Я сел обратно на стул и сунул руку в карман, достал конверт. Первую фото я положил прямо перед ее тарелкой и увидел, как она мгновенно вздрогнула.
- Посредственная клиника, посредственные врачи. Ничего особенного. Затягивают лечение, тянут бабки, либо их щедро просят его затягивать. Хотя, можно облегчить ее состояние, как физическое, так и психологическое, в заграничной клинике.
Она не успела поднять взгляд, как я выложил еще одно фото.
- Недавно порезала вены вилкой, связали и начали пичкать антидепрессантами и снотворным.
На глазах Свиридовой выступили слезы, а руки затряслись, и я почувствовал, как та самая дрожь вдоль моего позвоночника становится все отчетливей – удар достиг цели. А теперь короткими беспрерывными до нокаута.
- Выйдет оттуда, если выйдет, совершенно невменяемой, либо растением. Помимо основного диагноза. Вы, кстати, уверенны, что он поставлен правильно?
Пальцы с фотографиями подрагивали, и я видел, как она сжимает челюсти и часто дышит.
- Где… это место? – спросила очень хрипло и подняла на меня взгляд. - Как вы его нашли?
- Помните все ту же притчу?
Она сняла очки и протерла глаза, я подвинул к ней бокал с шампанским.
- Это не все ваши козыри, верно? - тихо, но уверенно, глядя на снимок, где юную Ксению Свиридову, дочь Татьяны и Беликова, ту самую, от которой пытался избавиться прокурор, но так и не смог, вывели на балкон подышать воздухом, и где явно видны перебинтованные запястья обеих рук. Фима, оказывается, отличный фотограф.
- Не все. Недостаточно просто знать, где она. Вам ведь это ничего не даст. Нужны деньги, другая клиника и возможность перевезти ее туда, верно? Перевезти, несмотря на то, что вам будут мешать это сделать.
Татьяна молчала, продолжая сжимать челюсти и смотреть на фотографии.
- Мы хотим помочь вам, а вы поможете нам. И не только снять обвинения. Вы поможете нам закопать господина Беликова так глубоко, чтобы он уже никогда не смог откопаться, а мы позаботимся о вас и вашей дочери, которую еще не поздно спасти.
Я положил перед ней визитку. Поверх снимков со светловолосой девушкой в инвалидной коляске.
- Подумайте об этом и свяжитесь со мной.
Теперь оставалось ждать её решения: либо она трусливо сольет меня Беликову, либо примет моё предложение. Я склонялся ко второму. Свиридова не казалась мне трусливой, скорее наоборот, только не всегда есть возможность проявлять свою храбрость там, где замешан собственный больной ребенок. Ублюдок Беликов. Та еще тварь.
Я подъехал к дому и тормознул у обочины, откинулся на спинку сидения. Надо снять квартиру и свалить. Не привык жить с кем-то. Сделал музыку громче и повернулся, чтобы посмотреть на окна. Везде темно, только у мелкой свет горит. Не спит, как всегда. Возникло дикое желание подняться по лестнице и заглянуть в её спальню. Как когда-то. Я даже мысленно увидел её спящей, только воображение, мать его, не выдало мне испуганную девчонку. Я упорно видел Дашу такой, как несколько суток назад. Взрослую. Слишком взрослую, чтобы осознанно меня провоцировать. После последней встречи еще долго ощущал под пальцами мягкость её губ, с которых стирал помаду.
А потом эти мимолетные встречи в тесном пространстве. Я не избегал намеренно, но и не искал общения. Да и о чем, в принципе. Мне с ней. Два разных полюса. Она на своем, розовом с бантиками и рюшками, а я на своем, черно-кровавом в лужах крови и со стволом. Потом увидел, как из ванной вышла в полотенце, волосы мокрые, капли воды блестят на коже, подумал, что под полотенцем ничего нет и чуть не кончил от этой мысли.
