Мойра всё это время пыталась подавить свой страх, но сейчас он угрожал вырваться наружу. Она понятия не имела, чего ожидать от Лилит Дилэни, теперь казалось, что ее мама права на ее счет. «Сюда!» — сказала она, указывая в темноту, узнав огромные дубы, которые окаймляли небольшую дорогу к коттеджу Иэна.
Еще шесть часов тому назад на мысу, когда ей казалось, что она теряет разум, с Иэном было так спокойно. Неужели всё это правда спектакль? Неужели он использовал ее, пытаясь добиться доверия так же, как Кэл использовал ее маму? Теперь трудно поверить, что это не так.
Однако какая-то часть внутри нее до сих пор молилась о том, чтобы каким-то чудом Иэн не имел ничего общего с поступками своей матери. Она просто не могла сопоставить его образ — такого доброго, такого заботливого человека — с другим образом — активно действующего совместно со своей матерью с целью навредить им. Пожалуйста, хоть бы это не было правдой. Не Иэн. Пожалуйста, пожалуйста, только не Иэн.
В доме не было темно, несмотря на позднее время. Свет горел в одной из верхних комнат, и в нескольких комнатах внизу теплился огонек свечи. Трое ведьм вышли из машины, и Мойра заметила, что Скай пристально наблюдает за Морган. Свет упал на лицо ее мамы, когда они подошли ближе к дому, и Мойра чуть не ахнула вслух. Ее мама выглядела старше, жестче — сильнее, в ней почти ничего не осталось от мамы — добросердечной целительницы. Неужели так же она выглядела много лет тому назад, когда была вынуждена сражаться с Карьяном и темной волной?
Огромными шагами они шли к дому, и примерно за десять футов (~3 м) до входной двери Мойра внезапно почувствовала, будто пытается пройти сквозь желе. Воздух стал душным: он обладал весом и огромной плотностью.
«Что это?» — спросила она низким голосом.
«Заклинания, чтобы не допускать враждебно настроенных людей», — твердо ответила Морган, проходя через них, словно сквозь намокшую тонкую бумагу. Рядом с ней Скай что-то бормотала на одном дыхании, и Мойра увидела, что ее мама быстро выводит в воздухе сигилы перед собой.
Дверь открылась до того, как они собрались войти. На пороге стоял Иэн, всё в той же грязной одежде, что был до этого.
«Мойра?», — спросил он, озадаченный. «Ты в порядке? Что происходит?» Его голос звучал искренне. Мойра отдала бы всё на свете за его искреннюю заботу, но больше она не могла рисковать, что он может одурачить ее. Она отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом.
«Где твоя мать, Иэн?» спросила Морган жёстким голосом.
«В чем дело?» отвечал он вопросом на вопрос тоном уже официальным, менее дружелюбным. Лишь от одного звука его изменившегося голоса сердце Мойры заныло. О чем она только думает? Лилит — его мать. Мойра, Мойра, насколько же ты глупая?
«Чем всё это вызвано?» Иэн скрестил руки на груди и встал в проходе. Проведя столько времени рядом, они оказались на разных сторонах, однако Мойра отказывалась смотреть на это. Ее сердце было разбито, раздавлено.
«Мойра?» — спросил Иэн, глядя поверх Морган и Скай на нее, стоящую позади в темноте. «Ты в порядке?»
«Да», сказала она коротко, более запутанная чем когда-либо.
Коренастая фигура показалась за ним, освещенная в общих чертах фонарем с лужайки.
«Морган Бёрн», — произнесла Лилит Дилэни. «Признаться, я удивлена. Что могло заставить тебя думать, будто ты имеешь право показываться здесь и тревожить моего сына?»
«Ради твоего же блага, надеюсь, что Иэн здесь не причем» — резко ответила Морган. Дрожь пробрала Мойру до самых позвонков от тона ее матери. Голос Морган вызывал ощущение, будто ледники неумолимо скрежещут по веренице скал. «Дай-ка подумать», — ее мама продолжала. «Может, мне съездить и вернуть тебе полный ящик жалких дилетантских ведьминских мешков на сглаз, талисманов неудачи и амулетов на причинение вреда, которые ты разбросала возле моего дома во дворе».
Лилит Делэни мигнула и встала перед Иэном. «Я не знаю то, о чем ты говоришь,» сказала она, изображая скуку.
Морган пронзительно рассмеялась, и Мойра вздрогнула. «Ну, давай же», — говорила ее мама. «Как насчет бутылок полных гвоздей, иголок и уксуса? Посмотрим… Думаю, большинство детей изучают это в третьем классе. Не очень-то впечатляюще — для верховной жрицы».
Мойра знала, что ведьминские мешки и заклинания, наложенные на их дом и двор, были гораздо серьезнее, с заключенными в них опасными темными намерениями, тщательно продуманным замыслом и магической силой. Очевидно мама пыталась спровоцировать Лилит, делая вид, будто бестолковый ребенок сотворил их. Мойра могла чувствовать, как комок ярости нарастает в желудке Лилит.
«Ты закончила?» — спросила Лилит. «Уже поздно, и детям завтра в школу. Мойра уже достаточно отвлекла Иэна от уроков на сегодня».
Иэн нахмурился и поглядел на свою мать.
«Но раз уж на то пошло, думаю, она расстроилась, выяснив, что является подкидышем, прям как ее мать», — продолжала Лилит.
О, Богиня. Иэн рассказала Лилит о Карьяне и Хантере и обо всем. Мойра сделала вдох, затем выдохнула, пытаясь ослабить укол предательства в самое сердце. Она целенаправленно отказывалась смотреть на Иэна.
