- Ах, перестаньте, нас шуточно повенчали, а вы столько лет никак не можете это забыть и простить. Я догадалась - помешать мне выйти замуж это ваша месть за то, что произошло много лет назад. Но это недостойно мужчины - мстить за то, что девушка посмеялась когда-то над вами. Еще раз повторяю - это была невинная шутка.
- Невинная шутка? Вы так считаете? - гневно воскликнул герцог. - Вы столько лет думали, что это была мистификация, глупый, злой розыгрыш? Ну, так вот, спешу вас разочаровать - шутка не удалась! Нас обвенчал настоящий жрец, а не один из участников этого фарса!
- Нет, этого не может быть, немедленно скажите, что ваши слова лживы, - потребовала испуганная Альвина, - это недостойно герцога Адъяра так мстить мне!
- А достойно дочери герцога Лэвирина подбить свою свиту поклонников на жестокий розыгрыш? - в ответ обвинил мужчина девушку.
- А, так все-таки, ваши лживые слова - месть? Вы хотели меня напугать? Ну что же, вам это удалось, считайте себя отомщенным.
Герцог некоторое время смотрел на девушку, затем мрачно произнес:
- Нет, это правда, у меня есть свидетельство о браке, заверенное жрецом, проводившем обряд и вырванный лист из храмовой книги с записью о нашем венчании.
- Зачем вы вырвали лист? - растерянно спросила ошарашенная Альвина, побледнев.
- Вас только это волнует? Ну что же извольте - я вырвал лист, чтобы никто не смог прочитать запись и узнать правду о венчании.
- Зачем? - все также заторможено спросила девушка, она никак не могла поверить в слова герцога.
- Затем, что вы не хотели видеть меня мужем, - полыхнул яростью мужчина, -затем, что тогда я был раздавлен вашей жестокой шуткой и мстительно представлял, как вы будете стоять у алтаря, произносить брачные клятвы своему избраннику, а я появлюсь внезапно и расстрою вашу свадьбу.
- Но вам тогда не удалось исполнить свою месть, - горько сказала девушка, - ведь жених отказался от меня, как только узнал, что мой отец участник заговора против короля. И вы тоже не признались во всем тогда, в замке, потому что не хотели признавать женой дочь мятежного герцога?
- Нет, не поэтому. Дело было в вас самой, я уже объяснил свои мотивы.
Себастин мог бы добавить, что ему было тогда все равно кто ее отец. Если бы она любила его, то он бы пошел против всех и открыто объявил Альвину своей женой, забрал с собой. Но она не любила его, а видеть в ее глазах отвращение к нему было выше его сил. И да, пусть он мстительный и жестокий, раз позволил своей жене отбыть в ссылку.
- Что же вы теперь не доиграли до конца? - отвлекла Себастина от невеселых мыслей Альвина. - Надо было дождаться нашего венчания с графом и тогда, надеюсь, вы бы удовлетворились, что ваша месть свершилась.
- Если бы вашим предполагаемым женихом не был мой двоюродный брат, может быть, я бы так и поступил - появился эффектно в самый последний момент. Но я не следил за вашей жизнью. Поэтому, скорее всего, я бы даже не узнал, что вы дали брачные клятвы, как оказалось бы потом недействительные, другому мужчине.
- Не следили? Вам было все равно, что со мной? Так зачем же сейчас вы здесь?
- Я же уже сказал - из-за кузена. Не скажу, что испытываю к нему нежные братские чувства, но он мой родственник и я в какой-то мере ответственен за него. Но это не единственная причина моего приезда сюда. И настала, наверное, пора вам все узнать.
- Я узнала и что дальше? - тихо и как-то безнадежно спросила Альвина. - Позвольте еще вопрос, Себастин?
- Я вас слушаю, спрашивайте, - милостиво разрешил герцог.
- Скажите, - так же тихо продолжила девушка, - у вас же была замечательная возможность отомстить мне жестоко за все то, что я сделала, но поверьте не со зла, а по глупости. Почему тогда, в нашем замке, вы помогли мне?
- А может мне не хотелось, чтобы мою жену насиловали гвардейцы, - оскалился жутковато герцог, - оставляю это право за собой.
Альвина вздрогнула и поежилась от его слов. Она так хотела вычеркнуть из своей жизни тот день, но он никогда не сотрется из памяти, никогда не забудутся унижение, чувство беспомощности, ужас от того, что с ней могли сделать одуревшие от вседозволенности и безнаказанности гвардейцы.
Ее била дрожь, надо бы встать и уйти, покинуть этого мужчину и не видеть больше никогда, но опасение, что ноги не удержат и она рухнет к ногам герцога, заставило девушку остаться сидеть в кресле.
- Альвина, простите мне эти слова, я не должен был так говорить, - раскаялся герцог, увидев помертвевшее лицо девушки и дрожащие пальцы, комкающие платье на коленях. - На моем месте и в той ситуации любой бы заступился, даже если бы был зол и обижен на вас.
- К сожалению, не любой, - с невыносимой горечью ответила девушка.
- Еще раз простите мне грубые слова, но не надо ставить меня в один ряд с мерзавцами, встретившиеся вам. Я больше не упомяну то, что случилось восемь лет назад.
