Водолаз удивлепно посмотрел на капитана.
— Устал, — ответил Чигринов. — Уходить пора.
— И мне плохо, Леша, — признался Григорий Семенович. — На душе тягостно. Предчувствие какое-то.
— Ну, это уж мистика! — Чигринов поморщился. — Коньячку не хочешь для бодрости?
— Нельзя, — вздохнул Григорий Семенович.
Чигринов держал стакан с горячим чаем без подстаканника, обжигал пальцы, но из рук не выпускал. «Фронтовая привычка греть руки кипяточком», — подумал Григорий Семенович, вспомнив, как в окопах солдаты грели пальцы алюминиевыми кружками с кипятком.
— Помнишь, из госпиталя в самоволку бегали на танцы? В кальсонах, в халатах. Убежим, а там уже Надька ждет, принарядится. Для тебя старалась.
Чигринов удивленно посмотрел на друга.
— Видал ее сегодня утром, — сказал Григорий Семенович. — Сразу-то и не признал. Изменилась. Я тебе не судья, конечно. Только жалко вас всех: и тебя, и Надю. Славка вон какой вымахал.
— Не признает он меня, — с горечью сказал Чигринов.
— А за что он тебя признавать должен? Ты с ними два года не живешь.
— Грубит.
— Да он за грубостью-то, я полагаю, стыд свой за тебя скрывает.
— Ладно, хватит на эту тему! — обрубил Чигринов.
В дверь постучали.
— Да! — резко откликнулся капитан.
Вошел радист, молоденький паренек, и положил на стол изобарную карту погоды.
— Штормовое предупреждение, Алексей Петрович. Обещают ураган. С норд-веста идет циклон. Район промысла уже захвачен. Суда прекратили работу и легли носом па волну.
Капитан поднял телефонную трубку.
— Старпома... Константин Николаевич, получено штормовое предупреждение, приведите буксир в готовность.
— Мы же на ремонте, Алексей Петрович!
— Приведите буксир в готовность!
— Будет исполнено, — ответил старпом.
— Ну, спасибо за чай. — Григорий Семепович поднялся с диванчика. — А ты позови его, поговори.
— Кого? — не понял Чигринов.
— Да Славку. Только не ори на него.
— Я сказал: хватит на эту тему!
— Может быть, и хватит, — согласился водолаз. — Только скажу я тебе еще пару слов. Стал ты, Леша, совсем другим. По тому ли азимуту идешь?
Чигрипов побледнел. Григорий Семенович знал — это признак гнева.
— Ладно, капитан. Пошел я.
— Сходи к врачу, — приказал Чигрипов. — Иначе велю положить в больницу и в рейс не возьму.
— Шторм надвигается, капитан, — усмехнулся водолаз. — Какой тут лазарет! Сейчас успевай «SOS» ловить.
Они расстались, недовольные друг другом.
В иллюминатор виден был залив, порт, в котором шла обычная работа, суда, стоящие у причалов, гладкая вода, чистое голубое небо. Ничто пока не предвещало перемен, только на западе, далеко-далеко, чуть-чуть сгущалось, и капитан знал, что эта едва различимая темная полоска на горизонте скоро займет все небо и море заревет.
Раздался звонок, Чигринов поднял трубку.
— Алексей Петрович, диспетчер порта просит вас в рубку, — доложил вахтенный штурман.
— Иду.
В рубке капитан взял трубку радиотелефона.
— Капитан Чигринов слушает.
— Капитану спасательного буксира «Посейдон» Чигринову. В квадрате...
Едва Алексей Петрович услышал казенный голос диспетчера, он понял, что в море стряслась беда. Готов ли «Посейдон» выйти в рейс? Утром доложили — осталась одна покраска. Но в море можно и без косметики.
— ...терпит бедствие СРТМ-9043 «Кайра», — продолжал бесстрастный голос диспетчера. — Судно имеет пробоину ниже ватерлинии, затоплены трюма и машина. Немедленно выйти в море и оказать помощь.
— Вас понял, — ответил. Чигринов. — Приступаю к исполнению.
Он глянул в окно рубки — в заливе гладь и тишь.