— Не знаю, Светуль. Но вряд ли. Понимаешь, он ведь по-настоящему потерял сознание. Я его пытался привести в чувство, но не смог. Потом врачи приехали, тоже его осмотрели. Я просто не верю, что такое можно симулировать… А с другой стороны, в несчастный случай мне тоже не верится.
— Это почему? — возмутилась жена.
— Потому что у нас точь-в-точь такая же лоджия, как у них. Ну вот, прикинь, как бы это могло случиться? Вот ты, лично ты, разве могла бы «случайно» выпасть отсюда?
Светка не нашла, что сказать. Лоджии в нашем доме вполне безопасные. Застекленные, с раздвижными рамами. Высота ограждения — стандартная, примерно сто сантиметров. Чтобы с нашей лоджии выпасть по неосторожности, нужно предварительно открыть две створки, а потом очень сильно перегнуться через край. Если верхняя часть тела перевесит нижнюю, то вот тогда можно и кувыркнуться. Но лишь в том случае, если сам этого захочешь.
— Все равно, — мотнула головой жена, с минуту подумав. — Должен быть какой-то способ. Раз она упала, значит, должен быть. Потому что самоубийство — еще более абсурдно.
— А если все же Евгений, муж… — пробормотал я, наблюдая, как из соседнего подъезда выносят носилки, прикрытые белой простыней. — Всякое же бывает.
— Да зачем ему, сам подумай, Андрюша. Маргарита мне о нем почти ничего не рассказывала, но его профессия говорит сама за себя. Ну сколько денег преподаватель поднимает, сам подумай! Двадцать пять тысяч в месяц или около того. Ну, пусть тридцать, если с утра до вечера пашет. Разве это деньги? Только чтобы с голода не подохнуть… А ты хоть помнишь, сколько стоит такая хата, как наша? Так вот они, между прочим, такую квартиру купили в позапрошлом году, причем без всяких кредитов. А еще у них новенький «Шевроле» имеется, на который этому Евгению за год не накопить, даже если на хлебе и воде сидеть…
Аргумент показался мне весомым. Действительно, если дела обстоят так, как утверждает Света, то с финансовой точки зрения Евгений был последним человеком, заинтересованным в гибели своей супруги. Я поразился, насколько наши семьи схожи по составу. Мужья-бюджетники и богатые жены. Разница только в том, что Маргарита Симонович — успешная бизнес-леди, а моя дорогая Светлана — просто дочка «золотого» папы, неприспособленная к жизни лентяйка, не умеющая и не желающая зарабатывать деньги.
— Почти наверняка будет «отказник», — уверенно сказал я, как бы подводя черту под нашей дискуссией. — Никакому следователю лишнее уголовное дело не нужно. Да и операм тоже. Скорее всего, ограничатся доследственной проверкой и откажут в возбуждении.
— А ты сам будешь как-то участвовать в проверке?
— Мое дело маленькое. С жильцами побеседовать, сведения о погибшей собрать. В принципе, я уже делаю это. С твоей помощью, — я широко улыбнулся. — Ты же была знакома с Маргаритой, значит, являешься живым источником информации.
— Ты держи меня в курсе, если вдруг что узнаешь! Интересно же…
Ответив на все вопросы жены, я посчитал себя свободным и пошел принимать душ. Тело ныло от двойной усталости. От двойной — это потому что интимная встреча с Ксюхой по физическим нагрузкам приравнивалась к шахтерскому рабочему дню, а после нее еще ведь и трех часов не прошло. Я хотел поскорее залезть под одеяло и уснуть. Но сразу уснуть не получилось. В тот вечер мне пришлось удовлетворять не только любопытство супруги, но и ее женскую природу. В этом деле я ей старался отказывать как можно реже. Во-первых, я хорошо знал, на какие несуразные поступки способна неудовлетворенная женщина. А во-вторых, у меня имелась устная договоренность с ее папашей, согласно которой я был обязан обеспечивать Светлане хорошее настроение и бодрое самочувствие. Вот и приходилось исполнять супружеский долг, хотя иногда, после встреч с любовницами, исполнение оказывалось неубедительно коротким…
***
Следующий день выдался относительно спокойный. Я сидел в кабинете и занимался рутинной бумажной работой. На обед сходил домой, как обычно. Светки дома не было, она еще с утра уехала в гости, в небольшой коттеджный поселок на окраине Города, где жила ее бывшая одноклассница. Потом до пяти вечера просто валяли дурака, трепались и пили чай вместе с моим соседом по кабинету, любителем сетевых игр и дорогих смартфонов, на которые уходила чуть ли не вся его зарплата.
