Он напрягается, когда я кладу руки ему на голову.
— Нагнись, — велю я ему и похлопываю по поверхности воды. Она по пояс, так что опасности нет.
Он поворачивается и окидывает меня взглядом, а его глаза недоверчиво сужены.
— Уверяю тебя, все в порядке, — я опять похлопываю по воде и улыбаюсь ему поощрительной улыбкой. — Ты же хочешь сделать меня счастливой, не так ли?
Он издает рык, хотя я знаю, что он не понимает моих слов. Но потом он начинает опускаться в воду до тех пор, пока его подбородок не касается поверхности, а все остальное погружено под воду.
— Спасибо тебе, — говорю я, сохраняя свой голос нежным. Я зарываюсь руками в спутанные в клубок волосы и принимаюсь его намыливать. Я мою ему голову так, как делаю это себе, и дыхание с шипением вырывается сквозь его стиснутые зубы. Я не могу определить, нравится ему это или нет, но я полна решимости кардинально изменить внешний вид моего варвара, так что он просто должен смириться и терпеть это, чтобы порадовать меня. Я сосредоточиваю свои усилия вокруг его рогов, натираю пальцами так, как делаю это себе, но его волосы настолько густые, что требуется дополнительная горстка ягод, чтобы получилась обильная пена.
Я так сосредоточена на мытье его волос, что даже не замечаю, что мои груди находятся практически перед его лицом, пока его руки не дотрагиваются до моих бедер.
— Хар-лоу, — бормочет он, и от этого хриплого звука мои соски напрягаются, и тут же на ум мне приходят наши ночные ласки украдкой.
Покраснев, я своей ладонью надавливаю ему на макушку.
— Окунись.
Раз за разом он исчезает под водой, и к тому времени, когда его волосы больше не пенятся, я немного прихожу в себя. Я улыбаюсь ему сияющей улыбкой, в то время как он вытирает глаза.
— Сейчас ты выглядишь намного лучше.
Ну, на самом деле, это правда. Его лицо больше не вымазано многолетней грязью, а цвет его кожи — восхитительно дымчато-синий. Выглядит он моложе и от того, что его густые, мокрые волосы облепили голову и лицо, я представляю образ того, как он будет выглядеть, если их причесать и высушить. Меня охватывает довольно-таки странное чувство дежа вю. Может быть, дело в том, что нахмуренное лицо Руха кого-то мне напоминает? Или я просто схожу с ума?
Я отмахиваюсь от этой мысли за секунду до того, как горстка раздавленных ягод опускается мне на макушку.
— Хар-лоу мыть, — заявляет мне Рух и начинает массировать мою голову. Ну что ж, вполне справедливо. Я опускаюсь глубже в воду и закрываю глаза, так он сможет таким же образом позаботиться обо мне.
Его руки, нежно натирая, ласкают кожу моей головы, после чего он проводит пальцами вдоль моих ушей. Меня пробирает дрожь, пока он ворошит мои мокрые волосы. Кажется, со мной никогда в жизни не обращались столь нежно, как в этот момент. Он задевает больное место у меня на голове, и я вспоминаю, что несколько дней назад этот парень ударил меня прямо туда дубиной. Хм… Я отталкиваю его руки от себя.
Он испускает печальный звук и все равно настойчиво прикасается к ране. Ой. Он проверяет ее. Я сжимаю губы и храню молчание, чтобы он мог закончить проверку. Немного погодя он выражает удовлетворение, ну а потом толкает меня под воду.
Мгновение спустя, кашляя и захлебываясь, я всплываю на поверхность.
— Ты должен был предупредить, перед тем как это делать!
— Хар-лоу мыть?
— Ну, теперь-то я точно отмыта, — заявляю я сварливым голосом, протирая глаза.
Рух хмурит брови и прикасается к моей руке, потом принимается усердно стирать с нее одну из моих веснушек.
— Мыть?
— Все они составляют мою кожу, великан, — я начинаю скрести одну из них, после чего мотаю головой. — Их не удалить. Видишь? Они на мне повсюду. На моем языке их называют «веснушки».
— Вусн-ушк? — он прикасается к одной.
— Да, почти так, — я улыбаюсь ему и указываю на несколько у себя на руке.
Он постукивает пальцем по веснушке на моей руке, а затем по другой, что на моем плече. После этого он постукивает по одной на моей ключице, и я втягиваю воздух. Хочу ли я, чтобы он продолжал в том же духе?
