Ойкумена - Игорь Николаев 2 стр.


Всякий, кто живет с Профита, знает, что вниз лучше всего спускаться впятером. Трое - слишком мало, ежели доход случится, добро толком не унести. А если кого еще и зацепит, то раненый да еще тот, кто его наружу потащит, вот минус две спины и четыре руки, которые уже не навьючить, не нагрузить торбами из плотной кожи с заговоренной прокладкой. Хотя конечно всякое бывало, но, как правило, тот, кого достали во тьме - не боец и не носильщик. А вытащить надо - во-первых, обычай, во-вторых, Пантократор велит, в-третьих, пока живой - точно не поднимется и не побежит догонять бывших товарищей...

Да, трое - слишком мало, пять бойцов - в самый раз. Конечно, многие лихие парни меньше чем вдесятером за Профитом не спускаются, но тут дело хитрое, тонкое. Внизу, как правило, шире, чем вдвоем по фронту не построишься, а бывает, что одному едва-едва протиснуться. Так что когда напрыгнет (а напрыгивает всегда, поэтому все разнообразие заключается в том, кто именно скакнет на сей раз), биться толком смогут лишь один-два впереди идущих. И встает, как сказал бы командный алхимик Бизо - «больнючий вопрос» - зачем платить больше тем, кто в драке не участвует?

Таким образом, пять человек - правильное число, проверенное временем. Если у всех руки растут правильным образом, то вполне хватает, чтобы навалять, как следует, любому, кто укрывается во тьме подземелий, высматривая охотников вертикальными зрачками, фасетками или вообще не выглядывает слепыми бельмами, а выслушивает чутким слухом. А ежели кого сработавшаяся пятерка не уделает, против того и вдесятером выходить смысла нет. И это тоже проверено временем.

Опять же, чем меньше рож в бригаде, тем сподручнее уносить ноги, толкотни в тесных подземельях меньше. А для того, кто живет с Профита, способность бежать быстро и далеко так же важна, как умение ловко махать топором. С мечом то вниз только дурак полезет... да и откуда у бригады деньги на хорошие мечи?

Но шесть бойцов - тоже сойдет. Как сейчас.

- Огня, - буркнул Сантели, крутя головой. - Больше огня!

В руке у командира чадил хороший факел, не выгоревший и до половины, но алхимик понял, о чем идет речь.

- Не выходит, - виновато покачал головой Бизо, водя ладонью вокруг лунного кристалла. Ладонь была грязная, с широкими черными бороздками под обломанными ногтями, а стекляшка старая, помутневшая и к тому же с трещиной. Но еще совсем недавно она источала достаточно света, а теперь едва мерцала, как будто самая паршивая свечка. Алхимик шептал под нос проверенные, надежные слова, стучал по кристаллу, гладил его, словно бедро юной девственницы (на которую у него все равно никогда не было денег, но, как известно, в мечтах все кажется слаще и желаннее).

Без толку.

- Ты поганый шарлатан, - прошипел Сантели, загоняя факел в раздвоенную вилку у стального пера рогатины, так, чтобы оружие само освещало путь впереди. - Больше огня дай или он нас здесь положит!

Бизо не ответил, продолжая бормотать и шаманить. С тем же успехом, то есть без всякого видимого результата.

- Сходили за Профитом... - прошептал Виаль, сжимая в пропотевших рукавицах толстое древко рогатины. - М-м-мать, хорошо ходили... - У копейщика начали стучать зубы.

- Заткнись, болтун, - яростно приказала Шена. - Тихо! Слушайте!

На самом деле это должен был сказать Сантели, как самый главный, однако командира отвлекла тень, скользнувшая на самой границе тьмы и тусклого света от факела.

- Не выходит, - жалобно воззвал Бизо. - Ничего не выходит!

