Мгновенно вскидываю голову, нахожу взглядом темные омуты вампирских глаз. А в них отражается искреннее непонимание и растерянность.
Обнимаю вампира за шею, пряча лицо у него в волосах. Облегченно всхлипываю, я и не заметил, как появилась пара влажных дорожек на щеках. Видимо, я плакал, а от шока даже не понял этого.
— Какой-то у тебя необычный ритуал пробуждения, или я вчера что-то не так сделал? Хотя, мне нравятся твои объятия.
— Я проснулся… А ты синий! Думал — помер!
— Гм, — это он сейчас кашлянул или смешок подавить пытался? Та-а-ак, кажется, из меня тут дурочка делают.
Обнимать вампира сразу как-то расхотелось, так что сел рядом и уставился на него исподлобья. Прищуриваюсь максимально недовольно и, очень надеюсь, злобно.
— Э-э, понимаешь, вампиры просто так спят. Со стороны мы немножко смахиваем на покойников, — точно, я ведь ни разу не видел его спящим. Но это ничего не меняет.
— Немножко?! Ты должен был меня предупредить! Представь: я просыпаюсь, а ты тут рядом без признаков жизни. Весь синий. Холодный! Да, я с тобой до срока поседею. И чего ты такой довольный?! — не, ну он совсем обнаглел.
— Ты думал, что я умер. И оплакивал меня.
— Идиот.
— А я счастлив.
— Ну и на здоровье. Пойду лучше воды погрею для ванны, — собираю вещи с пола и кровати, одеваюсь.
— Нет, лучше я воды сам натаскаю, а ты приготовь еды, пожалуйста. Картошечка с грибочками в самый раз будет, — он еще и насвистывает радостно. Вот ведь… нечисть.
Стою, помешиваю картошку, чтобы не подгорела и чувствую, как Асманд обнимает меня со спины. Обхватив руками талию, прижимается грудью. Скользнув рукой выше, поворачивает мне голову, придерживая за подбородок. Поцелуй выходит смазанным и влажным, но встав к нему лицом, прижимаюсь к губам уже плотней.
— Т-серт, — мычу ему прямо в губы.
— Чего такое? — не отпуская, продолжает целовать мое лицо, глаза, нос, прикусывает мочку уха…
— Я же на тебя дуться собирался, но не выходит, — так приятны его губы на моей шее…
Он стискивает мое лицо в ладонях и, заглянув в глаза, произносит серьезным тоном:
— Прости… Я, правда, не хотел тебя пугать. Вампиры не спят, если считают место небезопасным, и уж тем более не засыпают с тем, кому не могут доверять.
Он верит мне, доверяет, любит — одной мысли об этом хватает, чтобы щеки залил румянец. Кажется, сердце разорвется от радости. Прижимаюсь к нему, пряча лицо на груди, а, подняв голову, тянусь губами к подбородку и только тогда замечаю застывшее взгляд вампира.
— Асманд?
— Не выходи из дома, вокруг собирается толпа…
Спустя минуту, я тоже слышу шум людских голосов, брань и крики.
— Выходите!!! Мы знаем, что вы там!
— Асманд, чего они хотят? — мне страшно, а голоса становятся все злее. — Я с тобой!
— Хорошо, только не выходи из-за моей спины, возможно, прощальный сюрприз от Осмадия.
Перед домом собралось человек пятьдесят — не меньше. Впереди стоит Гаред, около него вижу хозяина бара, чуть в стороне — его жену. Кажется, женщина плачет. Хмурые лица, злобные взгляды, у некоторых в руках топоры и ружья. Серьезно? Разглядеть еще не получается, перед глазами возникает спина Асманда.
*
— Что вам угодно, Гаред? — вампир сразу обращается к главе, справедливо полагаю, что тот сможет прояснить ситуацию наилучшим образом. Хотя, он и так знает, зачем они собрались здесь. Тонкий вампирский слух выручает.
— Мы не хотим спешить с выводами, но утром были найдены три молодые девушки, мертвые. Их обескровили.
Асманд внутренне корит себя за неосмотрительность. Надо было отследить в какую сторону уйдет Осмадий, и не вернется ли он. Очевидно, тот решил восполнить силы свежей кровью.
«Слишком уверились в собственной непобедимости, за это и поплатились», — думается Асманду. Но вслух произносит другое:
— Я сочувствую вашему горю, но не понимаю, чем могу быть полезен.
— Это вы во всем виноваты! — кричит хозяин бара. — Пока вы не пришли к нам в город, мертвые лишь поднимались из могил, но никого не убивали. Из-за ваших действий моя дочь мертва!
— Совпадение. Мы лишь пишем исследовательскую работу, а покойников упокоили особым отваром из трав.
— Ложь! Все ложь! Вы появились так вовремя, а после вашего возвращения с кладбища умирают люди. И где двое других? Они не ночевали в своих комнатах.
Асманд решает промолчать, он чувствует друзей неподалеку от себя. Сейчас главное для него — уйти с Аликом, пока толпа не раздумала вести диалог и не набросилась на них.
— Асманд, — берет слово Гаред, — я не спешу с выводами, но вы не в лучшем положении сейчас. Девушки обескровлены, а в наших землях ходит только один слух, который может пролить свет на ситуацию — о Доме на холме. Давайте, пройдем ко мне, вы всего лишь докажете, что являетесь человеком.
— Да это он! Я помню, что рассказывала старая Клара. Я ведь был в соседнем городе и видел дом своими собственными глазами. Его внешность соответствует описаниям одной из тварей там живущих, — говорит мужчина из толпы.
Толпа не слушает, выкрики раздаются тут и там все чаще, а люди становятся все раздражительнее. Они устали от постоянных нападок мертвецов, от бессонных ночей, злятся, что какие-то чужаки за одну ночь справились с их помехой. И убитые девушки становятся последней каплей. Люди негодуют.
— Но Асманд не может быть убийцей, он всю ночь провел у меня! — выходя из-за спины вампира, говорит Алик.
Ему страшно слушать крики. А еще он ловит себя на мысли, что недавно думал так же, как и толпа: «Пусть нечисть сражается с нечистью и не важно, сколько их погибнет в итоге, главное, чтобы справились с поставленной задачей». Но так было, пока он не оказался рядом с ними и не влюбился в Асманда. Алик помнит печальный взгляд Дарена, когда тот смотрел на портрет своей дочери. И за все время от них юноша получал лишь доброту и заботу. За пару дней каждый из представителей фольклора стал много дороже, чем любой из толпы, несмотря на то, что времени у жителей было достаточно.
Но раздражение переливается через край и находит выход в первом брошенном камне. За ним летят остальные и многие из них в — Алика. Вампир реагирует мгновенно, но с большей яростью, чем от себя ожидает. Зрелище темноволосого мужчины выщерившего клыки убеждает толпу в собственной правоте. Асманд понимает, что теперь шанс подтвердить их невиновность утерян и, подхватив Алика на руки, запрыгивает на крышу, а оттуда устремляется к самому узкому месту в толпе.
Они бегут в горы, а рядом уже мчатся Дарен и Вульф.