— Вам кого?
— Виктория Сергеевна приехала?
Бывшая жена. Должна же она приехать на похороны? Андрей надеялся, что ему удастся с ней поговорить. Один минус, они уже не жили вместе два года. После развода она переехала в Майами, и изредка прилетала в Париж к детям. В Москве ей делать было нечего.
Рита кивнула и, отойдя в сторону, пропустила парня в прихожую, затем позвала Вику. Увидев бывшую супругу, Якушев расплылся в улыбке, однако женщина на его появление никак не отреагировала. Ее пухлые губы были сжаты, а глаза прищурены. Надо же, даже похудела, загорела. Пребывание в Майами ей явно шло на пользу.
— Что вы хотели?
— Вика, это я, Андрей.
— Какой Андрей? — устало спросила женщина.
— Я твой бывший муж. Я не умер, просто я проснулся почему-то в этом теле.
Договорить ему не дали. Глаза Виктории наполнились ужасом:
— Пошел вон отсюда! Вон! Я сейчас вызову полицию. Ваня! Тут сумасшедший! Помогите!
Ваню зовет, телохранителя. Которого Андрей сам и нанял. Надо было, наверно, и дальше пытаться объяснить что-то, но бизнесмен вдруг почувствовал себя очень уставшим. Его вытолкали из квартиры и захлопнули дверь. Любимая цитадель стала чужой.
Не желая испытывать судьбу, Якушев вышел из дома и побрел обратно к метро. Идти было некуда, только в клоповник, в старую советскую общагу. Он ехал на метро, глядя в пол, полностью опустошенный, не веря, что с ним так поступили. Наконец, парень вернулся в свою комнату. Состояние шока и горя сменилось желанием лечь спать и проснуться Андреем. И, решив, что это лучшее, что он может сделать, бизнесмен так и поступил. Сквозь сон было слышно, как несколько раз звонил сотовый, но он его отключал, на ощупь, не открывая глаз.
Второй раз Андрей проснулся ближе к вечеру. В той же самой комнате. Тем же самым человеком. Эмилианом…
От персыпа и нервов голова предательски болела. Он сел на кровати, поймав себя на мысли, что хочет есть. Дурной сон не заканчивался. И объяснений случившемуся найти не получалось. Неужели только и оставалось, как жить в теле какого-то постороннего человека? Шансов исправить ситуацию Якушев не видел. Утешало одно: он жив.
Но как же не хотелось начинать все сначала! Кто он вообще, этот Эмилиан? В телефоне высветилось шесть пропущенных звонков. «Денис работа». Работа… Конечно же! То самое место, куда должен был придти Эмилиан и куда так и не добрался. Интересно, что еще за работа, в выходной день? То, что сегодня суббота, бизнесмен помнил железно. Внезапно перед глазами возник навязчивый образ: стена из белого кафеля, ряд глубоких раковин, куча посуды, душ и краны, штук восемь. Это было что-то новое. Воспоминания, но чьи? Эмилиана? Мутно, как в тумане, но хоть что-то. Только как проверишь, фантазия это или действительно место работы обладателя тела? Но, если есть одно воспоминание, будут и другие.
Между тем есть хотелось все сильнее. В таких случаях Андрей либо шел в ресторан, либо ему приносили обед. А вот где питался Эмилиан было страшно подумать. Где обедают мойщики посуды? Покупают продукты в супермаркете? А какие? Доширак, колбасу, чай или кофе. Кусок хлеба. И все это едят. Следом пришла естественная мысль, от которой стало не по себе: а какое финансовое положение у Эмилиана? Здравый смысл подсказывал, что крайне шаткое. Правда, верить в это не особенно хотелось.
