Но, вся радость миров ничто по сравнению с грядущим. Лазурное небо плачет о предстоящей утрате. Утрате? Почему? В божественных глазах тень сомнения и страха. От чего так сжимается сердце в предчувствии? Этот небосвод помнит слишком многое и ему есть о чем скорбеть, но душа возрожденного бога − чистый лист, на котором напишут черным яркую вспышку будущего.
Хлопья темного, морозного тумана наползают со всех сторон и покрывают все на своем пути слоем черного инея. И вот уже не видно плачущего неба, ибо в тайный мир колыбели Творца, прямо к божественному ложу спускается тот, ради которого открылись эти прекрасные очи, тот, кто изведает сладость манящих губ. Он не Первейший дух, но сильнейший. В мир спускается Великий Творец, чтобы испить наслаждение до дна. Он – Кейр, ждет этого каждый раз, бессчетные тысячи лет подряд, сам пожелав и определив древний ритуал. Несмотря ни на что, трепещет в предвкушении, склоняясь к Наэлю, воплощенному духу мироздания. Наэль и Кейр – начало и конец этого мироздания снова встретились, их судьбы вновь переплелись.
Но воплощенный дух обличен в тело, а память утеряна или скрыта от него. Отчего так тревожно, почему в глубине обнаженного сознания бьется ощущение, что все идет не так, неправильно, искаженно? И мечется сердечко загнанной птичкой, путаются мысли от близости Кейра и дурманящих агрессивных феромонов, проникающих сквозь тонкую нежную кожу. Они вонзаются в плоть, поглощаются с дыханием, от них не скрыться, не уберечься.
- Здравствуй, Наэль, - шепот, заползающий в уши тонкими струйками, проникающими в самую душу, где расползаются сладким ядом. Он забирает волю, наполняет непонятным томлением.
- Наэль? Да, это мое имя. Не помню, но знаю, - шепчу я в ответ, поднимая глаза на Кейра, и застываю, не в силах шелохнуться.
Как такое возможно? Не помнить себя, но знать каждую черточку этого совершенного лица. Я знаю эти глаза, меняющие цвет, а сейчас потемневшие от желания, жажды, нетерпения. Выразительный рот, сжатый в упрямую линию, мужественный подбородок, высокий лоб. Помню на ощупь гладкость темной кожи, еще даже не прикоснувшись к ней. Он подходит так близко, что я запрокидываю голову, чтобы продолжать смотреть в глаза. Кейр гораздо крупнее меня, он подавляет, затмевает мой свет и разум. Его широкая мускулистая грудь взволнованно вздымается в такт дыханию. Наши тела, как магнитом тянуться друг к другу, души трепещут в предвкушении.
Силы мироздания скручиваются в тугой кокон вокруг, меняя все вокруг, унося нас в межмирье. Зажигаются новые звезды, и бесчисленная россыпь миров стремительно вращается по кругу, собираясь в гигантскую спираль, центром которой стали наши тела. Все они жаждут моей силы, частички светлого пламени, породившей их. Кольца божественной энергии расходятся от меня, как круги на воде с каждым ударом сердца. И только черный иней неизменно медленно кружит вокруг.
Первое прикосновение, сначала легкое, мимолетное, как теплый ветерок, словно крылья бабочки, а потом уверенное и властное, как полуденное солнце. Не скрыться, не убежать. Я вздрагиваю, но не отталкиваю ладонь, ласкающую мое лицо. Наши тела источают яркий запах, вызывающий похоть. Он атакует сознание яростным желанием соития. Его так много, что становится трудно дышать, контролировать себя. Это истерика в каждой клеточке. И я дрожу всем телом, которое готовится к чему-то, пока мне неведомому. Кейр не в силах более совладать с собой, он подхватывает меня на руки и впивается жадным поцелуем. Язык врывается в мой рот, как хозяин, господин. Кейр сминает, подчиняет полностью. Мне не отличить, где мои мысли, а где наваждение, навеянное Кейром. От его властной ауры, плотно охватившей меня, хочется пасть на колени, раскрыть душу, всю, без остатка и вынуть из нее светлый огонь, что горит в груди. Отдать всего себя, до конца, до забвения. Это правильно, так нужно ему.
- Все к твоим ногам, мой господин. Только люби меня. Люби всегда, - моя покорность льется с тихими словами, прямо в сердце тому, кого уже люблю больше жизни, кого любил, кажется, вечность.
