Перевод с английского
А. Фета
Верстка Sans Nom v1.4
Вэнс Д.
Лионесс: Зеленая жемчужина, Мэдук : Романы /
Джек Вэнс; [ пер. с англ. А. Фета ]. - Львів-Харків: Урания, 2016. -
744 с. - (Шедевры фантастики)
Замок Кларри притаился в одном из самых удаленных и труднодоступных районов Южной Ульфляндии, в двадцати милях от северной границы, под сенью Заоблачных пиков Тих-так-Тиха.
Владетелем замка Кларри и окружающих земель был лорд Лофтус, один из баронов, оказывавших самое упорное сопротивление новому королю. Непокорность пограничного барона объяснялась относительно недавними событиями, а именно набегами ска, охотившихся за рабами. В последние годы эти вылазки совершались не столь часто; тем не менее, банды ска, замышлявших то или иное разбойное предприятие, все еще проезжали по Верхней дороге, всего лишь в нескольких милях к востоку.
Кроме того, к числу соседей лорда Лофтуса относились не менее строптивые феодалы — такие, как Мотт из цитадели Моттерби и сэр Эльфин из замка Флун — принадлежавшие, однако, к враждебному Лофтусу клану.
На протяжении веков традиционными врагами замка Кларри была семья Госсов из Фиан-Госса, замка на горном лугу в двадцати милях к югу от Кларри. В отличие от лорда Лофтуса, молодой лорд Бодви Госс решил поддерживать проекты короля Эйласа, надеясь на прекращение кровавой вендетты, преждевременно унесшей жизни его отца, братьев его отца, его деда и бесчисленных других родственников и предков.
На конклаве в Дун-Даррике сэр Бодви лично обратился к лорду Лофтусу из Кларри и выразил надежду на то, что между их домами могут установиться отношения взаимного доверия, обещая сделать все возможное для примирения и заявляя, что продолжение вражды не принесет ничего, кроме ущерба, ни одной из сторон.
Лорд Лофтус ответил неохотно и сухо — в том роде, что не намерен принимать какие-либо новые меры против клана Госсов.
Поэтому через месяц лорд Бодви с удивлением слушал рассказ своего пастуха, Стурдеванта: «На них были зеленые формы и эполеты клана Кларри; их было четверо, хотя я никого не узнал в лицо. Надо сказать, они обошлись с вашим призовым быком, Черным Бутцем, исключительно бесцеремонно и жестоко — потащили его на всем скаку по дороге в Кларри на цепи, продетой в кольцо в носу».
Лорд Бодви тут же отправился верхом в замок Кларри вместе с пастухом — туда, куда вот уже несколько столетий ни один представитель семьи Госсов не являлся с миром. Лорд Лофтус принял его, соблюдая правила вежливости; молодой лорд Бодви с любопытством озирался в просторном трапезном зале замка Кларри и выразил восхищение прекрасным гобеленом, висевшим на стене.
«Если бы только единственной причиной моего визита было желание полюбоваться шпалерами! — сказал Бодви. — На самом деле, однако, я хотел бы, чтобы мне вернули быка, Черного Бутца. Стурдевант, расскажи, как все это было».
Пастух помялся, переступая с ноги на ногу, и выпалил: «Короче говоря, сэр Лофтус, вчера четыре человека в зеленых мундирах Кларри украли Черного Бутца с пастбища!»
Лорд Лофтус немедленно проникся высокомерным негодованием: «Как же так? Теперь, несмотря на все, вы обвиняете меня в угоне скота?»
«Ни в коем случае! — решительно возразил лорд Бодви. — Мое уважение к вам не позволило бы мне выступить с таким обвинением. Но вы должны согласиться с тем, что обстоятельства вызывают обоснованное замешательство. Стурдевант своими глазами видел четырех человек в форме клана Кларри, хотя он не смог распознать их лица. Их следы ведут к вашим владениям, но обрываются на берегу Свирлинга, у самой воды».