Видимо, придется начинать все сначала. Конечно, опыт никто не отнимал, но вот желания так надрываться уже не было никакого. А есть все равно хотелось. Прямо сейчас. Андрей полез в тумбочку, по ящикам и карманам и, наконец, выудил видавший виды бумажник. Внутри он нашел банковскую карту и несколько купюр: три по пятьсот рублей и две по сто. Усмехнувшись, он полез в смартфон: «сбербанк онлайн» открывался с помощью пароля. Того же самого, что и телефон. Андрей вздохнул с облегчением, но радость была недолгой: счета оказались пусты, а это значило, что денег было тысяча семьсот рублей… А на работу Эмилиан сегодня не пошел. И не факт, что в ближайшее время ему кто-то что-то заплатит.
Также бизнесмен обнаружил студенческий билет кулинарного техникума. Стало понятно, зачем парень устраивался мыть посуду, видимо, рассчитывал на карьерный рост. С низов начал. Это было смешно, если бы не было так грустно. Тяжело вздохнув, Андрей оделся и вышел в коридор: надо было купить хоть какой-нибудь еды. То, что в ресторане пообедать не выйдет, стало более чем очевидно.
Давно ли директор строительной корпорации обедал бутербродом с дешевой колбасой, запивая его холодным чаем? Казалось, вечность назад. Уже и забыл, как это. И очень не хотелось вспоминать… Может, это на самом деле его личный ад? Ну не может быть такого в жизни… Если умер, то уж умер. А тут… Не смерть, а профанация какая-то.
Кухня в общаге, как он выяснил, разумеется, была. Только находиться там не очень хотелось. Как и в комнате, где он жил с каким-то парнем, который, по счастью, укатил на выходные. Андрей ел, не чувствуя вкуса пищи. Все надо было срочно исправлять. Только как? Найти работу. Какую? А сколько лет-то Эмилиану? Он снова заглянул в паспорт — двадцать один год. Прекрасно. Образования никакого, точнее, у него лично за плечами МГУ, а вот паренек, кажется, особыми талантами не отличался, раз решил, что свяжет свою жизнь с кухарством. Опыт работы, видимо, соответствующий.
Ну, допустим, в МГУ второй раз он, конечно, поступит. Закончит экстерном. Потому что знает матчасть лучше преподавателей. А вот работа… Работа. Что у него есть такого, ради чего его могли бы взять на работу с хорошей зарплатой? Андрей так и замер с недопитым чаем в руках. Он неплохо знал английский язык, разбирался в бухгалтерии, экономике, строительстве. Вот только знания вроде и есть, но весьма специфические: они хороши для руководителя крупной строительной организации, а вот обычный исполнитель должен иметь кое-какие другие навыки. Кем ему устроиться? Может, секретарем? Возьмут его секретарем, конечно. Тогда кто? Журналист? Но это без возможности карьерного роста, а хотелось все-таки преуспеть именно в том, в чем понимаешь. Вот только для начало надо было как-то встать на ноги. По крайней мере иметь в кармане побольше чем две тысячи рублей. И переехать из общаги.
Андрей еще раз пролистал паспорт. Место рождения: Тирасполь. Значит, Молдавия. А паспорт свежий, получен буквально месяц назад. Забавно. Интересно, гражданство тоже получено только что? Прописка — какая-то деревня в Тульской области. Знать бы, кто остался у Эмилиана из родни. Пришлось снова лезть в телефон. Галерея, контакты… Андрей листал замыленные фото, сделанные на дешевый смартфон, едва сдерживая вздох разочарования: парень был нищим, родители в списке контактов не значились, а люди на фотографиях были, судя по всему, друзьями. Биография прорисовывалась слабо. И только на одном снимке было фото сухонькой старушки, смуглой и кареглазой. Это фото отличалось, было другого качества. Сохраненное что ли? Андрей покачал головой и снова подошел к зеркалу. Всматриваясь в свое отражение, он еще раз отметил что парень был очень приятен внешне, можно даже сказать, красив. Но все портила эта смуглость. «Нехристь» — буркнул Андрей и вернулся к кровати. Надо было разослать резюме. Не подыхать же с голоду.
