Он мог помнить время в его жизни, когда он будет думать, что разъяренное обвинение могло бы превалировать. Однако безумный это было, никто не мог сомневаться относительно храбрости и упорства тысяч персидских тяжелых кавалеристов, которые швыряли себя и их бронированных лошадей против Малвы. Но, даже при том, что он был все еще молодым человеком, Menander теперь видел достаточно войны пороха, чтобы знать, что персидское усилие было безнадежно. Если бы Малва была низка на боеприпасах, то вещи, возможно, были бы отличны. Но укрепления, которые они установили на западном берегу Инда, чтобы охранять их фланг против только такого нападения, могли легко повторно поставляться баржами, пересекающими реку. Фактически, он мог видеть, что две таких баржи были гребшимися поперек Инда прямо сейчас.
Против деморализованных войск, уже полуготовых сдаваться или сбежать, возможно, работало обвинение. Это не работало бы здесь. Мораль армии Малвы пострадала много, что и говорить, от их поражений за прошлые два года. Но они были все еще наибольшей и самой мощной армией в мире, и их солдаты знали это.
Они знали что - то еще, также. Они знали, что пробуя сдаваться — или бежать от — нападение как Персы начало, был невозможным так или иначе. Если бы они сломались, то они только забились бы.
Это не помогало никому, конечно, что Персы кричали боевой клич Charax! поскольку они заряжали. Не знал ли, потому что их император заказал это или из-за их собственной ярости, Menander. Но он знал — и так сделал солдат Малвы, укомплектовывающих крепости — что Персы, возможно, также использовали боевой клич Никакой Четверти.
"Пойдем, парень," сказал Морис спокойно. "Мы сделали появление как наблюдатели, так как Хусро пригласил нас. Но теперь, когда сделанная дипломатия, оставаясь дольше только бессмысленна. Это не действительно сражение, во-первых. Это - только император, избавляющий себя от неприятных дворян."
Он поворачивал его лошадь и начал нестись далеко. Menander следовал.
"Вы думаете?" спросил Менандр.
"Вы встретили Хусро. Он ударял Вас как являющийся столь же немым как вол?"
Менандр не мог не улыбаться, немного. "Нет. Нисколько не."
"Право." Морис дергал большой палец по его плечу. "Не даже вол был бы достаточно немым, чтобы думать, что обвинение могло бы преуспеть."
* * *
Морис клеветал на персидского императора, фактически. Было верно, что ломка власти sahrdaran и vurzurgan семей была частью причины, которую Хусро заказал обвинению. Но это не была единственная причина. Это не была даже самая важная причина.
Нет никакого способа устранить большие семьи просто через одно сражение, в конце концов. Не все их мужчины приехали в Индию, даже не принимая во внимание Suren, и не все они умрет перед стенами Малвы.
Не даже большинство из них, фактически. Хусро не был никаким незнакомцем к войне, и знал совершенно хорошо, что никакое сражение не приводит к жертвам, хуже чем возможно одна четверть занятых мужчин, если они не пойманы в ловушку, и многие из тех выздоровели бы от их ран. Это было удивительно, действительно, сколько переживших мужчин, что, от расстояния, был похожий на явное кровопролитие.
Не было никакого шанса на западню здесь, ни на вражеское преследование, как только кавалеристы Персов наконец отступили. Много sahrdaran и vurzurgan умерли бы в этот день, убедиться. Но большинство из них не. Он отобрал бы у больших семей, но он не будет делать больше чем, ослабляют их некоторые.
Так, император даже не остался, чтобы наблюдать, как только он заказывал нападение. Спокойно, почти тайно — и достаточно далеко от линий Малвы, которые не будут соблюдены — он убежал от его лагеря с двумя тысячами из его лучшей имперской конницы.
Легкая конница. Более чем половина из них Арабы, фактически.
Он ушел бы в течение нескольких дней. Хусро не верил в обвинения конницы против тяжелых укреплений больше, чем Морис. Но так как он приехал от нации, которая всегда была властью конницы, он дал, очень думал к надлежащим использованиям конницы в новую эру пороха.