В шестом часу я отправился выполнять получение следователя Толстова. Побродил по этажам своего дома, пообщался с жильцами. Обычно в многоквартирных домах никто ничего о соседях не знает, особенно если дом сравнительно новый. Вот и о семье Симонович мне никто рассказать не смог. Ответы на мои вопросы были в основном отрицательные. Шум, крики, звон посуды из сто двадцать третьей квартиры слышали? Нет. Подозрительные личности в квартиру захаживали? Нет. Сами у них в гостях были? Опять нет… В такие моменты я завидовал своим коллегам, работающим в сельской местности. Особенно в глухих деревнях, удаленных от очагов цивилизации. Там все про всех знают, каждый наблюдает за соседом и подмечает интересные факты. В большом же городе вы можете десять лет прожить, а с соседом сверху познакомиться лишь тогда, когда он вас случайно затопит.
Один лишь человек сообщил мне нечто заслуживающее внимания. Женщина из сто десятой квартиры, тридцатилетняя, рано располневшая блондинка с прыщеватым лицом. С Маргаритой Симонович она тоже не была знакома, но взглянула на ее фотографию и сразу вспомнила о мелком эпизоде, приключившемся неделю назад.
— Я тогда у подъезда стояла вместе с сыном, — рассказывала она. — В поликлинику его повела, с больничного выписываться. А Ванюшка у меня жутко не любит врачей и вообще все, что с медициной связано. Каждый поход в поликлинику прям как пытка для него. Ну и для меня тоже, получается. Вот, значит, только мы из подъезда вышли, как он раскапризничался, ногами затопал, стал кричать, что никуда не пойдет. Пришлось его успокаивать и уговаривать. А тут как раз эта женщина домой возвращалась, которая у вас на фотке… Она мимо меня прошла. И не одна.
— А с кем?
— А за ней девчонка молодая волочилась, лет двадцати с небольшим. Причем они не как подружки себя вели, а скорее наоборот, как будто ссорились. Девчонке что-то нужно было от этой вашей женщины, она ее чуть ли не за рукав хватала. А та как будто стремилась побыстрее от нее избавиться. Шла быстрым шагом, на девчонку даже не глядела.
— Они молча в подъезд зашли или разговаривали? — спросил я.
— А они не зашли в подъезд. Женщина перед той, молоденькой, дверь захлопнула, перед самым носом. Девчонка ножкой топнула, прям как мой Ванюшка, и прочь побежала…
— Ну так все же, слышали вы какие-нибудь слова или нет?
— Сейчас, — блондинка комично наморщила лоб, напрягла память. — Я всего пару фраз слышала, когда они уже к самому подъезду подошли. Молодая пару раз произнесла что-то вроде «давай по-хорошему договоримся». Да, вот так. А ваша дама с фотографии ей ответила примерно так: «Он не предмет мебели, чтобы его делить. Сейчас он со мной, а я с ним…» Может, не дословно, но смысл такой был. И потом она дверь закрыла.
— Больше ничего не вспомните?
— Нет, пожалуй.
— А девушку смогли бы узнать, если бы увидели?
— Нет, наверное. Помню, что смуглая брюнетка, волосы длинные, прямые. И темные очки чуть не в половину лица…
Я дежурно поблагодарил женщину за помощь, сделал краткую пометку в блокноте и пошел домой, рассеянно размышляя над услышанным. Если эта пышечка не обозналась, то выходит, что у Евгения Симоновича была молодая любовница. Достаточно наглая для того, чтобы явиться к его жене и заявить на бедного мужика свои права. Или, возможно, не любовница даже, а просто молодая девчонка, которая в него влюбилась до беспамятства. Он же вузовский преподаватель, ежедневно со студентами общается, а на гуманитарных факультетах, как известно, всегда преобладал женский пол. Вот какая-то студенточка на него глаз и положила, невзирая на разницу в возрасте… Но вот вопрос: может ли эта история иметь отношение к смерти Маргариты? Заслуживает ли она того, чтобы в ней копаться?.. Чуть погодя я решил, что на всякий случай все же расскажу оперативникам об этом эпизоде недельной давности. Но разбираться в нем все равно придется лишь после того, как супруг погибшей женщины придет в нормальное состояние и сможет отвечать на вопросы. Вот тогда и можно будет разузнать, была ли у него внебрачная связь с молоденькой брюнеткой и могла ли эта связь послужить прямой или косвенной причиной смерти его супруги.