- Люблю, - жаркий шепот в ушко и раковинку щекочет влажный язычок, а потом загораются поцелуи на моем теле, признавшем поражение.
- Люблю тебя, Наэль. Мой желанный, покорный малыш. Я жду тебя вечность, моя сладкая мечта.
Кейр – самая трогательная нежность, очаровывает словами, прикосновениями, влюбленными глазами. Я верю им, верю этим невероятным глазам, робко смакуя неизведанное чувство. Таю в изысканных ласках, как черный иней на моей белой коже. Она уже утратила первозданную белизну и теперь чернеет потоками темного талого снега. Упругий язык слизывает их, словно расплавленный шоколад, опускаясь все ниже. Я ощущаю, как из глубины тела растет мощный отросток, встречаясь с таким же, на теле Кейра. В глазах мутнеет от томления и желания, пока неизвестного. Но мое тело, кажется, знает, что ему нужно. Оно двуполо, пластично и вход вовнутрь открывается сам, там, где будет удобней в него войти, прямо под вздыбленным членом. Мой взгляд опускается вниз. Член Кейра, большой и темный, вздрагивает, увеличиваясь в размере.
Внезапно что-то изменилось, не во мне, а в Кейре. Я чувствую перемену в любимом, его зеркальные щиты сброшены и черная бездна, подобно язве, разъевшая некогда чистую душу, предвкушающе взирает на меня. Непонимание сжимает душу. Потемневшие глаза смотрят холодно и надменно. Передо мной замерло совсем другое существо, циничное и жестокое. Мой страх вызывает усмешку на его влажных губах. Ответ приходит вместе с мучительным осознанием – я видел лишь маску. Отличную, красивую и лживую личину!!! Мной всего лишь играли, заставили поверить, полюбить, делать так, как нужно ему. Обманом заставили самому бросить к ногам победителя свою суть, сердце, душу. Все чего я хотел – это любви и только. Глупое-глупое сердце, тебе подвластна целая вселенная, но ты не владеешь собственными чувствами, осыпайся острыми осколками, обливайся кровью и слезами. Единственное, к чему ты стремишься, тебе не дано получить. Мне не увидеть взаимность в идеальных и дорогих чертах. Моя нелепая, слепая и доверчивая любовь – это яд, самый сильный яд для себя же. От него не сбежать, не скрыться и не спрятаться, а противоядие - смерть. Отчего-то Кейру было важно добровольное согласие, таковы правила жестоких игр. Кейр видевший, что я все понимаю, наслаждался моим стыдом и отчаянием.
- Теперь ты знаешь, кого создал и полюбил бессчетные тысячи лет назад. Смотри, в который раз, и смирись. Ничего уже не изменить. Ты в моей власти. Даже забавно, что ты каждый раз ничего не можешь вспомнить. Тебя так легко обмануть, Наэль − мой наивный Создатель. Лишь поманить обещаниями, глупыми словами и ты готов на все, послушно раздвинешь ножки, пойдешь на заклание настоящему хозяину.
Мужчина наматывает мои волосы на руку и принуждает опуститься на колени, направляя мою голову к своему стволу. В губы настойчиво тычется напряженная головка.
- Открой божественный ротик, любовь моя. Я мечтал об этом так долго. Ну, не противься. Ну, же! - требовательный голос призывает к повиновению.
Я медлил, пытаясь отстраниться и вырваться. Душа стремилась не к этому, а грубые слова отрезвляли, как сотня пощечин. Видя замешательство и сопротивление, Кейр усилил напор феромонов, сводящих с ума, возбуждающих похоть. Он опутал мою волю, как голодный паук в липкую паутину. Невозможно устоять, сознание вновь затуманилось, краткий миг отрезвления исчез без следа в угаре сладострастия. Разум погрузился во тьму, уступая место инстинктам тела и чужой воле. И я сосал, облизывал, как безумный, заглатывая огромный член все дальше в горло. Лишь бы слышать стоны наслаждения из любимых губ. Сильные руки крепко держали меня за волосы, помогая вдалбливаться еще глубже. Текли слезы, но это ничего не меняло. Мой рот жестоко терзали, а я радовался и старался еще и еще. Обжигающий поток спермы ударил вглубь горла.