- Я не знаю какой вы на самом деле, вернее, каким стали. А может я и не знала вас никогда настоящего, - бесцветным голосом сказала девушка. - Столько лет вы не вспоминали обо мне и, как утверждаете, не интересовались моей жизнью. Так что вы хотите сейчас, что, по-вашему, должно теперь измениться для нас? Думаю, что ничего. Так ведь? Я вам не нужна, вы мне тоже, значит, можно и попрощаться, желательно, навсегда. А наследниками можно признать и бастардов, не удивлюсь, если за столько лет они у вас появились.
- Увы, но нет, - многообещающе усмехнулся мужчина, - попрощаться навсегда уже не получится. А бастардов у меня нет.
- Если нет, так вполне могут появиться, - устало и безнадежно произнесла девушка. - Что вам нужно еще от меня?
Герцог задумчиво смотрел на Альвину и не спешил с ответом. Он ее когда-то безумно любил, затем негодовал на нее, считал себя по вине этой девушки униженным, казалось, даже ненавидел, презирал, жаждал мщения, в какой-то момент злорадствовал (за что сам себе был омерзителен). Он ее боготворил, а она оказалась вероломной, жестокой. Сколько раз Себастин пытался изгнать ее из сердца, души и мыслей и, вроде бы, забыл, но вот по воле случая она опять появилась в его жизни и он, наверное, принял правильное решение. Но сейчас, глядя на поникшую, растерянную девушку, не мог подобрать слова, чтобы сказать ей то, что собирался. Раньше ему никогда не было ее жалко, даже когда отбил у гвардейцев не жалел (именно тогда к своему стыду, он злорадствовал). А сейчас герцог, разглядывая, перешитое, старое платье, явно оставшееся с прежних времен, исколотые иглами пальцы, поникшие плечи, бледное лицо, худенькую фигурку (а он помнил ее крепко сбитой, пышущей здоровьем), испытывал к девушке странное чувство. Неужели жалость? Вероятно, на него повлияло и то, как сейчас жила Альвина. Когда он нашел дом, где жили мать и дочь, то с любопытством оглядывал все, что видел. Но маленький дом с потертой, старой мебелью, обшарпанными стенами и скособоченными дверями удручал Себастина. Особенно его впечатляло желание сделать этот дом уютнее, приличнее - на стенах, закрывая дыры, висели небольшие акварели, скорее всего нарисованные Альвиной, особенно потертые и поцарапанные места мебели маскировались вышитыми подушечками, ажурными салфетками. Герцог знал, что герцогиню Лэвирин и ее дочь выслали подальше от столицы, в глушь и сохранили им титул. Но он не представлял, что женщины ведут почти нищенское существование. Понятно, почему похудела Альвина, вряд ли у герцогини и ее дочери еда разнообразная и сытная. Внезапно пришедшая мысль, что они могут даже голодать, ужаснула герцога.
Оценивающий взгляд герцога, его молчание разозлило Альвину, заставило выпрямиться в кресле. Окинув мужчину неприязненным взором, она холодно спросила:
- Сколько еще вы будете меня рассматривать, Себастин? Ожидаете, что на мне цветы вырастут?
- Нет, - очнулся герцог и натянуто улыбнулся, - я не жду от вас цветов.
- Зато я жду, - сморщив носик, пренебрежительно произнесла Альвина, - когда вы покинете мой дом. Вы мне неприятны, поэтому будет лучше, если уйдете немедленно. Меня мало интересует, что вы собираетесь еще мне поведать. Уходите, наконец, вы утомили меня.
Да-а-а уж, а ведь он ее только что пожалел, но Альвину, похоже, ничего не исправит. Нет, нельзя ни в коем случае давать ей в руки такое оружие, как его чувства к ней, пусть даже это и возможная жалость. Один раз он уже поплатился за свое слепое увлечение этой девушкой.
- Значит, так, - жестко проговорил герцог, - король требует, чтобы я женился и произвел наследника. А так как я, увы, женат, то мне ничего не остается, как представить королю свою жену, то есть вас. Я сейчас уйду, оставаться в вашем доме у меня нет никакого желания. Утром будьте готовы уехать со мной. У вас вся ночь впереди, чтобы приготовится к отъезду. Но судя по тому, что я вижу, вам и часа достаточно собрать свои вещи.
Сказав эти слова, мужчина встал и, стуча по полу тростью, направился к дверям. Альвина отмерев от ступора, подскочила, как ужаленная с кресла, и стремительно обогнув Себастина, встала перед ним, загораживая выход.
- Вам не кажется, ваше сиятельство, - едко сказала девушка, - что вы не спросили моего согласия?
- Вашего согласия? - приподнял в удивлении брови мужчина. - Зачем мне оно?
- Затем! Кто вы такой, чтобы решать за меня?! - разозлилась Альвина. - Я не собираюсь никуда с вами ехать!
- Я ваш муж по всем законам, - прямо глядя в глаза девушки, холодно произнес герцог, - и как я скажу и решу, так и будет, а вы обязаны полностью и безоговорочно подчиняться моим желаниям. Не захотите добровольно, у меня хватит рычагов заставить, и я не погнушаюсь применением физической силы - поедете связанной.
- Вы не посмеете! - испуганно воскликнула Альвина.
Себастин неприятно усмехнулся в ответ.