Ривера мало пересекалась с палачами картеля. Шокер не в счёт — он был психом, взять с него нечего, но те редкие встречи Эйса запомнила на всю жизнь. У них были мёртвые глаза. Они смотрели так, словно прикидывали, где под слоями кожи и мяса у тебя сустав, а где лучше разорвать тебя по шву. Они могли пытать людей неделями, не вылезая на божий свет, именно после их трудов запуганные до икоты синалойские копы снимали изуродованные трупы с фонарных столбов. Данэм был не похож на них, он был слишком нормальным, словно в его мозгах был вшит невидимый тумблер, который переключал его в режим зверя и обратно. И это пугало куда больше.
Он остановил машину на обочине и взялся за мобильный.
— Это Натан Вельховен. Да, я думаю, это он. Я понял, — судя по тону голоса и лицу, чуть опущенному вниз, Эйса поняла, что Данэм отчитывается своему хозяину, Человеку.
Она смотрела во все глаза, жадно впитывая скудные обрывки информации, анализируя жесты и выражения его лица. Это всё, что ей оставалось — никто не собирался вводить её в курс дела, словно она бесплатное приложение к кушу в двадцать пять миллионов или вовсе дама из эскорта. Это положение вызывало у неё прилив беспомощной злобы, который она тщетно пыталась погасить, сжимая через ткань рубашки холодный ствол пистолета.
Данэм закончил разговор и набрал другой номер. Теперь команды отдавал он.
— Натан Вельховен. Пусть ребята изучат записи дорожных камер на выезде из города, осмотрите его гараж и записи с ближайших к нему камер, опросите местных, при необходимости подключайте копов…
Под монотонное перечисление приказов, Эйса хотела тихо просочиться на улицу и бежать без оглядки, несмотря на то, что подготовленный Данэм настиг бы её в два счёта и даже не запыхался. Миссия выполнена, она больше не нужна ему, но Данэм считал иначе — когда Ривера дотронулась до ручки, он заблокировал двери и покачал головой.
Неопределенность съедала Ривере нервы. Когда он выехал с обочины и влился в стремительный поток на шоссе, Эйса не выдержала:
— Что дальше?
— Дальше прокатимся в одно место.
— Что будет дальше со мной? — с нажимом, сквозь зубы уточнила Эйса, заставив себя посмотреть в его сторону. Уголки его губ потянулись вверх, а лицо исказила едкая гримаса насмешки. Ему похоже чертовски нравилось, что Ривера целиком и полностью зависит от него.
— Надо подумать, на что ты ещё сгодишься.
Занялся рассвет, на горизонте всплывал бесформенный солнечный шар, его слепящие лучи били прямо в лобовое стекло. Данэм потянулся через неё в бардачок за тёмными очками и жестом собственника коснулся её бедра, удерживая равновесие.
— Убери руки от меня, мразь конченая, я тебе не подружка, ясно?!
Она с отвращением скинула с себя его руку и сжалась в комок, отодвигаясь к двери, словно эти жалкие сантиметры могут что-то решить.
— Как скажешь, — Данэм наигранно повиновался и вернул руку на руль. — Кстати, труп твоего дружка нашли в яме возле Эль-Пасо. Ты там мимо не проезжала случайно?
Эйса не нашлась, что ответить. Судя по приказам, что он отдавал насчёт Вельховена, у его загадочного, безымянного босса был неограниченный доступ к городской инфраструктуре и базам данных. Именно поэтому Данэм не побоялся дважды дать ей уйти — она всегда была под колпаком цифровых сетей и перед глазами тайных информаторов, разбросанных по территории, подконтрольной Человеку. Его могущество, его влияние было неоспоримо. Эйса снова подумала о Шокере — будь у него время, он попытался бы вычислить эту загадочную личность, и у них, возможно, было бы чем крыть. Шокера больше нет, больше нет Джо и она жива лишь номинально. Её жизнь теперь зависела от повёрнутого на всю башку мясника.
— Мразь, говоришь, конченая. Не такие уж мы и разные, Эйса.
Ривера поняла его намёк — Данэм знал, что это она убила Джо. Он знал причину, по которой она убила его. Молчаливый хозяин паба, похоже, работал на две стороны или Франко лично сторговал с Человеком свободу для Джо, теперь этого не узнать наверняка, но ставить себя на одну ступень с Данэмом Эйса не собиралась даже в мыслях.
— Ну-у, может ты и прав, — она солгала, чтобы сбить его с толку.
Данэм оставил её при оружии, уверенный в том, что Эйса им не воспользуется. Эйса его надежды не оправдала. Оглушенная яростью, Ривера дёрнула из-за пояса пистолет и направила ему в висок.
— Останови машину.
На его лице, казалось, не дрогнул ни один мускул, но ситуация, вышедшая из-под контроля, напрягла его — Эйса заметила, что он крепче сжал оплётку руля. Данэм свернул в технологический съезд.
