепо выглядели эти подражатели. И язык у маркиза был подвешен, он умел плести кружево слов, задуряя голову дурочкам, вроде нее, комплементами и сладкими речами. И когда этот молодой человек обратил внимание на Альвину, она была счастлива до небес. Хотя, тогда была уверена, что иного и не могло быть, пройти мимо нее и не заметить - невозможно. Решила, что только такой - незаурядный, яркий, красивый мужчина, вожделенный приз для большинства незамужних девушек королевства достоин стать ее мужем. Она, как сорока купилась на фальшивый блеск и сусальное золото.
А ведь поцелуи Себастина пьянили, от его дыхания кружилась голова, в его крепких и в то же время нежных объятиях странная жажда будоражила, заставляла изнывать от желания чего-то запретного, но сладостного. Но вот поцелуи маркиза Дэвиера были приятны, а не захлестывали неистовым безумием. Почему так? Альвина и тогда недоумевала и сейчас задавалась этим вопросом. Может потому, что маркиз, как виделось теперь Альвине, оставался отстраненным, себялюбивым даже в самые волнительные моменты, а Себастин полыхал и она остро чувствовала его страсть, жадность и жгучее желание и воспламенялась от него этим жаром и поэтому поцелуи маркиза Дэвиера казались пресными, невыразительными? Так с какой стати она все-таки отдалась жениху, который на тот момент таковым считался? Вот это восемь лет снедало Альвину раскаяньем и досадой в первую очередь на себя.
В тот вечер маркиз Дэвиер пришел к ним какой-то смурый, неразговорчивый. Уже шилось подвенечное платье, была назначена дата свадьбы, до нее оставалось чуть меньше месяца. К тому времени ее и маркиза стали оставлять одних, уже никто не мешал им, не следил за ними. Как только они вышли в сад, жених потащил ее в глухой угол сада, в затененную беседку. Да, он был тогда каким-то агрессивным, слишком настойчивым, почти не слушал ее вялые возражения, но если бы она стала вырываться, кричать, то он бы отпустил ее. Наверное…. Но она прекратила слабые трепыхания и позволила маркизу то, что надо было оставить до первой брачной ночи. В силу нынешних обстоятельств готова была теперь казнить себя без суда и следствия за это.
Потом она размышляла о случившемся. И ей приходило в голову, что возможно до маркиза дошло, что отец замешан в заговоре и решил получить все, пока она еще его невеста. Или каким-то образом узнал о том, что она скрытно встречалась с Себастином и решил удостовериться, что она девственница?
Тогда, почти восемь лет назад, она сама не поняла, как так случилось, что они стали тайно видеться с Себастином. Он предпринимал чудеса изворотливости, ловкости, устраивая их кратковременные встречи, свидания. Все было покрыто тайной, никто не догадывался, что их связывало. Может потому, что это щекотало ее нервы, все было на грани приличия, в любой момент могло открыться, так привлекало? На людях, в кругу друзей, подруг, знакомых Альвина все так же вела себя с Себастином как последняя стерва, капризничала, гоняла его по мелким поручениям, насмехалась над ним, но все же никогда не переходила дозволенных рамок поведения капризной, красивой, уверенной в себе девушки из древнего, сильного рода, хотя часто все было на грани. А он только улыбался неловко, все терпел и появлялся спустя время опять рядом с ней, после того, как она прогоняла его за какую-нибудь надуманную провинность.
“Конечно, - думала Альвина со злостью, - почему бы ему и не улыбаться, ведь он прекрасно знает, что стоит им остаться наедине и она опять будет таять в его объятиях!”
Но спустя время Альвина с досадой стала замечать, что Себастин уже не так робел рядом с ней, не краснел удушливо, мог и высказаться на ее насмешки так, что она терялась и не могла подобрать слова для ответа. Его фразы были теперь иногда остры, а временами завуалированы и смысл был понятен только им двоим, и девушка безмерно боялась - вдруг кто-нибудь догадается что на самом деле происходит между ними.