***
Нельзя сказать, что история с погибшей Маргаритой Симонович произвела на меня такое уж сильное впечатление, чтобы я ни о чем другом не мог думать. Для меня это был просто служебный эпизод, один из многих. Конечно, насильственные смерти на моей территории случаются не каждый день, и меня это каждый раз расстраивает. И как человека, и как сотрудника полиции. В данной же ситуации я испытывал еще и чисто мужское сожаление по поводу преждевременной смерти красивой женщины, находившейся в расцвете сил. И мужу ее я сочувствовал вполне искренне. Я был почти полностью уверен, что он не может быть причастен к смерти жены. И вообще как-то не верилось мне в преступный умысел. Суицид или несчастный случай — вот какие варианты я считал возможными. И даже услышанная вчера история о встрече Маргариты с неизвестной девушкой не поколебала мою уверенность.
В воскресенье, сразу после завтрака, мы со Светланой вместе вышли из дома, но сели каждый в свою машину и направились в разные места. Она собиралась сначала посетить салон красоты, выполнить там какую-то омолаживающую процедуру, а потом встретиться с двумя подругами и поехать исследовать торговую галерею, открывшуюся на прошлой неделе в центре Города. А я поехал заниматься своим хобби, которое никогда не стало бы для меня доступным, не будь я зятем финансового гения. У меня бы это увлечение просто не смогло появиться. Откуда бы я узнал, как это прекрасно и весело, скакать во весь опор на породистой лошади, подчинять ее своей воле, перелетать через кусты и канавы?
В конно-спортивный клуб «Буцефал» меня впервые пригласил тесть, Михаил Иванович Ляпин. Увидев, как робко и неуверенно он обходится с лошадьми, я сразу понял, что ему это все «не в кайф». Как оказалось, не ошибся. Тесть был со мной довольно откровенен и по секрету сообщил, что решил заняться верховой ездой по двум причинам. Во-первых, «Буцефал» представлял собой элитное и очень дорогое заведение, его клиентами были весьма серьезные и состоятельные люди, хорошие отношения с которыми Михаил Иванович считал полезными для своего бизнеса. Давно известно, что доверие и дружба чаще всего возникают и укрепляются за каким-нибудь совместным приятным занятием. А во-вторых, мой «золотой» тесть, уже довольно пожилой мужчина, был женат вторым браком на тридцатилетней красавице, бывшей солистке музыкальной группы «Поющие в терновнике», и испытывал некоторые трудности интимного свойства. Возраст, он никого не щадит, ни офисную мелюзгу, ни олигархов… Вот врач и посоветовал Михаилу Ивановичу попробовать древний способ, которым мужики в стародавние времена лечились от половой слабости. Ну, будто бы верховая езда стимулирует определенные мышцы, да так эффективно, что жеребячья сила широким валом вливается в наездника, и он вновь обретает способность творить чудеса на любовном ложе. Не знаю, правда это или нет, но тесть верил.
Мне самому никакие мышцы тренировать не требовалось, и все же я считал потерянными те выходные, когда не удавалось пару часов полетать на гнедой Зебре или вороном Графе. Садясь в седло, я чувствовал, как сливаюсь в один организм с лошадью, и при этом испытывал ни с чем не сравнимый восторг. Примерно такое же ощущение возникало в раннем детстве в новогодние праздники, когда я нетерпеливо разворачивал шуршащую оберточную бумагу и находил там именно тот подарок, о котором мечтал весь год… Я плотно подсел на лошадей, я просто влюбился в них. И они меня тоже любили. Вроде бы никогда раньше не имел опыта верховой езды, да и лошадей видел только на картинке, а стоило только начать заниматься, и сразу же стал делать успехи. Все получалось само собой, легко и непринужденно. Инструктор, человек эмоциональный, только ахал, глядя, как умело я обращаюсь с животными и как уверенно сижу в седле. Наверное, генетика давала о себе знать, я ведь по материнской линии происхожу от донских казаков, а для них ездить верхом было столь же привычно, как и ходить пешком…
В отличие от Михаила Ивановича, я почти не общался с другими посетителями «Буцефала». Жалко было тратить драгоценные часы, отведенные для общения с лошадками, на эти самодовольные физиономии, на каждой из которых явственно читалось выражение собственной богоизбранности. Элита, блин… Если вот эти мутные типы, волею случая дорвавшиеся до кормушки, считаются «элитой» и принимают судьбоносные решения, то понятно, почему наша несчастная Россия который год буксует. Еще можно с толикой уважения относиться к таким людям, как мой тесть, который сам себя сделал, сам построил свой бизнес и сумел преодолеть все трудности, подстерегающие любого российского гражданина, вознамерившегося заняться частным предпринимательством. Но какого уважения заслуживает малограмотный и беспринципный бездельник, вовремя уловивший дух времени и удачно вступивший в правящую партию?..
