— Впервые я попробовал ром на Кубе. Мы со Златой сбежали из отеля и пили по барам всю ночь, пока Алина обыскивала город и поднимала на ноги полицию, — его серые глаза на минуту стали стеклянными. — Я знаю, она была тебе препятствием, но она не всегда была такой мегерой.
— Уверена, так и было, — Тая сказала это искренне, она запретила себе касаться его, даже сейчас, когда это было необходимо. — Ты не должен винить себя. Она приняла это решение сама.
— Я не виню себя, но я тоже толкнул ее в эту яму, — Захар жадно отхлебнул из стакана. — Я никогда не понимал ее и не пытался, честно говоря. Если бы Злата не была такой мягкой, она бы тоже послала меня к черту. Неужели трудно было взять ее в бизнес? Или позвонить хоть раз, чтобы узнать, как ее дела? Мне она была чужой и я разрешил себе оставить ее одну, чтобы не испытывать раздражения, откупался деньгами от человека, который нуждался в моей любви, — он посмотрел на потупившую взор брюнетку, аккуратно отдергивающую ползущих вверх низ рубашки. — Ты тоже нуждалась в моей любви. И я тоже тебе ее не дал. Как ты тогда добралась до дома?
— Полицейский увидел меня и подошел узнать все ли в порядке. Потом отвез домой, — Тая не говорила, что с тех пор он уже трижды навещал ее маму.
— Он молод? Хорош собой? — блондин повернулся к ней лицом, добив первую порцию напитка. — Расскажи о нем.
— Зачем? — девушка знала, что он не отстанет, лучше говорить об этом, чем терзать его воспоминаниями о сестре. — Он молод и хорош собой. Думаю лейтенант или майор. Ответственный и знает свою работу.
— Он тебе нравится? — все внутри горело. Как тяжело слышать о другом мужчине, который смотрел на его женщину. — Не стесняйся, поделись со мной.
— Мне противна твоя ревность. Особенно после того, как она разрушила наши отношения, — брюнетка пыталась уйти, но его рывок посадил ее к нему на колени. Она пыталась вырваться, но все было бесполезно.
— Ничего не разрушено, поняла? Ничего не разрушено! — Захар прижал ее к дивану весом своего тела, все ее попытки лишь выбивали ее из сил. — Если кто-то кроме меня коснется тебя, я убью его. Ты слышишь меня? Я не шучу.
— Пусти меня. У тебя нет на меня никаких прав! — Тая отчаянно билась, но его мертвая хватка не давала ей освободиться. — Я не твоя кукла, захотел — выкинул, захотел — подобрал. Я человек! У меня тоже есть чувства!
— У тебя есть чувства. Конечно, они есть. Чувства ко мне, — она перестала сопротивляться под его напором и он ослабил захват. — Я не буду обещать, что больше не обижу, потому что это невозможно. Но я обещаю, что право на мою любовь, на мою злость, на мою жизнь, на мою смерть, право на всего меня целиком со всеми достоинствами и недостатками будет только у тебя. Я причинил тебе боль, но в моей жизни нет места никому, кроме тебя. И ты будешь принадлежать мне всю свою жизнь.
Тая не отбивалась, она позволила ему обнимать себя, позволила себе обнять его. Кажется, он сошел с ума, но как же приятно его безумство.
========== 12 глава ==========
— Футы-нуты, — Хавьер стоял в дверях, шокированный представленным зрелищем: его звезда лежала в рубашке его нового инвестора, да еще и в обнимку. — Кхе-кхе.
Ребята проснулись от настойчивых намеков и покашливаний. Тая, сгорая от стыда, тут же отпихнула Захара, которому, кажется, совсем не было дело.
— Стучаться не учили? Это вообще-то мой кабинет, — блондин потянулся во весь рост, отчего девушка на фоне стала еще меньше.
— Это вообще-то мой дом моды! Какое бесстыдство, девочка, я такого не ожидал от тебя. Ты меня разочаровала, — испанец не стал ждать ответа, а вышел до того, как Захар бы напал на него.