========== 4 ==========
Андрей лег далеко за полночь. На душе было неспокойно и, откровенно говоря, страшно. Он постоянно забывал, как его теперь зовут, забывал, что он больше не мощный широкоплечий блондин, а смуглый тощий молдаванин. Хорошо еще, что не «полторашка», а почти два метра. «Нехристь». И, что самое страшное, он непростительно нищий. Куда ему теперь? К кому сунуться? Никакие связи больше не помогут. Он никому не нужен, и эта простая и страшная истина укоренилась в его воспаленном мозгу. Жена его, разумеется, не узнала. Дети по заграницам учатся, а родителей в живых уже нет… Были друзья, знакомые, связи… Все это было. Но как доказать, что ты — тот самый человек? Выдать секреты компании? Так его посадят. За шпионаж и мошенничество… Что еще приплетут? Ничего хорошего. Воспользоваться знаниями о своей компании в пользу конкурентов? Идея неплохая, только дурнопахнущая. Все-таки там остались друзья, партнеры, коллеги, да и сама компания — это его детище. Как разваливать то, что строил скурпулезно, годами? Для себя же строил…
И теперь, оказавшись в чужом теле, стало совершенно очевидно, что все его хваленые связи — это не более чем взаимовыгодное сотрудничество. А ему нечего предложить своим бывшим партнерам. Только если конкурентам… Переступить через себя Андрей не мог. Не мог ударить в спину бывшим коллегам. Не мог разрушить собственное детище. И пусть теперь им точно не по пути, но у него были нерушимые принципы. Оставалось придумать как с этими принципами выжить.
Якушев думал почти до самого утра. И ничего не придумал. Несмотря на жуткую головную боль, полностью погрузиться в сон не получалось. И только ближе к рассвету он наконец-то задремал. Но зря он рассчитывал на темноту и покой. Ему снились странные сны: залитый солнцем пейзаж, кусты виноградников, халупа, почти вросшая в землю, и заливающаяся слезами старуха, та самая, с фотографии. Он хотел к ней подойти, но она его отчего-то с руганью отогнала, что-то крича на незнакомом языке.
Проснулся Андрей в десять утра, сразу осознав, что сегодня воскресенье. Вопросов о том, кто он и где находится, уже не возникало. Тот же потолок, те же стены. Комната, в которую он даже в юности постеснялся бы войти. Хотя и начинал он тоже практически с низов. Вместе с Мишей Одинцовым. И какого черта он его вспомнил? Главное, вовремя… Андрей сел на постель и потер глаза, стараясь отогнать назойливое воспоминание. Но память, будто издеваясь, подкидывала новые образы, которые вызывали очередные приступы тоски и бессилия. И ведь давно уже у них с Мишей ничего не было общего, кроме государственных заказов, которые они пытались увести друг у друга. Но зачем-то вспомнилось, как в двадцать лет они прогуливали пары в Баумановском университете. И как только их не выгнали?
Вспомнилось, как основали строительную фирму, как поднимались, постепенно обогащаясь. А потом… Что же пошло не так? Поругались раз, поругались два. И стало как-то сложно вместе вести дела. Миша с психу тогда ушел прямо с совещания… Ну не возвращать же его было? Ушел и ушел. Только почему сейчас как-то тоскливо вспоминать об этом? Почему спустя годы, когда уже ничего нельзя сделать, вдруг возникло ощущение, будто тогда, в тот дождливый день, они оба повернули куда-то не туда? Странные мысли. Андрей нахмурился. Понимание чего-то мелькнуло тенью. Совсем близко. Осознание какого-то очевидного, простого факта…
Перед глазами возникло лицо Михаила, его напряженные губы. Важны были не слова, которые он произносил, а то, как это звучало. Что выражало лицо, глаза… Враждебность? Скорее да, враждебность. Тогда еще Андрею подумалось, что Миша ведет себя так, будто он у него жену увел. Только у Миши никогда никаких жен не было. Казалось, что причина конфликта в политике компании, но это был только повод.