Запах её волос. Запах мыла и контуры тела. Длинные ноги и влажный блеск в глазах. Прошла мимо и чтоб я сдох, если не специально уронила расческу и наклонилась за ней так, что я рассмотрел её ножки почти до того места где они заканчиваются. Меня так не уносило никогда. Тысячи грязных картинок, тысячи оттенков похоти. Мгновенно. Настолько ярко, что, вспоминая об этом, я все еще чувствовал эти вспышки электричества по всему телу и стояк, болезненный, навязчивый. От одной мысли, что под одной крышей. Стоит только толкнуть дверь и… Потому что знал – она хочет. Да, это я читать в женских глазах не разучился. В тот же момент - понимание, что нельзя. Слишком мало и в тоже время непомерно много для нее. Не так и точно не со мной. И от этого хочется еще сильнее. Вот почему надо сваливать, и как можно быстрее, иначе придет момент, когда я не сдержусь.
К дому подкатила «Ауди» темно-бордового цвета с откидным верхом. Музыка на полную катушку, за рулем какой-то лох со стрижкой ёжик, с солнцезащитными очками на затылке и в рубашке кислотно-желтого цвета. Не понял. Что за клоун и к кому?
А когда понял, руки непроизвольно сжались в кулаки. Она вышла почти одновременно с тем, как тот вылез из тачки, пританцовывая, как педик.
Круто. В час ночи. Просто охренеть. Больше всего взбесило то, как она одета – напоминает тех шлюшек, которые дергаются на танцплощадках, сверкая голыми ляжками, животами и грудью, которых можно за бокал дорогого пойла отодрать в туалете или дать в рот на лестнице за полосочку кокса. Не то что откровенно, а мега, мать ее, откровенно. В черной мини-юбке, еле прикрывающей задницу, коротком серебристом топе, не скрывающем плоский живот, на каблуках, от которых ноги, казалось, растут от макушки и волосы… не знаю, что она с ними сделала, но безумно захотелось дернуть за эти круто вьющиеся пряди и хорошенько тряхнуть их обладательницу, а потом оттащить, нахрен, домой. Когда клоун схватил её за талию и смачно поцеловал в щеку, а она засмеялась, мне захотелось отстрелить ему яйца. Ну что? Я надеюсь, ты к нам в гости, мальчик? И я тебя гостеприимно приму… Но она села в машину. Без охраны, блядь. С каким-то ублюдком.
Сам не знаю, как вдавил педаль газа и поехал следом. Планку снесло мгновенно. Давно меня так не вело от ярости, и самое мерзкое - прекрасно понимал – я ревную. Какого черта? Вот на этот вопрос ответа не было, но в тот момент он мне и не требовался. Меня заклинило. Мне кажется, я вообще перестал что-либо соображать. Вернулось то самое желание убивать, которое я ощущал три года назад, когда представлял себе, что к ней кто-то прикасается, только теперь к нему примешивалось еще одно, которого тогда не было.
Бешеное желание прикасаться к ней самому.
Подавил порыв догнать, подрезать и прекратить это свидание еще до того, как оно началось. Я так понимаю, это ее Ромео. Вот и познакомимся как раз. Пока брата нет дома — это моя обязанность следить, чтоб не накосячили ни дочь, ни сестра. А клоун сам по себе казался мне крутым таким косяком, который лично мне пи***ц как не нравился.
Они гнали на полной скорости, и я даже видел, как развиваются её волосы и как она курит на ходу, а сопливый ублюдок рядом с ней из горла потягивает пиво. Надеюсь, порно-шоу они мне не устроят, а то я явно не настроен на просмотр и могу ненароком пришибить обоих.
Когда понял, куда клоун её привез, желание отстрелить ему яйца усилилось. В самый настоящий гадюшник. Стриптиз-клуб, который не мы крышуем, наркота из-под полы полным ходом, и я, мать его, прекрасно знаю, чье это заведение. По ходу могут возникнуть проблемы с фейсконтролем. У меня, разумеется.
Стриптиз-клуб Ахмеда. Настоящая преисподняя со всеми разновидностями смертных грехов за бабки. Его братва меня не пропустит, а я хочу войти. И я войду, естественно. Не люблю себе в чем-то отказывать.
