Альвина, как только закрылась за ним дверь, досадливо топнула ногой. Да что же это такое! Она готова была отдаться Себастину среди беда дня, в чужой кровати, с риском быть застигнутой на самом интересном пикантном месте. Но ведь можно же закрыть дверь и они, в конце концов, женаты! А вот это, кстати, он так и не доказал. Нет, это правильно, что Себастин остановился и ушел. Ей вдруг стало стыдно - это не она все прекратила, а он, а она наоборот была бы не против. До чего же она докатилась!
Тяжело вздохнув, Альвина поплелась в спальню. Там она увидела, что все купленные ею разложены на кровати. Странно, а почему горничная не убрала в шкаф? Но вызывать кого-то и наводить порядок не было желания. Порывшись на книжной полке, Альвина отыскала книгу стихов и устроилась у окна в кресле. Но строчки расплывались перед глазами, неудовлетворенное желание все еще бродило в крови. Да что же это с ней такое! Когда же она перестанет быть сумасбродной и начнет жить не эмоциями и чувствами, а холодным расчетом. Впрочем, восемь лет назад она не поддалась чувствам, а выбрала холодный расчет, когда предпочла маркиза Дэвиера. Тогда ей казалось, что она поступает правильно. И к чему это привело? Она все равно оказалась женой Себастина. А он, похоже, охладел к ней. Или нет? Ведь он же сказал, что она сводит его с ума. Альвина охнула, вспомнив, что она ответила. Ну, хватит, ей надо успокоиться. Помнится по дороге, он говорил, что будет ей верен, а мужчины, насколько она знает, не могут долго обходиться без женщины. Так что никуда он от нее не денется.
День был напряженным, она устала и ее невыносимо потянуло в сон. Бросив бороться, Альвина, сдвинув на кровати все к одному краю, решила прилечь ненадолго.
***
Выйдя из покоев, которые, в общем-то, были всегда его еще с детства, Себастин, остановился, не зная что теперь делать. Вернуться? Но он и так с трудом ушел оттуда. А почему он должен уходить? Она его жена и все, что ему хотелось сейчас, он может получить. Но так почему же он все-таки ушел? Ведь чувствовал, что и она с трудом соображает от чувственного притяжения, от вожделения, что снедало не только его, но и ее. Зачем остановился? Чтобы понять, показать, что может остановиться и она не имеет над ним власти? Ему захотелось, чтобы она сама потянулась к нему обратно и сказала, что разрешает не останавливаться? А вот это ожидать от нее было глупо. Она бы все позволила, отдалась ему, только не надо было спрашивать ее ни о чем. А потом она упрекало бы его? Или нет? В конце концов, она не испуганная, юная девственница. Он явственно почувствовал ее досаду, злость, неудовлетворенность, когда отступил. Так почему же ушел? Испугался своих чувств, понял, что ничего не прошло, она так же сводит с ума? Или все еще робеет перед ней? А вот это смешно! Когда-то он так хотел её, и почему же не получить сейчас то, в чем ему когда-то отказывали? Теперь он вправе делать с ней все, что захочет. А впрочем, он тогда и не особо настаивал, щадя ее, понимая, что до свадьбы не имеет на это право, а ее “жених” воспользовался, забрал то, что принадлежало ему! Эта мысль опять всколыхнула в нем что-то темное. Первое что он сделает, когда вернется в столицу - поднимет и пересмотрит все, что собрал на маркиза Дэвиера. Пора уже этому маркизу попасть в опалу.
Да что же это такое, она все-таки опять сводит его с ума! А он истерит, как невинная девица, впервые познавшая поцелуй! Хватит! Пожалуй, стоит покинуть дом, заняться делами, подготовиться к отъезду, навестить местный отдел Магических преступлений и его начальника графа Китэна.
***
Альвина проснулась от громкого шума. Она еще некоторое время не могла понять где находится и не сразу сообразила, что колотят в дверь спальни. Открыв глаза и сев на кровати, девушка с удивлением поняла, что в комнате сумрачно, а за окном не светит солнце, там уже уверенно правил (расположился) поздний вечер, или даже ночь. Голова раскалывалась, в висках стучало, в глаза, как будто насыпали песок.
Сползя с кровати, Альвина чуть ли не на ощупь добралась до двери и открыла ее, за ней стояла Конкордия с поднятым кулаком - видимо собиралась опять начать долбится в дверь.