Надо было решать, причем быстро. И Сантели решил... Но одновременно с его решением лунный кристалл засиял ярчайшим светом, какого от роду не знал, даже в свои лучшие времена, давным-давно. Именно этот свет окончательно убедил командира, что надо не просто бежать, а очень быстро бежать, потому что внизу все, что происходит внезапно и необычно - к беде.

Чернильная капля, наконец, сорвалась с пера и хлюпнулась на обложку. Елена огорченно вздохнула. Как оно обычно и случается - вещь ненужная и забытая теперь казалась важной и ценной. Тетрадь с кляксой было жалко. Да и дневник, тем более «Дорогой», с кляксой на обложке - уже какой-то не совсем ... в общем неправильный.

Только кляксы не было. Совсем. Чернильная капля как будто испарилась прямо в воздухе, растаяла в ярком свете лампы на полпути между пером и тетрадью, молескин она там или что-то другое. Девушка помотала головой, взглянула на перо. Чисто, лишь крошечные бисеринки черного, и больше ничего. И ни капли на тетради.

Елена вздохнула и вдруг поняла, что это все от странной бессонницы. Мало набрала чернил, а капля вообще почудилась. И снова хочется кофе. Нестерпимо, до судорог в пересохшем горле. И кофе то в доме есть, но, как говаривал Дед, надо его непременно «забелить», а сливки как раз кончились.

Лена прошлепала босыми ногами на кухню. Линолеум «под паркет» холодил подошвы и напоминал о неприятном родительском споре насчет ремонта и дизайна. Тот редкий случай, когда отец сумел все-таки настоять на своем. А вот насчет оконных рам… впрочем, то дело уже давнее.

В холодильнике обнаружила полное отсутствие сливок, молока и даже мороженого, то есть всего, что можно бухнуть в кофейную чашку, именную, солидную, иронически называемую «бадейкой». Значит ... значит надо пойти и купить!

Большие круглые часы с кукушкой и шишками на цепочках (на самом деле внутри батарейка) раскинули тонкие стрелки по белому полю. Почти полчетвертого… Поздновато для покупок. Или наоборот, рановато. С другой стороны, круглосуточный магазинчик расположен на первом этаже с противоположной стороны дома. Район спокойный и вряд ли что-нибудь случится за те четверть часа, которые понадобятся для покупки одной бутылки топленого молока. А ночной прохладный воздух, по крайней мере, взбодрит, избавит от ощущения сна наяву.

Снимая с вешалки куртку, Лена замешкалась, пытаясь вспомнить, где кошелек, не остался ли он в кожаной жилетке. А когда набросила верхнюю одежду, джинсовая курточка упала на пол. Как будто провалилась сквозь бесплотное тело привидения.

Это казалось невозможным, но лунный камень вспыхнул еще ярче, буквально обжигая глаза. Судя по тому, что Бизо невольно вскрикнул и выронил граненый кристалл, обжигал не только светом. И это было невозможно, потому что кристаллы из Серебристых гор всегда оставались холодными, как и ночное светило, чьим заемным светом они питались.

В следующее мгновение камень потух, превратившись в обычную стекляшку. По контрасту с волшебной вспышкой свет факелов казался почти кромешной тьмой, так что Сантели пропустил атаку нетопыря. Лохматая тень скользнула под низким сводом, с немыслимой скоростью перебирая передними когтистыми лапами, плотно обернутыми сложенными перепонками. Слишком быстро для тварного создания, полагающегося на силу костей и мышц.

Не успевая ударить, Сантели выпустил древко рогатины и перекатился через плечо, уходя от широкого взмаха серповидных когтей. Повезло, лишь зацепило самый краешек плотного кожаного воротника, распарывая толстую вываренную кожу, словно бритвой по шелку. Перекат еще не закончился, а бригадир уже выхватывал кинжал, последнюю надежду бойца. И одновременно с этим командир приложился физиономией о предательский камень, да так, что кровь сразу залила правый глаз. Сантели не то, чтобы молился - на это у него не было времени, слишком уж быстро все происходило - а просто очень надеялся, что Шена успеет насадить тварь на острие альшписа. Во всяком случае, прежде у нее это получалось, недаром охотница была самой быстрой в маленькой бригаде.