— Не смей подходить к нему! — Тая залилась слезами. Она не хотела объяснений и скандала. Хавьер был прав на ее счет, она саму себе разочаровала. Как так вышло, что она позволила ему касаться себя после всего, что он сделал? Как так предала себя? — Я предупреждаю тебя, если ты скажешь ему хоть слово…
— То? — молодой человек переодевал рубашку. — То что? — она молчала, но ему было важно услышать ответ. Он хотел сделать пару шагом вперед, но она начала пятиться.
— Не подходи ко мне. Я закричу, — ее большие зеленые глаза все еще роняли крупные слезы.
— Кричи. После увиденного Хавьер не станет тебе помогать. Кричи же, — Захар схватил ее за руку, но тут же отпустил, понимая, что игра страсти уже перешла черту, что он опять обижает ее. — Я не хотел сделать чего-то неправильного. Я хотел, чтобы ты прислушалась к себе. Ты не сможешь от меня отказаться.
— Ты так в себе уверен, даже противно, — Тая пошла к выходу, он не посмел ее задержать. Да, она знала, что он прав. Но именно сейчас любовь к себе навсегда должна стать выше любви к нему. Она не может жить с таким человеком. Девушка прошла босая по дому, никого не удивило это, модельный мир и не такое видел, ни одна швея не подняла головы. — Хавьер, мы с ним жили вместе, поэтому он стал твоим инвестором. Вчера он закрыл нас в комнате…
— Звезда моя, мне не интересна твоя личная жизнь, — его лицо выражало спокойствие и радушность. Злата рассказала ему об этом еще до того, как он увидел ее фото. Правда, модельер не ожидал, что Ромео займется его делом ради своей возлюбленный. Вот так доброта привела к прибыли. — Ты прекрасный человек и красивая женщина. Мне этого достаточно. А еще мы летим в Нью-Йорк. Будь готова.
— Но твое лицо, когда ты нас увидел… — ее дрожащий голос встал на место.
— Я обожаю неловкие ситуации. И я очень эпатажная личность, — так и было, вспомнить хоть парную вечеринку DIOR, на которую он пришел с павлином. — Не принимай близко к сердцу и развлекайся от души.
Съемки прошли спокойно, потому что Захар уехал в свою компанию до вечера, но Таисия все еще не могла найти себе место. Возможно, беспокойство было частью ее характера. Стараясь избавиться от навязчивого чувства тревоги, она предложила совместный ужин Максу и Злате.
— Как идет подготовка к свадьбе? — Тая заставляла себя проглотить очередную картошину, чтобы угомонить щемящее сердце. Родители были в порядке. Это самое главное.
— Мы перенесли ее на эти выходные, — Макс нежно обнял свою блондинку, залитую смехом.
— Я улетаю в Нью-Йорк, — девушка растерялась, но заметила, что парочка хихикает.
— Мы тоже летим в Америку и ждем вас в Лас-Вегасе. Официально мы уже зарегистрировались, это был праздник для двоих. Теперь едем веселиться, — Злата была счастлива, отчего Тая почувствовала себя плохо. Их отношения не имели легкости, которая была присуща этим двоим. Но они были глубже. Или так считал каждый, кто имел сложные отношения.
— А как же пышное торжество? Тебе не хочется побыть невестой? — брюнетка искала повод, чтобы сбежать с этого мероприятия. В Америке их будет четверо, молодожены быстро исчезнут, а им не останется ничего, кроме времени друг с другом. — Родители Макса захотят вас поздравить…
— Уже, — парень самодовольно улыбнулся. — Мы отпраздновали свадьбу у меня на малой Родине, в Нижнем, теперь закатим шикарную вечеринку на четверых.