«Ты такая неправильная, Морган», — Лилит насмехалась. «Ты стыдишься своего отца, который был одним из величайших ведьмаков, когда-либо существовавших. Между тем, тебе следовало бы постыдиться себя самой. Ты слабая, недоделанная, не определившаяся — ты принадлежишь ковену жалких ведьм, проводящих неловкие круги, где вы все празднуете еще один хороший день. Карьян МакЭван! Его кровь должна восхваляться, его память должна почитаться, его уроки должны передаваться каждой ведьме! Но нет же, ты считаешь его злом. Твои взгляды, твои знания так ограниченны, так поверхностны, что ты не в состоянии даже стремиться стать такой, каким лидером он был! Тебе не должно было быть позволено жить, по крайней мере, пока ты работаешь с твоей бессмысленной подростковой магией».
«У нас разные взгляды,» сказала Морган, ее лицо закаменело. «Но у нас есть некоторые общие дела. Хантер Найэл. Я хочу знать то, что ты знаешь.»
«Никогда не слышала о нем,» сказала Лилит, пожимая плечами. «Пустая трата моего времени.» Она отстранилась в дверной проем.
«Вы действительно знаете его!» закричала Мойра, двигаясь вперед. «Вы смотрели на него в свой кристалле в первый день, когда я приходила!»
Брови Лилит слегка приподнялись, после чего она закатила глаза и стала закрывать дверь, отказываясь даже реагировать на слова Мойры. В следующее мгновение она застыла почти забавно, словно внезапно превратилась в статую. Ее рука была на двери, но спина окаменела, и единственное, чем она могла двигать, так это глазами, которые широко раскрылись и сфокусировались на Морган.
Мойра увидела, что правая рука ее мамы выставлена вперед ладонью к Лилит, и пока Мойра наблюдала, Морган медленно начала сжимать пальцы на этой руке.
Лилит Дилэни захныкала, а Мойра отшагнула назад, поднеся руку ко рту. Она никогда не видела ничего подобного. Никогда не видела, чтобы ее мама совершала такое. Морган держала руку вытянутой, и чем сильнее она сжимала пальцы, тем больше Лилит казалась вмятой в дверь. Было ясно, что Лилит боролась, чтобы не выглядеть напуганной, но Мойра ощущала иголочки страха, исходящие от нее, так же, как она чувствовала ее ярость минуту назад.
«Ты скажешь мне», — сказала Морган, ее голос был низким и ужасным, едва человеческим. Мама? Было сложно справиться с паникой — вещи выходили из-под контроля так быстро, что ничего больше не имело смысла. Как могла ее мама быть такой безжалостной, такой смертоносной? Ноги Мойры ослабели, и она сопротивлялась тому, чтобы не упасть на землю.
Глаза Лилит всё еще оставались широко раскрытыми, но она ухитрилась мгновенно стрельнуть ими в Иэна, стоящего рядом с ней.
«Мама?» — воскликнул он, беспокойство послышалось в его голосе. В гневе он повернулся к Морган. «Прекратите это! Что вы делаете?»
«Это связующее заклинание, Иэн», — объяснила Скай, ее голос был столь же сухим и спокойным, что скала в пустыне. «Морган всегда была особенно хороша в них. Должно быть, кровь Карьяна играет».
Резкий скачок страха Мойра ощутила от Лилит, страха и сомнения.
Лилит не думала, что мама так сильна — поняла Мойра. Она понятия не имела, против кого действовала. Даже после всего, что Мойра узнала о своей маме, даже после тех историй о темной волне, Мойре самой было сложно поверить в это.
«Хантер Найэлль», — снова повторила Морган. «Скажи мне всё, что ты знаешь». Ее голос гремел как гром, ощутимые, но не слышные, глубокие толчки землетрясения прокатились по всем пятерым.
«Я ничего не знаю,» выплюнула Лилит через сжатые губы. Морган сделала почти незаметное движение, и Лилит захныкала снова.
«Хватит!» закричал Йэн, пытаясь встать между его матерью и Морган. «Мойра! Останови ее!»
Мойра проигнорировала его, чувствуя, как сердце снова разрывается на части. Она совсем не хотела слышать боль в его голосе, но не могла сдаться. Он обманывал ее, предал ее. Ей было так стыдно за то, какой глупой, какой наивной она была. Даже после того, как ее мама предупреждала ее, рассказав о Кэле, пытаясь убедить провести параллели, Мойра отказывалась верить в это. Она думала, что Иэн другой. И она ошиблась.
«Где Хантер Найэлль?» — продолжала давить Морган, и когда Лилит не ответила, она сжала пальцы чуточку сильнее. Казалось, Лилит срастается с дверью, ее суставы побелели, словно кто-то обернул ее в ткань из боли и скручивал ее. Ее колени слегка согнулись, и Мойра разглядела крошечные капельки пота на ее верхней губе.
«Особенность связующих заклинаний», — рассудительно добавила Скай, — «в том, что они могут причинить весьма много вреда, не оставляя следов». Она позволила этим словам дойти до каждого, затем взглянула на Лилит и продолжила со сталью в голосе: «Еще одна любопытная особенность в том, что ты не единственная здесь под угрозой». Она бросила быстрый взгляд сначала на Иэна, затем снова на Лилит, делая свои намерения очевидными.
Мойра прикусила губу, от напряжения ее мышцы одеревенели. Расскажите Морган то, что она хочет знать. Не заставляйте ее причинять вред вашему сыну.