- Подчинись мне, - приказала она.
От пламени Крабкейка кожа Мармеладки начала таять.
- Подчинись, - повторила она.
Франклин ударил её по лицу. Он взял её за волосы из сладкой ваты и укусил за плечо. Он откусил кусок с клубничным вкусом, прожевал и проглотил мясо. Затем он откусил ещё один кусок от неё.
- Я доминантная! - закричала она, - ты меня не можешь есть, только я могу тебя сьесть!
Мармеладка вонзилась в ключицу Франклина и сорвала кожу. Они ели друг друга, откусывая куски плоти. Пламя расплавило их конфетное покрытие, превращая в жидкость. Сахар стал карамелизированным и склеил их.
Через некоторое время Мармеладка начала лизать и целовать его. Франклин продолжал кусать её.
- Пожалуйста, остановись, - сказала она ему.
Франклин не остановился.
- Я не хочу тебя убивать, - сказала она, - я люблю тебя.
Она поцеловала его в щёку, когда он укусил её в шею.
- Я обещаю, что больше не буду есть детей, - сказала она, плача, - я буду есть человеческую еду, если это сделает тебя счастливым. Я могу быть покорной, а ты можешь быть доминирующим, если хочешь. Или мы можем быть равными. Мы оба можем быть доминантными. Мне всё равно. Я просто хочу быть с тобой.
Она схватила его за горло и заставила поцеловать её.
- Ты любишь меня, - сказала она, - я знаю это.
- Ты - монстр, - возразил Франклин.
- А как же наш ребенок? - cпросила она, - ты будешь любить нашего ребёнка. Я знаю это.
Она снова поцеловала Франклина, а он поцеловал её в ответ.
Полицейские перестали кричать на Франклина, когда услышали треск. Они посмотрели на диван и увидели, что яйцо треснуло.
- Смотри, - сказала Мармеладка, - наш ребёнок рождается.
Рука младенца потянулась из яйца “Cadbury”, покрытого карамельным соусом.
- Святое дерьмо, - сказал коп, - там ребёнок.
Он приказал другому офицеру вытащить ребёнка из яйца. Когда полицейский вытащил ребёнка, Франклин увидел человеческого ребёнка. У него не было ваты, сладкой шерсти или тучной кожи. Это был полностью человек.