— С Захаром что-то случилось, — эта фраза сама слетела у нее с языка. Сердце, которое маялось весь день, наконец, екнуло в предвестии шторма. Руки ее дрожали, она не слышала, о чем спрашивали ее друзья, она нервно рылась в сумке. — Позвоните ему кто-нибудь!
Его телефон был недоступен. Макс и Злата не понимали к чему такая тревога Таи. Он мог задержаться на работе, мог просто отключить телефон. Он не отчитывался не перед кем. В конце концов, он мог уехать на покер, как делал каждый раз, когда одиночество становилось невыносимым.
Тая зашла в элитное здание, которым владел Захар. Его секретарша не знала, где он. Работу он покинул два часа назад. Его водитель получил хорошие чаевые и с радостью доложил знакомой барышне, что высадил шефа у подпольного казино «Рояле», где не так давно ее продали ему в рабство. Тая никогда до этого не была в таком месте. Ее отец был игроком, но сама она ненавидела эти цветные фишки, автоматы и карты. Ничего удивительного.
Вычурный красный бархат и свет, который ослепит любого — вот как можно было описать это место.
— Добрый вечер, пройдите в кассу, пожалуйста, чтобы обменять деньги, — молодой человек лет тридцати был до невозможности вежлив и настойчив, он не позволил ей пройти внутрь, пока она не оплатить свое пребывание. Пять тысяч рублей и пара пластиковых кругляшков, теперь она внесла минимум и может пройти в зал. Рулетка, покер, автоматы — все ненавистные ей предметы собрались в одном месте, чтобы окончательно свести ее с ума.
— Какие люди! — таким пьяным Захар был впервые в жизни. Его серые глаза больше не были надменными или холодными, они были злыми. — Какими судьбами?
— Поехали домой, — Тая не смотрела на людей вокруг стала, не знала, как они выглядят. Ей хотелось покончить с этим. — Ты много выпил.
— Дом? Ты останешься со мной в этом доме? Нет! — он разбил о пол прозрачный стакан, официант тут же подал ему новый. — Я могу напиться. Почему бы и нет? Какое твое дело? Ты ушла от меня? Иди! Жди, пока я сотру коленки, вымаливая твое прощение. Завтра я вернусь к своим обязанностям, — он отвернулся, но она все еще стояла за его спиной. Напряжение, которое вызывало ее присутствие мешало ему оплакивать свое горе. Горе, быть зависимым от одного человека. Горе, не иметь мужества оставить ее. Горе потери того единственного, что имело для него цену: гордости. — Что мне сделать, чтобы ты ушла? Ударить, оскорбить, проиграть? Я прошу тебя, выйди отсюда.
— Я хочу, больше всего на свете хочу, но не могу, — такова была правда. Ее сердце не пускало ее, ощущение, что оно разорвется, как только она переступит порог этого поганого казино заставляло ее принять эти обидные слова. — Пожалуйста, отвези меня домой, — она видела, как агрессия в его глазах менялась на нежность. То, почему женщины так легко прощают обиды своим мужчинам. Он смотрел на нее с такой любовью, вся боль, что грызла его душу отступала в ее присутствии и это окупало муки совести перед падением своего личного пьедестала.
Они шли до дома пешком, в полном молчании. На свежем воздухе голова его посвежела, но его все еще качало.
— Покорми меня, — Тая знала, что он расплылся в улыбке, ей не нужно этого видеть, она чувствует. — Кофе-хаус открыт круглосуточно, — они зашли в небольшое подвальное здание у метро. Самое тихое место шумной улицы, потому что все бежали в бары. Два ролла с ветчиной и омлетом, коробка пончиков и крепкий кофе. Так, она хотела воскресить его. — Почему так сильно напился?
— Не хотел думать о тебе, — он съел свою еду за два укуса, но она пожертвовала ему свою часть. — Не хотел думать о том, как я зависим от тебя, — она пила кофе и не смотрела в его сторону. — Ты должна меня наказать, правильно делаешь. Были бы у тебя подруги, они бы оценили, как ты пинаешь меня за мои грехи.