- Что вы так стучите, Конкордия, - прокаркала Альвина, щурясь от света, лившегося из гостиной.
- Что с вами, леди Альвина? - встревожено спросила графиня. - Вы плохо выглядите. И что с вашим голосом?
- Ничего со мной не случилось, - кашлянув пару раз, чтобы прочистить горло и не хрипеть, ответила Альвина, - просто я спала, а вы меня разбудили своим невыносимым стуком.
Девушка шагнула в гостиную, Конкордия поспешно уступила ей дорогу.
- О, прошу меня простить, но привезли ваши готовые платья, - показывая на гору одежды, лежащий на кушетки и кресле, сказала Конкордия, - и уже вечер, наши мужчины вернулись и ждут нас внизу к ужину. А вы не отвечали, как я вас не звала, пришлось постучать в дверь спальни. Извините, я не знала, что вы спите. Вы хорошо себя чувствуете? У вас больной вид, может вызвать лекаря?
- Не надо лекаря, - морщась от громкого голоса Конкордии, возразила Альвина, - просто у меня болит немного голова. Пройдет, не надо было засыпать после обеда и так долго спать.
- Тогда, если отказываетесь от лекаря, приведите себя в порядок и спускайтесь вниз. Я сейчас пришлю служанку, чтобы она помогла вам переодеться и причесаться.
Альвина бросила раздраженный взгляд на Конкордию. Та была свежа, с безукоризненно прической, одета в отглаженное, красивое платье. Да уж, она, Альвина выглядит далеко не так безупречно, раз Конкордия смотрит на нее с осуждением.
- Хорошо, - вяло согласилась Альвина, - присылайте свою служанку.
Спорить, грубить у нее не было сил, в висках как будто поселился дятел.
Удовлетворенно кивнув, Конкордия вышла. Альвина побрела в ванную комнату, ни в гостиной, ни в спальни не было зеркал, оно было только там.
В зеркале она увидела бледное лицо с красными полосами, видимо следами от подушки. Осмотрела платье - оно было безнадежно измято. Да уж, как в таком виде предстать перед Себастином и хозяевами дома?
Услышав осторожный стук, Альвина вышла из ванной и крикнула, чтобы входили, от чего голова еще больше вспухла. Вошедшая служанка, быстро приготовила воду для умывания, после того, как Альвина немного освежилась, помогла переодеться в одно из принесенных платьев, сделала простую, но изящную прическу.
Затем велела служанке упаковать все в саквояж, оставить только плащ, смену белья, платье на завтра и мелочи, чтобы привести себя с утра в порядок.
Спустившись в большую гостиную, Альвина увидела там Себастина и графа Китэна, вставших при ее появлении.
Себастин подошел к жене и, взяв ее за локоть, наклонился и прикоснулся губами к щеке.
- Как ты себя чувствуешь? - заглядывая в лицо Альвины, встревожено спросил он. - Конкордия сказала, что ты недомогаешь. Может, стоило остаться в спальне, а ужин тебе бы принесли туда?
- Спасибо, но мне уже значительно лучше, - ответила, вспыхивая Альвина, - все хорошо, не беспокойся.
Совсем не вовремя ей вспомнился их поцелуй и то, что Себастин, уйдя, в общем-то, отверг ее.
- Добрый вечер, леди Альвина, - услышала Альвина низкий голос и обратила внимание на говорившего мужчину, которого ранее не рассмотрела толком.
- Добрый вечер, граф, - произнесла девушка, попытавшись улыбнуться.
Граф оказался красивым, высоким мужчиной, белокурый, с яркими голубыми глазами.
“Какая красивая пара, - подумала Альвина, - а на кого интересно похож их сын. Хотя, на кого бы он ни был похож, наверняка красавчик”.
- Что ж, прошу пройти в столовую, раз все хорошо, - пригласила Конкордия.
Ужин проходил, если можно так выразиться, в дружеской атмосфере. Герцог и его друзья весело общались, вспоминали общее детство и юность, смеялись над проказами сына графа и графини, сообщали друг другу об общих знакомых, Себастин делился новостями из столицы, с юмором рассказывая о придворной жизни и обитателях королевского дворца.
