— Что это за вечеринка? — Я о таком ещё не слышала.
— Время от времени Воины устраивают частные оргии при закрытых дверях. — Она сдержанно улыбается. — Надеюсь, Дин тоже там будет.
— Ты ждёшь встречи с ним? — Я не могу в это поверить.
— Да, с ним терпимо и заканчивается быстро. А потом он каждый раз хочет, чтобы я ему что-нибудь почитала. В некотором смысле он милый, и быть с ним вместе лучше, чем прозябать в камере.
Милый? Воин? Она сошла с ума, сидя в камере? К нам делает шаг женщина с другой стороны от меня. Её лицо белое как мел.
— Говорят, на вечеринках, где никто не наблюдает, Воины отрываются по-настоящему жёстко.
Неужели может быть хуже, чем на шоу? Я чувствую болезненный укол внизу живота. Вот почему я снова должна пойти: потому что меня хочет Блэр. Что он будет вытворять со мной на вечеринке? Мучительно убивать, как он постоянно обещает мне шёпотом на ухо, когда меня… Я тяжело сглатываю, мой пульс зашкаливает, перед глазами мелькают точки.
«Сначала я сломаю тебя, а потом убью…», — звучит его голос в моей голове. Только Блэр уже давно меня сломал, по крайней мере, очень на это похоже. Мне становится так плохо и начинает кружится голова, что я хватаюсь за свою соседку. Но из страха быть наказанной, она вырывается.
Вода иссякает, и на другой стороне душевой открывается следующая дверь. Мы снова переходим в отдельную комнату — мне знакома эта процедура. Здесь душно и жарко. Большие потолочные вентиляторы высушивают нас досуха. Ненавижу это, потому что мне не хватает воздуха. Другие женщины тоже с трудом могут вдохнуть и начинают кашлять, от жары горят наши лёгкие и болят глаза. Я постоянно думаю о том, что меня ожидает. Моё сердце колотится всё сильнее, кровяное давление повышается. Меня охватывает паника, и как только дверь в комнату для одевания открывается, я бросаюсь вперёд в поисках какого-нибудь острого предмета, который могла бы вонзить себе в горло. Но здесь нет ничего, кроме надзирателей и длинного стола, на котором разложена наша одежда. Теперь это не узкие полоски и стринги, а почти прозрачные белые одеяния. Они без рукавов, с глубоким вырезом и лишь слегка прикрывают нас между ног. Тем не менее, это больше ткани, чем мы носим на шоу, и я не чувствую себя полностью обнажённой. Хотя каждый может увидеть синяки у меня на бёдрах.
Мои раны ещё не зажили, поэтому сегодня будет хуже, чем когда-либо до этого. Я больше не могу, я недалека от нервного срыва, но здесь возможности покончить с собой у меня нет. Может, на вечеринке. Надеюсь, там подвернётся шанс. Если я смогу сделать это, стоя перед Блэром и глядя ему прямо в глаза, хоть я и умру, — это принесёт мне небольшое удовлетворение.
Единственное, что могло бы удержать меня от самоубийства, — это лучик надежды. Как часто я мечтала о том, что произойдёт чудо, и сенатор Мурано помилует меня…
Глава 2. Хром против Блэра
— Встать к стене, рабыни! — приказывают нам охранники. — Пошевеливайтесь!
Мы находимся в большом помещении, недалеко от зала, где обычно проводятся шоу. Нам нужно было пробежать лишь пару коридоров, и мы уже на месте. До сих пор я никогда не бывала в этом крыле здания. Стало быть, это место для вечеринок. Тихо играет музыка, успокаивающие звуки которой словно из какого-то другого времени. Комнату украшают белые колонны; позолоченные лампы и другие необычные светильники бросают рассеянный свет; на пушистом ковре расставлены скульптуры обнажённых людей. В середине мелкий бассейн, в котором плавают растения и светодиодные свечи, по краю бассейна стоят кушетки с мягкой обивкой.
К горлу подступает тошнота, потому что я знаю, для чего это всё. Всё здесь кричит об элитном борделе и напоминает мне Древний Рим. Я слышала о нём в школьные годы. Иногда Воинов сравнивают с гладиаторами, и одеты они точно так же. Вместо форменных брюк на них надето нечто вроде набедренных повязок и больше ничего, отчего их мускулы производят особенно устрашающее впечатление. Здесь как минимум двадцать Воинов, и от такой большой концентрации мужской силы мне становится ещё хуже. К сожалению, оружия у них с собой нет, нет ни мечей, ни каких-либо других острых предметов, которые я могла бы стащить, чтобы поубивать этих мерзавцев, — что мне никогда не удастся, — или покончить с собой.
Мужчины разговаривают, смеются и пьют что-то из кружек. При этом они посматривают на нас и ждут, пока мы выстроимся в линию; некоторые из них указывают на рабынь пальцами.
— Сегодня будешь отрабатывать! — Блэр злобно мне усмехается, как всегда делает непристойные жесты языком и без стеснения задирает свою набедренную повязку и потирает растущую эрекцию.
Я резко отвожу глаза и решительно сдерживаю рвотные позывы. Надо сделать глубокий вдох и ждать возможности.