На счастье Сантели скудоумная подземная тварь не стала добивать прыткого и юркого человека, вместо этого бросилась на следующего, кто шел в плотном строю. За спиной бригадира что-то хлопнуло и звонко ударило. Кодуре заорал так, словно с него махом содрали шкуру. Или хотя бы ее солидный клок.

И в следующее мгновение мир вздрогнул, словно гигантская судорога прошла по скалистым недрам, выкручивая сеть подземелий под Серыми Землями. Сантели снова полетел на камни, чудом не выронив кинжал, вцепившись в оружие, как в последнюю надежду.

Куртку удалось подхватить лишь с третьего раза. Как будто джинса и тонкие ленины пальцы существовали в паралелльных измерениях, поэтому, как зубья шестеренок в разных плоскостях, не могли сцепиться в одной реальности. Елена машинально накинула одежду на плечи, не продевая руки в рукава и подумала, что, наверное, именно так выглядит безумие. Когда внезапно происходят вещи, которых быть просто не может.

Или это сон. Просто сон. А в руке по-прежнему каллиграфическое перо. Откуда оно? Разве не...

Она увидела себя в зеркале, поймала краешком глаза силуэт, в котором что-то было не так, что-то очень неправильно. Девушка всмотрелась в давно и хорошо знакомые черты, отражение посмотрело в ответ огромными глазами с расширенными темными зрачками. Рука сама собой потянулась к растрепанным волосам, чтобы пригладить непослушную рыжую прядь, скользнувшую на правую скулу.

В следующее мгновение отражение в зеркале подернулось рябью, как в голливудском фильме, когда используют «эффект волны». Елена поняла, что видит сквозь себя вешалку. Старую советскую вешалку в виде большой, на всю стену, рамы из позолоченной пластмассы с горизонтальными перекладинами и крючками. Любимая вешалка Деда, которую старый медик отстоял от всех посягательств.

Захотелось сказать что-нибудь вроде «О, господи». Или «Черт возьми». В общем, так или иначе, полагалось что-нибудь сказать или сделать. Но девушка лишь пошевелила безмолвно губами. И в точности повторяя ее движения, призрак в зеркале скривился, глядя на саму себя огромными расширенными зрачками.

А затем во всем мире разом выключили свет.

«Изменение!» - страшная мысль полоснула, как удар бретерской саблей.

- Сууукааааа!!! - орал во все горло Кодуре, сбиваясь на всхлип. - Он мне ногу оторвааааааал!

Нет. Кажется, нет. Иначе сейчас все было бы совершенно иным. Пронесло. Но тогда что это было?..

- Заткнись, - отрезал Сантели, - Не оторвал. Оторвал бы - ты бы уже был тихий и мирный, и нести тебя было бы проще.

- Ноооогуууу!

- Заткнись, говорю! - гаркнул во весь голос бригадир. - Сейчас вытащим, до телеги доволочем, там перевяжем. Если что, отпилим все, как полагается.

Про себя Сантели прикинул обратный маршрут, а также число оставшихся факелов. Соотнес с примерной скоростью передвижения, сделал поправку на раненого, который сам уже не пойдет. Выходило, что хватит. Впритык, но хватит, а значит, Кодуре поживет еще немного, хотя бы до телеги, где при нормальном свете станет понятно, имеет смысл возиться с его ногой или в серой земле прибавится безымянных костей очередного бродяги.

- Не хочуууу!!!

- Тогда помрешь. Молчи.

Шена, порывшись в кошеле, достала склянку и опрокинула содержимое Кодуре в рот. Стекло громко, до хруста стукнуло о зубы. Боец закашлялся, шумно проглотил и действительно на пару мгновений притих.

Назад Дальше