«Можете обыскать мои земли вдоль и поперек, — самым ледяным тоном ответствовал лорд Лофтус. — Тем временем, я немедленно допрошу своих пастухов».
«Сэр Лофтус, потеря Черного Бутца беспокоит меня гораздо меньше, чем побуждения мерзавцев, решившихся на такую провокацию».
Несмотря на множество достоинств, заслуживающих восхищения, лорд Лофтус не отличался способностью быстро воспринимать новые или не слишком очевидные идеи. Быка сэра Бодви украли — сэр Бодви немедленно явился к нему. Следовательно, по мнению не привыкшего мудрствовать лукаво патриарха клана Кларри, сэр Бодви, вопреки любым ханжеским заверениям в уважении, считал его угонщиком скота.
Еще большее недоумение вызвал у Лофтуса тот неоспоримый факт, что Черного Бутца обнаружили, с перерезанной глоткой и подвешенного на крюке, под навесом за его собственным амбаром.
Сэр Лофтус потерял дар речи. Когда, наконец, к нему вернулась способность говорить, он вызвал управляющего имением и приказал выплатить сэру Бодви пять серебряных флоринов — отказываясь, тем не менее, взять на себя какую-либо личную ответственность за преступление.
Бодви отказался от денег: «Совершенно ясно, что вы не имеете никакого отношения к тому, что произошло. Поэтому я никак не могу принять от вас денежное возмещение. Вместо этого я пришлю телегу за тушей быка, и завтра мы с песнями поджарим его на вертеле». В порыве щедрости он прибавил: «Может быть, вы, вместе с родней и друзьями, навестите нас в Фиан-Госсе и присоединитесь к пиршеству? Пусть последствия этой странной кражи будут противоположны целям провокаторов».
«Не совсем понимаю, что вы имеете в виду».
«Вы помните, наверное, самозваного сэра Шаллеса из Даота, явно платного агента короля Казмира?»
«Я помню Шаллеса. В том, что он работал на Лионесс, я не уверен».
«Конечно же, это всего лишь предположение. Подозреваю, что Шаллес — не единственный агент Казмира в наших краях».
Лорд Лофтус с сомнением покачал головой: «Я осторожно наведу справки. Благодарю за приглашение, но в сложившихся обстоятельствах, пока на меня все еще падает тень подозрения, боюсь, я не могу его принять».
«Сэр Лофтус, бьюсь об заклад, вас невозможно обвинить в этой истории! Если это не так, я готов поступиться всем своим имуществом! Повторяю приглашение — пусть бедняга Черный Бутц, которого постигла столь незавидная участь, по меньшей мере сослужит полезную службу обоим нашим кланам».
Лорд Лофтус был известен непреклонностью — он взвешивал каждое слово, потому что, вымолвив слово, уже никогда от него не отказывался; таким образом, никто не мог обвинить его в непостоянстве: «Глубочайше прошу извинить меня, сэр Бодви, но я буду чувствовать себя неудобно, пока не выясню до конца, кто подстроил эту кражу!»
Лорд Бодви вернулся в Фиан-Госс. Прошло пять дней, после чего местный паренек, сын арендатора, прибежал к барону, запыхавшись, с тревожной вестью. Ночью кто-то угнал на юг четырнадцать лучших племенных быков сэра Лофтуса. По словам фермеров, воры не могли быть никем, кроме людей из Фиан-Госса — иначе почему бы они закрывали лица шейными платками? И кто еще решился бы на такую проделку?
Еще худшие вести не заставили себя ждать. Слеван Дикий, племянник сэра Лофтуса, проследил похитителей скота до владений клана Госсов. В месте под названием Железные Ворота три вооруженных всадника в мундирах клана Госсов выпустили три стрелы. Пронзенный сквозь сердце, в шею и в глаз, Слеван Дикий упал с коня замертво. Его спутники пустились в погоню за теми, кто устроил засаду, но нападавшие успели скрыться.
