Дойл прилагал безумные усилия, чтобы разорвать невидимые узы, которые снова его сковали. Он напрягался и боролся до
тех пор, пока его виски не начали пульсировать в агонии, но ничего не происходило, за исключением того, что из сморщенного
отверстия на морщинистой нижней поверхности твари раздался -пронзительный свист. Затем щупальце развернулось, и его
кончик бросился, как змея, на лицо Дойла. Он почувствовал холодное прикосновение ко лбу, и жестокая, сильнейшая боль
проникла в его мозг.
В сияющем свете окружающий мир вспыхнул и исчез, и ужасное всасывание начало неумолимо тащить мозг Дойла. Жизнь
вытекла из него за один ужасный прилив боли.
Затем агония в его голове уменьшилась и исчезла. Прозвучал короткий, пронзительный свист, который, казалось, неохотно
отступил на огромное расстояние, и Дойл остался один посреди нависшей, угнетающей тишины.
За исключением неподвижной фигуры в машине, дорога была пуста.
Элвин Дойл попытался поднять руку, и обнаружил, что не может пошевелиться. С холодным ужасом, охватившим его, он
попытался вскрикнуть, позвать на помощь, но из его замороженных губ не вышло ни звука.
Внезапно он вспомнил слова Бенсона: "... Иод извлекает жизненные силы человека, оставляя только сознание. Мозг живёт,
но тело умирает... жизнь в смерти."
Дойл потерял сознание. А когда он очнулся, то увидел, что его машину окружила дюжина зевак. Мужчина в униформе что-то
делал с зеркальцем. В ответ на вопрос, который Дойл не расслышал, мужчина мрачно покачал головой:
- Нет, он совсем мёртв, всё в порядке. Посмотри на это.
Мужчина показал зеркальце.
- Видишь?
Дойл попытался вскрикнуть, чтобы доказать им, что он жив. Но его губы и язык были парализованы. Он не мог выдавить из
себя ни звука. В его теле не было ощущений; он не осознавал своего существования. Медленно лица вокруг него превратились в
белые пятна, и гром безумия громко взревел в его ушах.
Это был подозрительно ритмичный гром. Серия сотрясающих ударов - глухой стук комков земли, падающих на гроб, -
абсолютный ужас существования, которое не было ни жизнью, ни смертью.