Конечно я вошел, с черного хода, прострелив одному чересчур прыткому бритоголовому секьюрити руку со стволом, а потом коленку, чтоб не бегал за мной. Махать кулаками тут бесполезно – разная весовая категория. Вышиб дверь и ввалился в помещение, чувствуя, как адреналин свистит в ушах и отдается гулкими басами по всему телу.
Времени на знакомство с Ромео у меня не осталось совершенно. Сейчас подтянется братва Ахмеда, полиция или вообще начнутся «бои без правил». Смотря кто прикрывает Ахмедовский вертеп разврата и золотую жилу одновременно. Отлистывать он мог кому угодно, если тут полным ходом кокс гуляет и героин.
Вытер кровь с лица тыльной стороной ладони и, расталкивая всех в стороны, двинулся вглубь зала, наполненного дымом, дергающимися телами и извивающимися стриптизершами на круглой сцене с парой шестов. Остальные, совершенно голые, выплясывали в клетках, подвешенных к потолку. Нехилый антураж, я бы заценил, будь у меня время и желание.
Обвел залу взглядом, отыскивая скорее рубашку клоуна. Увидел и его, и её. Танцуют оба. Дарина спиной ко мне, ритмично двигаясь под музыку, извиваясь и запрокидывая голову так, что ее длинные волосы хлещут по голой пояснице в такт музыке. Вид на неё сзади конкретно отвлекал от стриптизерш, и притом далеко не только Ромео, который пожирал Дарину голодным взглядом. Когда только успела научиться выписывать эти восьмерки? Разве не она прыгала по моей комнате как ошалелая и орала песни дурным голосом?
За три года она могла многому научиться, Зверь. В том числе совершенно разнообразным восьмеркам. Почувствовал, как нарастает ярость. Сунул ствол за пояс и двинулся к ней. У меня не так много времени на то, чтобы вывести её отсюда. Это долбаная традиция теперь? Вытаскивать маленькую ведьму из злачных мест? Сопляк протянул ей бокал с какой-то дрянью, а потом дал затянуться своей сигаретой. В этот момент планки снесло окончательно.
Я подошел к ней сзади, выбил бокал из её рук, выдрал сигарету и отшвырнул в сторону.
- Какого черта! – вскрикнула, а когда увидела меня на секунду замолчала. В глазах удивление, радость? Или это моя больная фантазия? А потом злость. Да, девочке не понравилось, что я мешаю.
- Ты не куришь. Давай, пошли. С клоуном в следующий раз попрощаешься. У меня нет времени, - я схватил её под локоть, но девчонка упрямо выдернула руку. Вблизи мне вообще показалось, что она больше раздета, чем одета. Этот топ буквально обтянул ее как вторая кожа… без лифчика, мать ее. И да, там теперь было на что его надевать. Настолько было, что меня на мгновение заклинило, а взгляд зацепился за соски под тонкой материей, тут же простелило в паху. Резко и болезненно. Сучка такая. Вырядилась. Для него небось.
- Это кто такой? Что это за мудак?
- Какой-то писклявый голос у этого клоуна, мелкая. Это твой Ромео, да? Или кто-то другой? – я сгреб его за шиворот и удерживал на вытянутой руке.
- Макс, не надо, - её огромные глаза широко распахнуты, губы блестят, переводит взгляд то на меня, то на придурка своего, а я понимаю, что смотрю на её рот и мне опять хочется стереть с него этот долбаный блеск, сожрать губами. Какое-то наваждение нездоровое.
- Ты вообще охренел, ты кто такой? – клоун барахтается, повизгивает, пытается вырваться. Неужели это чмо ей реально нравится? Вот это чудо, примерно её возраста, с внешностью смазливого рэпера и с косяком за ухом?
- Отвали, отстань от неё, - он явно не унимался.
Определенно, этот голос меня выбешивал, всего лишь один удар в лощенную физиономию, и еще один, для верности. Сопляк уже на карачках, зажимает свернутую челюсть и разбитый нос.
- Макс! Ты что творишь? Маааакс, не надо. Да что за… - я её не слышал, я видел, как через весь зал к нам продирается пара братков Ахмеда, и теперь уже не с травматами, а с настоящими стволами.