Мне вроде как… да, хочу.
Поэтому я остаюсь совершенно неподвижной, в то время как его пальцы прослеживают мою кожу, исследуя мои веснушки. Я не одна из тех «счастливых» девушек, которой достались всего лишь несколько милых веснушек кое-где. Если хоть немножко солнца коснется моей кожи, я становлюсь до безумия веснушчатой. Ими покрываются мои щеки, наряду с переносицей и лбом. А еще мои руки и верхняя часть груди, и постепенно утихают несколькими пятнышками то тут, то там на моих грудях и животе.
Однако, совершенно ясно, что не всё, в чем он заинтересован, это веснушки на моем лице. Его пальцы медленно тянутся вниз между моими грудями, и мой кхай начинает напевать в ответ на это прикосновение. Мои соски напрягаются, и я жажду, чтобы он прикоснулся к ним.
Рух поднимает на меня глаза, а его пальцы потирают мою кожу, лаская одно и то же местечко снова и снова, и кажется, что по всему моему телу распространяется жар. Он изучает меня, затем спрашивает:
— Нет?
О, Господи. Он хочет знать, может ли он прикоснуться ко мне.
Думаю, мне стоит показать. Я беру его ладонь в свою и прижимаю ее к своей груди.
— Да, Рух.
Его прикосновение нежное, почти благоговейное, пока его ладонь окружает мою грудь, прекратив дотрагиваться до каждой из веснушек. Затем его пальцы перемещаются на мой сосок, и в ответ тот затвердевает. Испустив тихий стон, я обнимаю Руха за шею, наклонив поближе. Мне хочется, чтобы он поцеловал меня, но я абсолютно уверена, что он не знает, как это делать. Этот мужчина — чистый лист. По-моему, это даже к лучшему, но сейчас я хочу, чтобы он наклонился и прижался своими губами к моим.
Все же Рух умеет делать кое-что другое. Его рука скользит вниз по моему животу и двигается к моей киске. Он погружает свои пальцы между моими складочками, и, находя мой клитор, подушечкой пальца тут же начинает обводить вокруг него круги именно так, как мне нравится.
Я издаю стон и цепляюсь за него, поскольку у меня подкашиваются коленки от его прикосновений. Испугавшись, он отрывается от меня и пытается помочь мне устоять на ногах.
— Нет, все в порядке, честно, — говорю я ему. И чтобы такое больше не повторилось, я прислоняюсь к нему, спиной прижимаясь к его животу. Мне в спину толкается его член, твердый и требующий внимания. Я двигаю его руку обратно к своей груди, и он сзади меня охватывает ее своей ладонью. — Вот так, — говорю я ему. Теперь, если у меня ноги станут ватными, я просто обвисну против него.
Низкий стон поднимается вверх, к его горлу, и он ласкает мою грудь, тогда как его вторая рука направляется к моей киске. Он находит мой клитор и принимается нежно, медленно кружить вокруг него, как мне нравится больше всего. Возле него я вся дрожу, прижимаясь спиной к его телу. Он крепко меня обнимает, своим лицом прижимаясь к моей шее. Рядом с ним я чувствую себя такой маленькой, лелеянной и обожаемой от его бережных ласк. Моя вошь тяжело мурлычет, и я чувствую, как его собственная вибрирует у моей спины. Его прикосновения кажутся такими чудесными, и не займет много времени, прежде чем я против него начну содрогаться, отчаявшись достичь оргазма. Я должна научить его гораздо большему…
Но тогда я кончаю, взрыв света застилает мне глаза, и я испускаю вопль.
Он стонет и, крепко обнимая, прижимает меня к себе. Я чувствую, как его член трется о мою спину, и, сжав меня в тисках еще сильнее, он начинает тереться все жестче. Мгновение спустя, горячее тепло распространяется по моей спине, и я понимаю, что он тоже кончает.
Рано или поздно, но нам и правда придется перейти на следующий этап наших отношений. Совершенно изнуренная и ошеломленная, я блаженно вздыхаю и погружаюсь в горячую воду. Он продолжает прикасаться ко мне, гладить и ласкать мою кожу, удаляя свое семя с моей спины, после этого просто меня обнимает, как будто заверяя себя, что я на самом деле здесь.
Мои пальцы уже сморщились, и я выжимаю мокрые волосы, затем указываю в сторону одежды на берегу.