- Ну-ну, - усмехнулся в усы Бригадир и кивнул в сторону спецназовцев, - смотри сама. Ребята в обиду не дадут.
- Спасибо, дядь Миша – Маша чмокнула в щёку Бригадира.
- Мы её в обиду не дадим, - пробасил Гудвин.
Сталкеры гурьбой пошли к бару «Сто рентген», а спецназовцы и Маша, закинув за спину оружие и изрядно потерявшие вес вещевые мешки, направились к базе «Долга».
База «Долга» была расположена в одном из заводских цехов. Проход к ней охранялся патрулями и огневыми точками долговцев. Возле прохода на базу, на стене из красного кирпича, висел плакат с призывом вступать в ряды «Долга».
Дорогу спецназовцам преградила группа охраны. Один из них, с нашивками сержанта, спросил:
- Что надо?
- Нам нужно переговорить с командиром.
- Он чужаков не принимает.
В разговор вступил Гудвин:
- Если вы слышали, мы помогли вашим ребятам остановить волну мутантов возле блокпоста.
Долговец усмехнулся:
- И что? К командиру могут попасть только проверенные люди. Бойцы из «Свободы» уже пытались под разными предлогами проникнуть к нам в штаб. К сожалению, ничем не могу вам помочь.
Он развернулся и отошёл к своим товарищам, показывая тем, что разговор окончен.
Доберман обернулся к своим товарищам.
- Что будем делать? Какие предложения?
- Нужно идти в бар, - в наступившей тишине прозвучал голос Маши, - переговорить с барменом, он в ладах с командиром «Долга». Если он походатайствует генерал вас примет.
- Ну что ж, - согласился Доберман, - вполне дельное предложение…
- Ого! – прервал его Архангел – Ничего себе, вот это краля!
Все обернулись и посмотрели в ту сторону, куда смотрел Архангел.
Из здания базы «Долга» вышли несколько человек. Одной из них была брюнетка, женщина редкой красоты. Несмотря на тихий летний вечер, на её плечи было накинуто меховое манто из горностая. Горделивая посадка головы, разворот плеч, всё указывало на то, что эта женщина знала себе цену и привыкла пользоваться успехом у мужчин. На пороге она распрощалась с высоким седоватым мужчиной лет сорока пяти в комбинезоне «Долга» и направилась к выходу с базы. Сопровождающие её лица вернулись назад в здание.
- Вот чем занят командир «Долга», - усмехнулся Версаль, глядя на приближающуюся женщину.
Красота этой женщины была совершенна, и невольно привлекла к себе взгляды спецназовцев. Больше всего поражали её серые глаза цвета мокрого асфальта. Волосы, цвета вороного крыла, были распущены и при каждом порыве ветра открывали великолепную длинную шею. Густые соболиные брови, длинные чёрные ресницы и мягкие полные губы, к которым так и хотелось прильнуть.
Женщина равнодушно посмотрела на спецназовцев. Взгляд её задержался на Добермане, прошёлся по остальным и вдруг остановился на Маше.
- Машка! Маша Луке! - женщина взвизгнула, бросилась к Маше и обняла её.
- Ирка, Ерошкина! – воскликнула Маша и прижалась к ней – Подружка моя любимая! Сколько же лет мы с тобой не виделись.
- Да, наверное, лет шесть, с окончания института.
- Ты, какими судьбами здесь?
- Ой, Ирка, долго рассказывать. Я вот с ребятами здесь.
- О-о-о, - Ирина уже внимательнее оглядела спецназовцев, - Да, у тебя ребята, что надо.
- Мадам… - начал, было, Архангел, но Ирина быстро прервала его.
- Между прочим, мадмуазель – улыбнулась она очаровательной улыбкой.
- Разрешите представиться, Архангел, - спецназовец театральным жестом склонил голову.
- Ого! Первый раз встречаюсь с небесными созданиями - улыбнулась Ирина, - а я сокурсница Маши и её близкая подруга.
- Это Версаль, Ястреб, Гудвин, Самурай, а это наш командир, Доберман.
- Ммм, - задумчиво протянула Ирина, с интересом оглядывая Добермана, и протянула ему руку - очень приятно.
- Полковник Василёв, - представился Доберман, аккуратно пожимая маленькую теплую ручку.
Ирина вдруг круто повернулась к Маше:
- Машенька, милая, - где вы остановились?
- Ириш, мы только что прибыли, ещё не успели нигде остановиться.
- Тогда вам нужно в бар «Сто рентген», там есть свободные комнаты. Идёмте, я вас провожу. Я живу там же.
- Мы, собственно говоря, хотели переговорить с командиром базы «Долга» - подал голос до сих пор молчавший Доберман.
Ирина посмотрела на него и сказала:
- Вас так просто к нему не пустят.