Если мои взгляды на ком-то из посетителей клуба и задерживались, так это на двух-трех девушках, пробовавших себя в роли наездниц. Но ничего, кроме взглядов, я себе не позволял, даже знакомиться не пытался. Наверняка они были любовницами каких-нибудь финансовых воротил или членов областного правительства. Связываться с такими персонажами у меня желания не было. К тому же о моем романе с клиенткой «Буцефала» наверняка стало бы известно Ляпину, он ведь приезжал туда раз в две недели. Я знал, как он относится к Светлане, и очень сильно не хотел, чтобы он узнал о моей неверности. Помню, состоялся у нас с ним один разговор в тот самый день, когда он узнал о моем намерении жениться на его дочери… Тягостный разговор. Я тогда узнал от Михаила Ивановича кое-что о прошлом моей невесты, о чем она сама не рассказывала. Оказывается, она уже один раз выходила замуж, в двадцать лет. Влюбилась без памяти в какого-то пацана по имени Ярослав, работавшего в фирме ее отца. Парень был очень хорош собой, умел красиво ухаживать, стильно одеваться и вычурно говорить. Отцу Светы парень тоже нравился, так что никаких возражений против их брака не последовало. Состоялась шикарная свадьба и романтическое путешествие в солнечную Италию. Михаил Иванович тогда еще не был олигархом, но деньги у него уже водились, и немалые. По собственной инициативе он купил молодым неплохую квартиру, а лично Ярославу подарил автомобиль и повысил его в должности. Светка тогда еще числилась студенткой третьего курса и делала вид, что учится в Академии Высоких Технологий, на одной из самых престижных специальностей. И вот как-то раз, возвратившись домой то ли с занятий, то ли со студенческой вечеринки, застала она своего молодого супруга в постели с миниатюрной брюнеткой, с которой Ярослав, как выяснилось, не расставался со школьных лет. Ушлый парень просто воспользовался ситуацией: очаровал дочку своего босса, которую природа обделила красотой и обаянием, да и женился на ней, получив доступ к большим деньгам. Брюнетка, настоящая его любовь, прекрасно знала о действиях Ярослава и полностью их поддерживала. Уж не знаю, зачем они так рисковали, встречаясь на супружеской квартире. Могу предположить, что парень хотел похвастаться плодами своего гениального плана. И еще для меня так и осталось загадкой, каковы же были его дальнейшие намерения. Не вечно же он собирался жить со Светланой и украдкой встречаться со своей возлюбленной… Когда Михаил Иванович поведал мне эту историю, я вполне серьезно подумал, что дочери его, возможно, угрожала смертельная опасность. Ярослав ведь мог ей помочь побыстрее расстаться с жизнью, чтобы заполучить свободу вкупе с деньгами. Но озвучивать свое предположение тестю я не стал.
Если бы Светлана устроила мужу скандал, вцепилась сопернице в волосы или еще каким-то бурным способом проявила бы свое недовольство, это было бы полбеды. Но она повела себя иначе. Как только сконфуженные любовники покинули квартиру, девушка достала из шкафа коробку с лекарствами и съела около тридцати разнокалиберных таблеток, запивая их десертным вином. Она ведь не имела богатого любовного опыта, и никогда ей не приходилось сталкиваться с мужской неверностью. Ярослав был ее первым мужчиной, она ему безгранично доверяла, а тут такое... Вот и не выдержала. Повезло еще, что принятая доза оказалась не смертельной. Неделя — в коме, месяц — на реабилитации. Из организма отраву вывели быстро, а вот психическая травма осталась на много лет. От молодых мужиков Светка шарахалась, как от прокаженных. На нее, впрочем, внимание обращали немногие, потому что от модельных стандартов моя будущая жена была столь же далека, как российский школьный учитель от списка «Форбс». Михаил Иванович, с тревогой думавший о будущем единственной дочери, пытался знакомить ее с проверенными и надежными молодыми людьми, но попытки эти не имели успеха. От общения с лицами мужского пола Светка всячески старалась уклониться, а если это не удавалось, то начинала вести себя таким диким образом, что ни о каком налаживании отношений не могло быть и речи. Десять визитов к психотерапевту тоже пользы не принесли. Специалист только руками разводил и говорил Ляпину, что для его дочери слово «мужчина» отныне прочно ассоциируется с болью. С той самой болью, которую она ощутила, когда застукала своего любимого супруга за любовными ласками с другой девушкой. И врач не мог уверенно сказать, есть ли у женщины шанс вернуться в нормальное состояние и какими средствами можно залечить ее травму.