Кейра уже не остановить. Безвольной куклой я исполнял его прихоти, безропотно став на четвереньки, подставляясь под грубые ласки. Осторожность и нежность исчезли без следа. Его воля полностью контролировала мое сознание, не позволяя ни на минуту задуматься о чем-то другом, кроме покорности и похоти. Я раздвигал колени шире, выгибался навстречу таранящим движениям, забывая о себе, обо всем, кроме сводящих с ума ощущений внутри тела. Сколько продолжался этот экстаз? До тех пор, пока сопротивление полностью было сломлено, покорность стала неоспорима, беспрекословна, а жажда Кейра немного притупилась.
- Теперь ты готов, - проговорил Кейр.
Он резко подхватил меня и закинул мои безвольные ноги себе на талию. Готов? К чему? Мысли вязкой массой расплывались в сознании. Они не могли пробиться сквозь плотную завесу дурмана.
- О чем ты говоришь? Готов к чему? - вяло спросил я.
- К тому, ради чего ты возродился, мой милый Создатель!
Его голос вновь стал ласковым и нежным, как будто и не было всех этих яростных вторжений, подчинения и агрессии. Кейр нашел рукой мой член и стал вводить в себя. Его тело, как и мое, идеально приспособлено для совместного соития, и вход располагался в передней части паха. Одновременно он входил в меня, как и я в него. Наши тела переплелись, неистово двигаясь навстречу, пока мы не вобрали друг друга без остатка. Мы пронзали наши души, открывая их, обнажая тот огонь, что горит в каждом из нас. Огонь Творения. Такой яростный, неистовый, безграничный в своей силе и многообразии.
Священный момент настал. Сокровенное таинство основ мира, его сердцевина и лоно. Невероятная мощь бушевала вокруг нас. Взаимное соитие двух главных начал вселенной порождало целую плеяду новых миров, старые творения перерождались и обновлялись. Буйство жизни и движения наполнили самые отдаленные уголки вселенной. Яростный танец духов был источником всего и вся. Чистое, обновленное, омытое силой мироздание медленно пульсировало, опьяненное божественной энергией. Словно и не было никогда иного порядка, когда я творил в одиночестве.
Мы приближались к развязке, движения становились отчаянными, резкими, болезненными, похожими на агонию. Именно боль омыла меня от наваждения. В миг перед оргазмом Кейр впервые за тысячи лет утратил контроль над собой и надо мной. Он отпустил меня из липких оков похоти. Лишь на мгновение. Но я смог увидеть его искаженную суть до самой глубокой бездны. Я видел и вспоминал все свои бесчисленные перерождения. Память яркой вспышкой резала и беспощадно кромсала мою душу, любовь, доверие. А еще я познал, что ждет меня впереди, какую участь уготовил мне любимый палач.
Кейр каждый раз делал одно и то же: выпивал меня до дна, весь огонь, что бушевал в моей груди. Оставалась только пустая оболочка, насилуемая им еще долгое время. Зачем церемониться с куклой? Вот так – я всего лишь кукла, источник беспредельного могущества, который со временем наполнится вновь. И мироздание само воплотит меня снова и снова, чтобы не прерывалось движение жизни, отдавая меня сильнейшему.
Так происходит очень давно. Кейр отобрал у меня возможность помнить свои предыдущие перерождения, чтобы было интересней и безопасней играть, манипулировать вновь и вновь. Я видел бессчетные акты подчинения и насилия полностью послушной марионетки, которой так легко управлять при помощи похоти, ласковых речей, а бывало и боли. Пряник и кнут - универсальное средство добиться покорности даже для бога. Да, так происходит непредставимо давно, но так было не всегда. Теперь я точно знал и помнил это.
Я – первейший дух этой вселенной, сотворивший все сущее своей волей и силой, создавший других богов и самого любимого из них – Кейра. Он стал ближе всех моему сердцу, дороже и любимей остальных. Я возвысил его, наделив небывалой силой и красотой, разделил свой источник, свое тело и душу. Мы творили вселенную в любви и радости. Пока в душе Кейра не зародилось черное зерно единоличной власти. Как все просто! А я доверчивый влюбленный дух, опьяненный счастьем, не заметил искажения, не поверил, что выпивают и поглощают мою силу, пока не стало слишком поздно! Он хотел и получил, обрекая меня на всё это безумие снова и снова. Кейр создал новый порядок в мироздании, завязав все на моем беспамятном перерождении. И сейчас его ненасытная душа вновь тянула из меня энергию светлого огня. Еще чуть-чуть и мне опять не спастись.