— Эй, Хром, ты пересидел на солнце? — кричит Блэр внезапно одному из мужчин, который в этот момент входит в комнату. Он такой же высокий и мускулистый, как все остальные, но из-за волос заметно выделяется среди них. Его волосы огненно-рыжего цвета, короткие и торчат в разные стороны. Кроме того, его кожу украшают татуировки. Не цифры, как у рабов, а чёрные геометрический узоры, обвивающие плечи.
Ярко-зелёные глаза Хрома злобно сверкают в сторону Блэра, он демонстративно поворачивается к моему врагу спиной, и я вижу ещё один узор на лопатках. Он похож на своего рода крылья.
Я содрогаюсь. Этот Воин дьявольски красив, но кажется опаснее всех их вместе взятых. Рыжий цвет волос в сочетании с ярким цветом глаз, высокими скулами и щетиной делают его похожим на демона. Он ангел из ада.
— Сильный цвет, Хром. Белый был слишком скучным для тебя? — Другой Воин хлопает его по плечу, усмехаясь.
Хром пожимает плечами.
— Время от времени хочется чего-нибудь новенького, Дин.
Значит, это Дин — тот Воин, о котором рассказывала заключённая, с которой я перебросилась парой слов в душе. Он самый низкий из них, коренастый и волосатый, как медведь. И он любит, когда ему читают.
Я могла бы посмеяться над этим, если бы не испытывала смертельный страх. Блэр не спускает с меня глаз.
— Ты меняешь цвет своих волос так же, как цвет волос своих рабынь, — говорит Дин. Коренастый солдат, в противоположность рыжеволосому, выглядит настоящим плюшевым медвежонком. — Где Джекс? Он снова не придёт?
— Ты же знаешь, после того что случилось с его братом, у него пропало желание, — отвечает Хром, блуждая взглядом по нам, рабыням. — Кроме того, как раз сейчас он забавляется с врачихой, на чьей совести лежит смерть Седрика. Джекс получил специальное разрешение, она у него дома.
Дин поднимает брови.
— Может быть, он наконец вернётся в свою прежнюю форму.
— Пора бы уже.
Хром напряженно изучает меня, взгляд его ярких глаз прожигает мне кожу. Он знает, что меня может взять только один человек. Почему он смотрит на меня так пристально?
Я едва не подпрыгиваю, когда вдруг звучит гонг.
— Время делать выбор! — кричит охранник справа, который стоит в самом начале нашего ряда.
Каждый раз он делает знак одной из рабынь выйти вперёд, и Воин, который хочет, может её забрать. Иногда желающих двое, тогда они на руках бросают жребий. Это похоже на игру, которая знакома только Воинам, но она работает. Ухмыляясь, они берут женщин и исчезают с ними в примыкающих комнатах. Там Воины могут делать с нами всё, что захотят, как и на шоу, только в частной обстановке, без камер.
Хотя солдаты, похоже, не возражают против камер, потому что с рождения привыкли быть под наблюдением, но камерой больше или меньше… подозреваю, что когда они знают, что никто за ними не наблюдает, они более явно показывают своё истинное лицо.
Сегодня Блэр будет более жестоким, чем когда-либо прежде. Я просто знаю это, мне нет нужды ещё раз смотреть на него. Я чувствую, как его предвкушение накатывает на меня зловещими волнами.
Несколько Воинов развлекаются с девушками прямо здесь, а одну женщину с белокурой гривой волос даже берут сразу двое солдат и подталкивают её к кушетке. Пока один сосёт женщине грудь, второй лижет ей между ног. Женщина сопротивляется лишь для вида и придерживает Воина, который у неё между ног, за голову. Господи, ей что, это нравится? Она знакома с этими двоими? В этой троице чувствуется близость.
Раньше мне тоже нравился секс. Даже очень. Перед тем как меня арестовали, я год была в официальных отношениях с Райли. Неофициально — ещё дольше. Он был тренером по самообороне, почти на десять лет старше меня и очень опытным. Ещё во время учёбы на телохранителя между нами пробегали разряды, и когда мне исполнилось восемнадцать лет, мы стали парой. До того нам было строжайше это запрещено, поэтому у нас была тайная связь. В наших отношениях была страсть и горячая любовь, и длилась она до тех пор, пока меня не обвинили в повстанчестве. Райли бросил меня так же, как и все остальные. Все боялись режима, никто не хотел попасть в тюрьму или в программу «Сервы». Моя бы воля, я бы весь этот проклятый режим со всеми сенаторами и их карманными собачонками поставила на колени!
Когда надзиратель рычит: «Номер 4, шаг вперёд!» — я вздрагиваю. Я судорожно сжимаю кулаки, и мои короткие ногти давят мне в кожу, пальцы ног впиваются в ковёр. Я больше не пойду с Блэром, больше никогда! Я буду бороться до смерти, здесь, перед всеми присутствующими! Может быть, мне повезёт, и один из охранников пристрелит меня.
Я уже готовлюсь к борьбе, когда рыжеволосый Воин кричит: «Её возьму я!» — и направляется ко мне.
Что? У меня перехватывает дыхание.
— Эй! — Блэр хватает его за руку и шипит: — Ты совершенно точно знаешь, что это моё!
— В самом деле? — Хром чешет голову и делает вид, что удивлён, а затем выдёргивает руку из захвата.