Что же касается Ярослава, то он, понятно, немедленно вылетел и из фирмы, и из квартиры. Машину тоже пришлось вернуть. По словам тестя, парень исчез из Города вместе со своей брюнеткой. Когда Михаил Иванович мне рассказывал эту невеселую историю, у него голос дрожал от ненависти, и я даже подумал, что он намеренно смягчает ситуацию. Возможно, дальнейшая судьба Ярослава была более плачевной, и его потери не ограничились только хатой и работой…
Неизвестно, как бы сложилась жизнь Светланы, если бы не счастливая встреча со мной. Это была огромная удача для нас обоих. Мы оба получили то, в чем отчаянно нуждались последние годы. У нее появился красивый, умный, воспитанный мужик, который, как ей казалось, сумел по достоинству оценить ее скрытые достоинства и проникся к ней неземной любовью. А я наконец получил возможность жить, не считая копейки, и не думать, как дотянуть до очередной зарплаты. Вполне выгодная сделка, как мне казалось.
Не знаю, верил ли в искренность моих чувств Михаил Иванович. Человек, выстроивший такой успешный бизнес, полным дураком быть не может. Наверное, он все же догадывался, что, будь Светлана дочерью автомеханика или контролера ОТК, я бы даже под влиянием смертельной дозы алкоголя не предложил бы ей вступить в брак. Он и сам недавно женился на молоденькой певичке и никаких иллюзий на ее счет не имел, прекрасно осознавая, что их брак есть не что иное, как взаимовыгодная сделка. Но он также понимал, что именно благодаря мне, Шаманову Андрею Сергеевичу, его дочь сможет обрести женское счастье. Сможет выкарабкаться из той кризисной ямы, куда ее затолкал предыдущий супруг… Он мне вполне ясно дал понять, что счастье дочери для него на первом месте и чтоб я даже думать не смел ни о каких внебрачных увлечениях.
Конечно, я тогда согласился и несколько месяцев держался. Но потом не выдержал, сорвался. Слишком уж привык к женскому вниманию. И к разнообразию тоже. Связался сначала с молоденькой девчонкой из Института МВД, проходившей стажировку в нашем отделе. Потом с бывшей одноклассницей, так и не устроившей личную жизнь. С танцовщицей из клуба, о которой я уже упоминал. С еще одной коллегой, из отдела кадров… С еще одной танцовщицей, из другого клуба… Ну и, наконец, с Ксенией.
Слово, данное тестю, я держал, но на свой манер. Я прилагал все усилия к тому, чтобы до жены не дошла информация о моих эротических похождениях. Чтоб она даже не заподозрила ничего подобного. С прекрасным полом встречался только в дневное или вечернее время, преимущественно в рабочее. Ночевал всегда дома. Ездил вместе со Светой на курорты. Вовремя удалял все лишние звонки и эсэмэски из телефона. А самое главное, я всем своим любовницам намекал на то, что из семьи уйти не могу, потому что жена без меня сразу же загнется. Дескать, извини, дорогая, но никакого более серьезного статуса, чем просто «девушка для встреч», предложить не могу. Даже те мои подруги, которые были откровенно глупы, правильно меня понимали. И Ксения тоже понимала… до поры до времени.
Глава 4, написанная доцентом
Только коснувшись головой ортопедической подушки, я сразу же провалился в глубокий сон. Сказалась эмоциональная и физическая усталость. Пару раз за ночь просыпался и в полумраке видел своего нового питомца, клубочком свернувшегося в широком кресле. Наверное, у него тоже накануне был тяжелый день, раз даже не стал исследовать квартиру, как делают в темное время суток все коты и кошки, попадающие в новое место. Умял вчера вечером чашку сметаны и блюдце зернистого творога, купленных еще Маргаритой в предпоследний день жизни. Потянулся довольно, поточил немного когти о ковер, вскарабкался на кресло в спальне и вырубился.