Может, Одинцов его ненавидел? Знать бы за что. Завидовал? Только чему? Андрей не мог найти ответа. Но, на чем бы ни была основана ненависть, очевидно, что именно она сыграла решающую роль. Сначала они разделили компанию, а потом разгорелась борьба за сферы влияния. Не сказать что прямо-таки безжалостная, но за это время не было ни одного мало-мальски крупного объекта, за который бы не боролись бывшие партнеры.
Андрей чаще всего побеждал на тендерах. Это был вопрос престижа. А еще он стремительно богател. Влезал в рискованные сделки, отжимал проекты у более слабых конкурентов, проводил не совсем чистые финансовые махинации.
Миша был на порядок осторожнее и гораздо беднее. После злополучного совещания они встречались не так часто. Пару раз на совещании у губернатора, куда приглашали директоров ведущих компаний города, да на нескольких торжественных мероприятиях. А вот чтобы лично поддерживать какие-либо контакты… Нет. Андрей избегал этого. А Михаил… Через полгода после полного разрыва деловых и дружеских отношений вдруг предложил встретиться, поговорить о чем-то важном.
Но Андрей отказался. Сообщил, что вышлет юриста. Одинцов бросил трубку. Может, все-таки стоило встретиться? Тогда он был уверен, что нет. Потому что разговор должен был стать личным. Точкой невозврата. Миша признался бы в том, что знать совершенно не хотелось. Была ли это трусость со стороны Андрея? Да. Не здравомыслие, а именно трусость. И слабость. Он не был готов узнать о своем друге неприглядные вещи. Идеализировать казалось куда удобней, придумывать недостатки, которые не заденут, не потревожат душу. Хотя, надо отдать должное, это был единственный раз, когда Андрей запрятал голову в песок.
Без Миши было тяжело. Но потом бизнесмен втянулся, даже стало почти удобно. Комфортно находиться наедине со своими мыслями, когда никто не перебьет, не спросит. Да и вопросы с совестью теперь улаживались намного быстрее. Исчезли раздражители. И стало, конечно, скучно. Но все равно возвращаться к вопросу, что же на самом деле случилось, он не хотел. Ровно до этого момента. Потому что теперь, сидя на кровати, понимал, что надо было поинтересоваться. Не прятаться, не жалеть себя, а посмотреть правде в глаза. И, может, тогда он остался бы жив?
Андрей встал и пошел умываться, не переставая думать о бывшем друге. И пытаясь анализировать. Конечно, врагов у него было много… Но кто его мог ненавидеть настолько чтобы нанять киллера? А что, если Михаил? Эта мысль вдруг показалась простой и очевидной. Естественной. Но удовлетворения не вызвала, лишь больно кольнула. Ну, а что? Он ведь сам старался Мише побольше напакостить, увести пожирнее проект, радовался провалам. Почему? Он знал. Потому что не надо было вот так уходить и не возвращаться! Разрывать отношения, деловые, личные, все! Распиливать компанию!
Но если Андрей сам поступал по-свински, значило ли это, что и друг оказался непорядочным человеком? Конечно же ничего это не значило, но вот только кто-то же выступил заказчиком, кому-то это было надо!
Бизнесмен снова попытался сосредоточиться на делах, ища мотивы для убийства. Может кому-либо этот объект был позарез нужен? Конечно, строить целую набережную на Яузе! С другой стороны, годы-то какие… Не убивают уже по такой ерунде. Да и убивать надо было до тендера, а не после. Иначе смерть Андрея теряет смысл. С другой стороны, убивать и до тендера смысла нет никакого — подготовка велась несколько месяцев. Так что гибель директора ничего бы не поменяла. Если только в свете перспектив будущих тендеров. Если попытаться выбить из колеи руководство компании. А может, Михаил хотел таким образом отомстить? За все проигранные тендеры? Чутье подсказывало, что не будь компания так успешна, покушения бы не произошло.