— Слушай, давай-ка я тебе кое-что объясню, — Ривера едва не потеряла самообладание — его голос тихим рокотом лез за воротник, обволакивал хребет дрожью, вызывал озноб. — Ты жива, потому что нужна мне. Стоит тебе остаться одной, за тобой придёт картель. Поверь, их в Штатах более, чем дохрена. Они закопают тебя.
Вытянутая, напряженная рука начала дрожать. Эйса смотрела ему в глаза, ощущая, что неумолимо теряет концентрацию: он говорил тихо, внятно, медленно, словно специально сбивал её настрой. Чёткость восприятия размазывалась по черепной коробке тонким слоем — он умело заговаривал ей зубы, усыплял бдительность. Данэм был хорошо обучен — Эйса ощутила на себе фокусы, которым давным-давно обучалась сама, промышляя уличными кражами. Она понимала, что ей профессионально давят на психику, но ничего не могла сделать.
— И это самое безобидное, на что ты можешь рассчитывать. Тебе ли не знать. — Его напряженное лицо на миг озарила улыбка.
Эйса не успела понять, как её пистолет оказался в его руках. Она тупо пялилась в чёрное дуло, ощущая боль в запястьях —Данэм выбил у неё оружие одним движением.
— Я думал, ты умная.
Эйса прекрасно знала, что отбитые головорезы Франко делают с женщинами. Мерзко было признавать, но Данэм был прав.
— Пусть пока у меня побудет, — Данэм сунул ствол под сиденье.
Они въехали в жилой квартал. С обеих сторон дороги в ряд стояли аккуратные домики с зелеными лужайками. Покрытые блестящей глазурью садовые гномики вызывали у Риверы приступ омерзения — именно в таких районах жил средний класс, сдыхающий от скуки и стабильности. Именно здесь протухшие от быта домохозяйки вспоминают шальное студенчество, раскуривая по вечерам косяки. В этих глянцевых домиках жили подростки, которые сбегали в кокаиновый дурман от родительских завышенных ожиданий. Лицемерие во всей красе; эта неприязнь словно передалась ей с генами, она ненавидела каждого лощёного гринго, мнившего себя хозяином своей жизни, находясь при этом по уши в долгах перед банками. Ей хотелось смачно плюнуть на каждый такой идеальный газон.
Данэм остановился у одного из домов. Над крылечком развевался американский флаг, у гаража стоял старенький Шевроле. Эйса ожидала увидеть в коридоре портрет Буша или Обамы — патриотизмом здесь несло за милю.
— Оливер, — из дома показался пожилой, прямой, как струна, мужчина. Его седые волосы были стрижены по-армейски, наверняка он был ветераном.
— Сэр, — мужчина тепло обнял Данэма и кивнул Ривере.
Данэм взглянул на неё так, что ей ничего не оставалось, как закрыть рот и пройти следом за ними в дом. Он не собирался спускать с неё глаз.
— Я ищу Натана, сэр.
— Он опять что-то натворил?
— Снова запил, — Данэм врал. Ривере показалось, что он намеренно защищает старика от правды. Эйса могла бы рассказать, что натворил этот ублюдок, но решила до поры не искушать судьбу и осмотреться.
Хозяин дома, Стэнфорд Вельховен приходился Натану отцом — на полке у камина она нашла их совместные фото. Оба были в форме, оба служили, оба участвовали в боевых действиях. Ей удалось рассмотреть медали в дорогих деревянных рамках. Эйса увидела среди них лицо Данэма: он и Натан Вельховен в парадной форме напротив мемориала Корпуса Морской пехоты.
— Он был вчера. Казался нормальным. Сказал что уезжает и не знает, когда вернётся. Оставил мне вот это, — Стэнфорд выдвинул ящик комода и положил на стол газетный сверток, упакованный сверху в пузырчатую плёнку. — Здесь двести тысяч. Я не собираюсь распоряжаться этими деньгами, пока не узнаю, где он их взял. Он в беде, Оливер?
— Боюсь, что да, — Данэм держался с уважением, даже с почтением, как со старшим по званию и как благодарный сын мог бы держаться с отцом.
— Забери их. Мне жаль. Ты ведь поручился за него.
Это была капля в море. И Данэм, и Эйса с одинаковой досадой смотрели на этот свёрток. Ей вдруг остро захотелось найти Вельховена и сделать его смерть мучительно долгой. Она не знала, какой приказ насчёт него у Данэма, не знала, что между ними произошло, не могла представить, куда Вельховен мог деть такую сумму, не спалившись, и какие неисповедимые пути свели с ним Лупе.
В голове зашумело, а язык сухим, тяжёлым камнем прилип к нёбу. Эйса не могла больше напрягать мозги, ей хотелось закурить и выпить кофе.