Ярость волной накатила на меня, смывая остатки дурмана. Я резко вырвался из цепких объятий и отпрянул от Кейра. Мысли и сознание были абсолютно свободны и ясны, впервые за бесконечные века. План созрел мгновенно. Пользуясь замешательством Кейра, не ожидавшим от послушной подстилки подвоха, я потянулся к его божественному огню, дарованному мной, и вырвал из груди. Зачарованно глядя на танцующий прекрасный цветок пламени, я ласково сжал его в ладони.
Жизнь Кейра была у меня в руке. Можно было сжать сильней, поглотить, развеять и растоптать своего насильника. Мне подвластно уничтожить все вокруг, сжать свой мир до маленького зернышка и не останется никого, кто бы помнил меня. Мог бы создать все заново, мог, если бы не одно «но»…Внезапно я осознал острую, отчаянную истину, которая изменила все мои планы. Это одержимость, болезненное искажение во мне самом, но такова жуткая правда. Я все еще безнадежно, безумно люблю эту тварь, эту извращенную сущность, любимого и дорогого мужчину, которого сам и создал. Несмотря ни на что, вопреки всему. Люблю и искренне прощаю. Оказывается, и такое можно простить. Но принять и продолжать жить, как раньше, той судьбой, что мне уготовили, навязали, больше не получится. Он останется жить, лишь меня уже не будет в этом мире, в его судьбе.
С пальцев стекала упругая сеть, опутавшая замершее тело Кейра. Он оказался в центре непроницаемой сферы. Я в последний раз коснулся его губ, погладил черный атлас волос и вернул полупотушенный огонь души Творца в это великолепное, до сих пор манящее тело. Что ж, моя жестокая любовь, ты так хотел безраздельной власти? Я исполню твое желание в последний раз, оставлю тебе все, что у меня было.
Его глаза мгновенно сфокусировались на мне, и бешенство исказило прекрасные черты лица. Он дрожал от напряжения и пытался найти брешь в оковах. Не в этот раз, мой возлюбленный палач, не в этот раз!
- Вернись и покорись мне, Наэль! - в бешенстве кричал Кейр, безуспешно пытаясь взломать сферу.
- Покорности больше не будет.
- Я найду тебя, где бы ты ни был! Найду и жестоко накажу. Ты же знаешь это, тебе далеко не уйти, не спрятаться. Ты слаб и подчинишься мне в который раз. Тебе придется вымаливать у меня прощение на коленях веками. Я достану тебя в любом уголке этой вселенной. Она теперь моя! - бесновался бог.
- Тогда я найду другую, - тихо пообещал я, погружая в сон сознание Кейра.
Прочь отсюда. Все равно куда, только не здесь. Бежать без оглядки, покинуть созданное мной мироздание, ради свободы от Кейра, от себя, от своей глупой, безнадежной любви. Она, как неизлечимая болезнь, разъела душу. Вот так, боги, оказывается, тоже болеют. И возникает извечный, банальный и глупый, вопрос. Где найти лекарство от любви? Даже всемогущие боги не знают ответа, страдая подобно простым смертным. Да, банально, да, смешно и наивно, если не было бы так больно. Если я смог простить все казни, что придумал для меня Кейр, каждую свою смерть, каждую минуту плена и дурмана в руках палача, как же сильно искажен я сам? Одержимость, безумие, бесконечная боль и огромная незаживающая рана, вместо души. Мне больше нечего дать своим творениям. Прочь от сюда!
В огне немыслимой скорости, сгорало мое воплощенное тело. Последняя слеза о моем оставляемом доме. Физическая оболочка только тормозила движение, даже божественная. Я кричал от боли, но, освободившись от тела, почувствовал облегчение. Теперь никаких границ и правил более не существовало. Разогнаться до предела, вытянувшись в тонкую стрелу. Собрать воедино всю силу, сконцентрировав ее в наконечнике. Тонкая и острая, как игла, стрела неслась быстрее божественной мысли к краю известной вселенной. Я оставлял за собой обреченность и плен, любовь и страх. Любовь…Отпусти меня! Отпусти!