Альвина чувствовала себя лишней, Себастин несколько раз пытался вовлечь ее в общий разговор, но она только улыбалась в ответ и не спешила поддерживать беседу. Девушка, слушая оживленный разговор, с тоской думала, что у нее никогда не было таких друзей, никто не принял бы ее так радушно и ей не с кем было вспомнить свое детство. Те, кого она считала подругами, вряд ли приняли бы ее, стали бы поддерживать с ней отношения, когда она оказалась изгоем. Альвина с завистью думала, что этих троих связывают теплые, доверительные отношения, у них общее прошлое. А еще она поняла, что Конкордия никогда не была любовницей Себастина, она его подруга и никак иначе.
Ужин был, наверное, вкусным, но Альвина вяло ковырялась в тарелке, ее мысли были горьки и даже сладкий десерт не подсластил их.
Она вспомнила, как легко и приятно было общаться когда-то с Себастином, если он, конечно, не смущался рядом с ней. С ним было интересно не только целоваться. Он много знал и интересно рассказывал о далеких странах, их обычаях. Она тогда удивлялась, откуда он столько об этом знает, ведь она кроме, как об Индании, Эльмфеи и кочевниках никогда не слышала о других странах. Но Себастин уверял, что все, что он рассказывает, читал в древних книгах, и далеко за морем, которое находится за Эльмфеей, есть еще земли, где живут люди.
А ее бывший жених маркиз Фабьен Дэвиер разговаривал с ней снисходительно о моде, погоде, перетирал сплетни, конечно, только те, которые он считал приемлемыми для обсуждения с молоденькой невестой. Альвина иногда откровенно скучала рядом с женихом. Но он был красивым, превосходной, завидной партией, и все бросали завистливые или даже ненавистные взгляды на нее, когда они появлялись вместе на каких-либо балах, званых вечерах и маркиз весь вечер не отходил от нее. Она считала, что отхватила приз, достойный ее. Ох уж это тщеславие! Какая же она была тогда дура! Ее извиняет только то, что была слишком молода и не понимала настоящих ценностей. А сейчас она разве стала больше понимать? Но хоть то, что бывший жених был не тем выбором, до нее дошло. Хотя, если уж быть честной, она и восемь лет назад сомневалась в том, что сделала правильно, предпочтя маркиза Дэвиера, но упорно отгоняла от себя эти мысли. Да и отец никогда не разрешил бы ей отказаться от маркиза Дэвиера и выйти замуж за Себастина.
Интересно, если бы она все-таки вышла замуж за Дэвиера, как быстро бы поняла, что ее брак несчастливый? Или бы так и не поняла этого? Ведь ее брак, скорее всего, не отличался бы от большинства, и примеров по-настоящему счастливых браков, где муж и жена влюблены друг в друга множество лет, живут душа в душу, где супруги единое целое и не скрывают своих чувств, она не знала. Ей просто не с чем было бы сравнить. Любили ли друг друга ее родители? Отец баловал и жену, и дочь, был снисходителен к их капризам. Но в то же время имел бесчисленное количество любовниц, сменяющих друг друга бесконечно. Хотя об этом Альвина не должна была знать, но знала. Отец не очень-то скрывал свои связи. А мать, как видела Альвина, сквозь пальцы смотрела на увлечения мужа. Так о какой любви могла идти речь? И ее тоже ожидал такой же брак?
А что же с ее нынешним браком? Станет ли он счастливым? По крайней мере, Себастин, помнится, обещал быть ей верной.
Погруженная в свои мысли, Альвина не обратила внимание, что ужин закончился.
- Альвина, - оторвал ее от невеселых дум Себастин, - Конкордия прекрасно музицирует на клавесине и великолепно поет. Я уже давно не слышал ее чудного голоса. Предлагаю перейти в гостиную и насладиться изумительным пением.
О! Альвина не сомневалась во множественных талантах Конкордии. С таким грудным голосом было бы грех не уметь петь. Сама Альвина не обладала таким дарованием, у нее не было ни слуха, ни голоса, что очень когда-то огорчало ее мать. Слушать чужое пение большого желания Альвина не испытывала. Хоть она и пришла к заключению, что Конкордия не любовница Себастина, все же выслушивать восторги, предназначенные ей, было неприятно. Она уже хотела отговориться тем, что у нее болит голова и уйти, но взглянув на Конкордию, передумала - та явно ждала, что Альвина откажется и скроется в комнатах, где ее поселили.
И Альвина, мило улыбаясь (как она надеялась), выразила согласие провести продолжение вечера в гостиной, слушая пение леди Конкордии.