Как раз в то время на нее обратил внимание маркиз Дэвиер, вот он был ее идеалом, именно таким Альвина представляла своего мужа. А Себастин ну никак не подходил ей, такой красивой, яркой. Он ей мешал! Она боялась, что в один прекрасный момент все откроется и ей придется выйти замуж за Себастина. И она испугалась ко всему прочему того, что стала замечать за собой, как ждет этих нечаянных, подстроенных Себастином встреч или договоренных свиданий. И как ей тоскливо, если их не было долго. И Альвина ясно поняла, что пора все прекращать, пока не стало слишком поздно.
А он никак не хотел понимать, что пора заканчивать их тайные свидания, ему пора оставить ее в покое, не искать с ней встреч. И она придумала этот злой розыгрыш с шуточным венчанием, надеясь, что такого унижения он не выдержит.
О! Она прекрасно помнит его ошеломленное лицо, когда в храме из-за драпировок, темных углов и из-за колонн стали появляться их друзья ќ приятели, громко аплодируя и хохоча, отпуская злые шутки, некоторые были даже скабрезные, кто-то кривлялся и передразнивал Себастина, повторяя слова клятвы, которые он только что пылко произносил.
И она хохотала вместе с ними! А он неверяще смотрел на нее, и слушал ее обидные слова, а она, смеясь, говорила - кто он такой, как он мог подумать, что она выйдет замуж за него, такого нелепого, смешного. Альвина видела, как вначале не верил, потом в его глазах появилась боль, а затем боль сменилась пустотой. Он усмехнулся ей в лицо, развернулся и пошел к выходу сквозь хохочущих и улюлюкающих еще казалось недавно его друзей, или, по крайней мере, приятелей.
А ее смех уже не был веселым, ей тогда показалось, что она потеряла что-то очень важное и дороге в своей жизни. Но Альвина очень старалась выбросить Себастина из головы, как говорится - с глаз долой, из сердца вон. Впереди ее ждало ухаживание маркиза Дэвиера, помолвка и скорая свадьба, которая так и не состоялась.
А Себастина Альвина больше не видела до ужасной встречи в осажденном замке.
***
Поняв, что пока она предавалась воспоминаниям, вода остыла, Альвина выбралась из ванны и вытерлась пушистым полотенцем. Скептически осмотрев свое платье и подумав, что его надо отдать служанке для того, чтобы почистили и погладили, закуталась в мужской халат, висевший здесь же. Он был длинный, попытавшись укоротить его с помощью пояса, поняла, что невозможно подтянуть плотно стеганые атласные полы, и плюнула на это. Ну и пусть халат волочится за ней!
Покинув ванную и стоя посередине спальни, Альвина растерянно размышляла - что же ей теперь делать. Другого платья с собой не было, да что там платья, даже сменного белья нет, Себастин не дал ей ничего взять, уводя из ее дома. Надеть то платье, в котором была? Но оно помялось и в нем стыдно показаться хозяевам этого дома. Себастин обещал купить необходимую ей одежду в Глоссе, но, понятно, что ночью это сделать невозможно. Может, отказаться выйти к ужину и попросить принести еду сюда? Должен же Себастин понять - в таком виде представлять друзьям жену невозможно.
Замерзнув, стоя босой на холодном полу, Альвина переступила ногами и поджала пальчики на них. И тут же услышала судорожный вздох. Резко вскинув голову, она увидела Себастина, который смотрел на ее босые ступни. Как он сумел тихо и неожиданно появиться в спальне?
- Ты всегда упрекаешь меня в невоспитанности, но сам мог бы и постучаться, прежде чем входить, - возмутилась Альвина, подтягивая и запахивая полы слишком длинного халата так, чтобы полностью скрыть ноги.
Себастин медленно поднимал взгляд от ее ног до влажных прядей волос. Альвине казалось, что он мысленно ее раздевает, под жарким взглядом кожа начинала пылать и в то же время покрываться мурашками озноба. Она запахнула халат на груди еще глубже, вцепилась в ворот, закрывая шею.
- Извини, но дверь открыта. Тебе надобно высушить волосы, - хрипло сказал Себастин, не отводя от девушки горящего взгляда, - не дай боги, заболеешь, а нам еще долго добираться до столицы. И не стой босой на холодном полу.
Себастин прошел к небольшому шкафу, открыл его, наклонился, опираясь на трость и, достав домашние туфли, развернулся с ними в руках к Альвине. Она уже собиралась выйти в гостиную, но задержалась, наблюдая за мужчиной.