Чтобы пробить грань мироздания, нужна невероятная мощь, на которую способен не каждый бог. И я летел навстречу неизвестности. Больше не хотелось идти по знакомому пути Творца, создавать новое мироздание, миры, жизнь. Не могу объяснить себе, но уверен, что поступаю сейчас правильно, избегая повторения. Мне нужно измениться самому, до самой глубины, испытать неизведанное. Я бежал прочь, выбирая новую жизнь в другом мире, какой бы она ни оказалась.
Граница мироздания. Здесь сходит с ума время и пространство, энергия нестабильна и опасна. Тут свои законы, точнее их отсутствие. Здесь смешивается чуждая материя соседних вселенных в немыслимый коктейль. У самой грани пространство уплотняется настолько, что даже я замедляю движение. Если бы у меня до сих пор было тело, меня бы расплющило, разорвало на частички, будь я сто раз богом. И все же решимость придает невероятные силы. Я буквально вгрызаюсь, ввинчиваюсь, приближаясь к рубежу. Я тоньше волоска, паутинки. Смогу, прорвусь, должен! Еще немного, только бы хватило сил… Не помня себя от напряжения и упрямства, я все двигался и двигался вперед, пока в какой-то момент не осознал, что нахожусь по ту сторону.
Новое, потустороннее мироздание наполнено другими силами, потоками, эманациями. Неизвестные, но такие манящие звуки, особенное течение энергий - так интересно и чуждо. Я ощутил высшего Творца этой вселенной, очень-очень далеко и слабо. Что-то сходное, неуловимо знакомое… Невероятно и невозможно, это какое-то наваждение, ведь силы на исходе. Новый мир буквально растаскивал меня по крупинкам, пытаясь познать. Я чувствовал, что начинаю растворяться здесь, слишком много сил потратилось на преодоление границы. Мне срочно нужно физическое тело, но здешняя материя чужда моему светлому огню с другой стороны. Она мерцает отголосками сотворившего её темного пламени. Пока чужда, ибо чувствовал, что здесь существует сочетание энергетических потоков, погрузившись в которые я буду в безопасности. У меня нет другого выхода, как их найти, чтобы здешняя материя приняла незваного гостя, и только тогда я смогу сродниться с ней, не сразу, но смогу.
Нужно решиться на что-то, пока я еще в состоянии осознавать себя. Мне нужно тело из местной материи, внутри которого я адаптируюсь, приспособлюсь, начну познавать это место. Потянулся к населенным мирам и почувствовал миллионы рождающихся жизней, таких разных, удивительных. Как выбрать среди множества одно, то самое, которое не отторгнет меня, сможет вместить? Я отдал право выбора не сознанию, а тому огню, что горит внутри. Он повел меня в маленький Срединный мир, такой уютный и спокойный, но почему-то оставленный своим Создателем. Странно, разберемся потом, а пока нужно надежно спрятаться. Вряд ли мое появление осталось незамеченным хозяином этого мироздания.
Младенец, родившийся обвитым пуповиной, уже почти не дышал. Я поймал его последний вздох, ощутил трепещущую душу и вернул ее в крохотное тельце вместе с собой. Наши души мгновенно переплелись, сродняясь и растворяясь друг в друге. Новая обитель спокойно встретила пришельца, и я закрылся внутри младенческой души, притаившись, засыпая. Из последних сил творились щиты, окружившие мою суть, оставляя маленькую щелку, через которую я буду познавать этот удивительный новый мир. Я погружусь в транс, почти смерть, ничем не выдав своего присутствия в этом юном теле, чтобы переродиться самому, измениться внутренне. Это добровольное самозабвение, но оно необходимо мне.
Теперь я почти человек, почти смертный, почти обычный. Проявить себя я смогу лишь найдя подходящее для моей сути сочетание энергий, не ранее. Лишь смерть этого сосуда принудит меня пробудиться раньше времени. Конечно, на моей новой человеческой внешности отразится присутствие божественного духа, но и только. Придет время, и наши души окончательно сольются. Мы станем единым существом, с одной на двоих душой, телом, чувствами и мечтами. Какую карту ты вытащил малыш в играх судьбы, хорошую или плохую, когда принял в себя чужого? Мне этого знать не дано и я счастлив этой неизвестностью. А пока – живи, расти и познавай обычную человеческую жизнь, нам еще предстоит найти свое место в этом мироздании. Наше время придет, Наэль.