Нападения против крепостей были бессмысленны. Набеги против определенной цели, не были.
* * *
Два дня спустя, он был доказан.
"Вы видите?" он потребовал.
Рядом с ним, также сидя на лошади, тщательно показанной на экране от реки высокими тростниками, улыбнулся руководитель личной конницы императора.
"Вы были правы, Ваше Величество. Как всегда."
"Ха! Прибытие от Вас!"
Почти злорадствуя, глаза императора возвратились к цели набега. Один из двух ironclads имел его пропаривание двигателей, но это все еще привязывалось к доку как другой. От случайной манеры моряков и солдат, перемещающихся на портовом бассейне, Хусро думал, что двигатели бежали просто как часть обычной заботы. Что римский военно-морской эксперт Менандр назвал "обслуживанием". Хусро не знал очень о новомодных военных кораблях, но он знал, что они нуждались в большом количестве этого. Вещи были придирчивы.
"Никакой смысл в попытке захватывать их," сказал он, к сожалению.
Персы не имели никого, кто мог управлять вещами. Даже римские эксперты нуждались бы во времени, чтобы выяснить различные механизмы — и время не собиралось быть доступным. Хусро был весьма уверен, что его две тысячи кавалеристов могли прорваться через маленький гарнизон, защищающий морскую базу Малвы и сжечь суда прежде, чем подкрепление могло прибыть. Но это должно было бы быть сделано очень быстро, если они должны были пережить себя. Они должны были пересечь брод, чтобы добраться до этой стороны Инда, далеко вверх по течению от поля битвы вверх по течению от морской базы, в факте — и они должны будут пересечь тот же самый брод, чтобы сделать их спасение.
С его превосходной легкой конницей, император думал, что они могли сделать это. Но не, если они бездельничали, пробуя сделать сложную иностранную работу оборудования.
И почему беспокоятся? Они были единственными двумя ironclads, Малва основывалась на Инде. Как только они были разрушены, они не имели никакого пути — никакой быстрый и легкий путь, в наименее — чтобы принести их ironclads от других рек. Все реки в Пенджабе соединились с Индом в конечном счете — но только в Железном Треугольнике.
Который был проведен Католиками. Кто имел бронированное собственное. Который они не смели использовать из-за этих двух ironclads. Который коротко больше не существовал бы.
"Сделайте это," император командовал.
* * *
Он не участвовал лично в обвинении и сражении, которое следовало. Он был достаточно храбр, конечно, но выполнение так было ненужно — даже будет даже глупым. Персы не ожидали, что их императоры воинами также.
То, что они действительно ожидали, было то, что их императоры будут дарить им победы.
* * *
ironclads горел очень приятно. Khusrau волновался, немного, что они не могли бы. Но Malwa строил их тот же самый способ, которым Католики сделали, так же, как Menander и Джастиниан сказали, что они будут. Железный снаряд по деревянному корпусу.
Сожженный очень приятно, действительно.
Почти так приятно, как победа императора горела бы в сердцах его солдат, после того, как он возвратился к его лагерю. Где sahrdaran и vurzurgan, кто настоял на том безумном нападении — сам император, были сомнительны, и удостоверились, что каждый знал, что это — будет подавлено и стыдливо.
Также они должны быть.
* * *
"Я не забочусь, становятся ли те жаль ублюдки север кованными Kushans!" Генерал Самадра кричал на mahaveda священника. Сердито, он указывал пальцем на запад. "Я имею Персов, стучащих на мне прямо здесь! Они только разрушили наш ironclads на Инде!"
Лицо священника было жестко. Он был одними из несколько таких, кого Большая Сати Леди оставила позади, чтобы следить за военным лидерством. Без, однако, давая им власть фактически отвергать любые военные решения, принятые Самадрой.
С точки зрения священников, которая была неудачна. С точки зрения Самадры, это было благословение. То, что священники знали о войне, могло быть надписано на всемирной наименьшей таблетке.