Подойдя к девушке, Себастин протянул ей туфли:
- Извини, - произнес герцог, скользя взглядом по влажным, растрепанным волосам Альвины, - женских туфель нет, мои, конечно, тебе большие, но все лучше, чем босиком ходить по покоям.
Альвина не стала привередничать, взяв из рук Себастина обувь, бросила на пол и, приподняв полы халата, обулась, утонув в туфлях. Хихикнув, подняла голову - Себастин не отрывал взгляда от ее ног. Альвина резко опустила подол халата.
- Пройди в гостиную, там зажгли камин, тебе надо высушить волосы, - сказал Себастин, отводя взгляд.
Развернувшись и шлепая слишком большими туфлями, Альвина вышла из спальни в гостиную, герцог направился следом за ней. Остановившись у камина, девушка растерянно подумала, что у нее нет даже расчески, она не взяла с собой ничего!
- Себастин, - сказала Альвина, развернувшись к мужчине, - ты обещал купить все необходимое здесь, в Глоссе. Я понимаю, что ночью вряд ли это возможно, но что мне делать сейчас, мне нечем даже расчесать волосы, не говоря уже о том, что и переодеться тоже не во что.
- Э-э-э-м-м-м, - обескураженный Себастин не мог подобрать слов, жадно рассматривая Альвину.
На него что, опять напало косноязычие? Но его горящий взгляд смущал.
- И ты говорил, что у нас будут разные покои, пока не приедем в столицу, - продолжала возмущаться Альвина, пряча свое смятение, - и что же я вижу! Как я поняла, эти покои приготовлены для тебя. А мои где? Если останусь здесь, то ты должен уйти в другие комнаты. Ты обещал!
- Да, я обещал и уже готовят другие покои, для тебя, или для меня, как ты решишь, - обрел дар речи Себастин. - Но ты права, сейчас магазины и лавки закрыты, утром все будет куплено. А пока, если ты позволишь, то графиня Корибэ предоставит тебе все необходимое на данный момент, включая платье.
- Нет! - резко ответила Альвина. - Как ты себе это представляешь? Я надену к ужину платье хозяйки, а она будет смотреть на меня как на нищенку, твою содержанку, которую ты где-то подобрал и выдаешь за жену, и еще вынуждаешь делиться со мной одеждой! Я уверена - потом это будет выброшено или даже сожжено! А еще она будет постоянно коситься и оценивать свое платье - сидит ли оно на мне лучше, чем на ней!
- Не выдумывай! Конкордия милая и добрая, она с радостью откликнулась помочь, не суди по себе других людей.
- Да, конечно, - фыркнула Альвина, - милая и добрая… перед тобой. А какая она настоящая и что думает на самом деле, ты можешь и не подозревать.
- Ты ошибаешься, - мрачно изрек Себастин, начиная злиться, - я прекрасно знаю, что она думает на самом деле.
- Что? - заинтересовалась Альвина. - Ты обладаешь ментальной магией?
- Нет, - поспешил отринуть подозрения Себастин, - у меня нет таких способностей. Просто я давно и хорошо знаю Конкордию, я даже был когда-то, как мне казалось, влюблен в нее. Но она, увы, предпочла Ореста и вышла за него замуж.
- Казалось был влюблен? - удивленно распахнула глаза Альвина. - А как это - казалось? Что, потом понял - это была не любовь?
- Ну, может статься и так, а может, и нет, - ушел от прямого ответа Себастин, - так ты отказываешься от помощи графини?
- Себастин, - непреклонно сказала Альвина, вздернув подбородок,- я не надену чужое платье и не выйду к ужину. Давай сделаем так - ты извинишься перед графом и его женой и скажешь им, что я неважно себя чувствую, меня утомила дорога, ну или сам придумай удобную причину для отказа от ужина. А утром мы, не откладывая в долгий ящик, отправимся в город и купим мне одежду и всякие мелочи. А пока ты можешь поделиться щеткой для волос, надеюсь, она у тебя есть.
- Значит, к ужину ты не выйдешь, - раздраженно протянул Себастин.
- Да! Я не надену платье твоей любовницы и не выйду к ужину, где меня будут брезгливо рассматривать.
- Не смей так говорить о Конкордии! - разъярился Себастин, сделав шаг к Альвине, стукнув тростью, - Ты и мизинца ее не стоишь!