Андрей вытер лицо сероватым полотенцем. От мыслей и предположений становилось совсем тошно. Не хотелось думать, что бывший совладелец мог выступить заказчиком. Но думалось именно так. Больше некому — остальные конкуренты не такие крупные. Может, еще были внутренние враги? Но кому в компании выгодна смерть директора? Да никому по большому счету. Бывшая жена? Так она не бедствовала, и все благодаря Якушеву. Пара любовниц? Обычные эскортницы. Им его гибель точно не нужна. Оставался опять, Михаил. Его было проще всего подозревать. Как будто.
А еще почему-то очень хотелось думать, что за четыре года бывшему совладельцу было не плевать, как дела у конкурента. Что его злили успехи Андрея. Не зря же он так старался. Все эти уведенные из-по носа заказы… Это делалось не ради денег. Какая разница, один «Rolls-Royce» или три? Сколько домов? Квартир? Андрей все равно не стал есть больше. Слаще? Тоже вряд ли. А самомнение потешить хотелось. Доказать, что Миша зря ушел, что это была ошибка, о которой он должен был пожалеть. Заставить приползти обратно.
Только бывший друг не приползал, а успешно находил более мелкие заказы и, надо сказать, не такие проблемные. И тоже богател. Еще и становился все более интересным внешне. Возраст шел ему на пользу. Кареглазый, с матовой кожей. И взгляд, немного насмешливый, с огоньками…
Андрей сдавленно вздохнул и поднялся. Сидеть и ныть смысла не было. Так и с голоду подохнуть недолго. Отбросив посторонние мысли, он снова начал прикидывать, кем могли бы взять такого красавца-молдаванина. Может, официантом? Это лучше чем мыть посуду. Или барменом…
========== 5 ==========
Андрей был мрачен. Снова пришлось идти в магазин за ненавистной колбасой, затем рассылать унизительные резюме. А к вечеру приехал сосед по комнате. Веселый, смуглый, с кривыми желтыми зубами. Якушев не был рад присутствию постороннего. Но вот у Эмилиана, кажется, проблем с сожителем не возникало. Потому что сосед, явившийся в пять вечера, вместо обещанной полуночи, сходу начал рассказывать, как поссорился со своей девушкой, причем не дожидаясь комментариев собеседника. Но отвечать было и не нужно. Нужно было слушать. И Андрей слушал, прервав поиск работы.
Незнакомец говорил взахлеб, активно жестикулируя, на ходу раздеваясь и сбрасывая ботинки, с которых валились комья грязи, прямо посреди комнаты. Из всего пространного повествования было понятно одно: что паренек приехал к подружке, переночевал у нее, потом еще раз переночевал. А потом полез к ней в телефон, проверять, не изменяет ли. И обнаружил компроментирующую переписку с каким-то Валерой. На фоне чего парочка поссорилась. Девушка возмущалась грубому вмешательству в личную жизнь, а сосед по комнате — факту возможного адюльтера. В итоге несчастный ревнивец был выдворен вон. История была стара как мир и никаких эмоций не вызывала. Андрею не было жалко дружка Эмилиана, тем более что таких проблем с противоположным полом он не знал даже во времена студенчества. Девчонки ему не изменяли, наоборот бегали за ним и почти не выносили мозг. Он-то, конечно, выбрал ту, что изначально отвергала его ухаживания и дольше всех капризничала. Но расстались они не из-за измены — такого он бы не потерпел. Вика поменялась — родила парочку детей, располнела, обзавелась не очень умными подружками. Да и как-то стала отходить на второй план. Любовь постепенно ушла… Было немного жаль разводиться, но как партнер Вика не тянула — была глуповата. А вот как мать детей… Почему бы и нет. Только дети-то выросли. И смысла в браке не было никакого. Да и гулять на глазах у жены, не стесняясь, было как-то некрасиво. И Андрей развелся. Оставив бывшей супруги хорошую сумму денег и недвижимость. Он не был жадным, если речь шла о семье. Тем более, жена все-таки была приличная. Как он был у нее один, так и оставался. Даже после развода она только и делала, что ходила по магазинам, в кафе, да с подружками во Францию ездила каждые пару месяцев, где учились дочь с сыном.