Узнав о засаде и рассмотрев стрелы, поразившие его племянника, лорд Лофтус, потрясая кулаками, разослал гонцов по горным лугам и долинам, чтобы те собрали бойцов клана Диких в замок Кларри. Невзирая на королевские законы, он поклялся отомстить за смерть Сле-вана и наказать тех, кто украл его скот.
С тяжелым сердцем лорд Бодви тоже срочно отправил гонцов — в Дун-Даррик, к королю Эйласу — и тут же занялся укреплением стен Фиан-Госса и прочими приготовлениями к осаде.
К полудню гонцы на загнанных лошадях прибыли в Дун-Даррик. Им посчастливилось — как раз в это время дивизион, состоявший из двухсот вооруженных всадников, готовился отправиться к северной границе, участвуя в маневрах, призванных сдерживать вылазки ска. Эйлас приказал им немедленно спешить в Фиан-Госс.
Выдался погожий день; с полудня до захода солнца отряд скакал без остановки. Передохнув примерно час, всадники снова пустились в путь при свете полной луны — вдоль Бруденской топи, вверх по долине Верлинга на вересковый Луг Мертвеца, а затем, преодолевая крутой подъем, на северо-восток. К полуночи налетел порывистый ветер, луна спряталась за тучами; дорога становилась опасной — того и гляди, кто-нибудь мог заехать с тропы в бездонную трясину или свалиться в ущелье. Отряд решил укрыться в зарослях лиственницы и провел ночь, греясь у дымных костров.
На рассвете всадники снова двинулись вперед, несмотря на ураганный встречный ветер, обрушивавший потоки холодного ливня. В развевающихся за спинами плащах они неустанно погоняли лошадей вверх по лощине Синюшного Мердока, после чего пустились галопом под тяжелыми серыми тучами по тропе, пролегавшей через вересковые заросли. В два часа пополудни они добрались до Фиан-Госса — всего лишь через час после того, как крепость окружила сотня людей лорда Лофтуса. За неимением других возможностей, бойцы клана Диких собрались там, где их не могли достать стрелы оборонявшихся, и занимались изготовлением лестниц — так как Фиан-Госс отличался относительно невысокими стенами, а его защитники уступали численностью нападающим, лестницы, приставленные к стенам со всех сторон, позволяли взять замок приступом. Лорд Лофтус не сомневался в том, что крепость противника падет после первой же атаки, каковую он намеревался начать при свете луны.
Появление королевских всадников, а затем и короля собственной персоной, нарушило его планы — он сразу понял, что потерпел горькое поражение. Стоило только начаться кровопролитию — и самые тяжелые потери понесли бы, несомненно, бойцы клана Диких. «Что теперь? — спрашивал себя лорд Лофтус. — Отступить? Драться? Предложить переговоры?» Он не видел никакого выхода, кроме унижения.
Лорд Лофтус встал лицом к королевскому отряду в угнетенной, но вызывающей позе — откинув забрало и опустив руки на рукоять меча, воткнутого в торф перед расставленными ногами.
Вперед выехал королевский герольд; ловко спрыгнув с коня, он сделал несколько шагов в направлении барона: «Сэр, я говорю с вами от имени короля Эйласа. Он приказывает вам вложить меч в ножны, подойти к нему и объяснить причину вашего присутствия в Фиан-Госсе. Какой ответ передать его величеству?»
Не говоря ни слова, лорд Лофтус яростно вложил меч в ножны и промаршировал по лугу к королю. Эйлас спешился и ждал его. Все глаза — бойцов из клана Диких, защитников Фиан-Госса и королевских всадников — неотрывно следили за каждым его шагом.
Со скрипом поднялась решетка ворот Фиан-Госса; на луг вышел, в сопровождении трех вассалов, лорд Бодви Госс, и также направился к королю.