- Что значит, не волнует? Это мы еще посмотрим. Я слишком хорошо обращался с тобой, говорил, что ты моя племянница. Вытри слезы, иди к хозяйке и на коленях проси у ней прощения.
- У хозяйки Софии?
- И у другой, хозяйки Айме. Уверен, это она настроила мужа против тебя. Попроси у всех прощения до наступления завтрашнего дня, иначе будешь иметь дело со мной.
Баутиста ушел твердым шагом. Несколько минут Янина стояла неподвижно, погрузив лицо в ладони, задыхаясь от сотрясавших ее рыданий, пока жар щек не иссушил слезы. Тогда она медленно поднялась, как сомнамбула вошла в узкую спальню и дрожащей рукой открыла шкаф, встроенный в толстую стену, служивший комодом и аптечкой. Она вытащила оттуда грубый глиняный флакон. Отвратительный напиток, которая дала ей Кума, лекарство, чтобы подавить мятежную волю Ренато. С волнением она сжала его, а душа сражалась в ужасной битве.
- Он ненавидит меня. Ренато ненавидит меня, и ненавидит из-за нее. Проклятая…
Красноватая вспышка сверкнула в зрачках, высушив остатки слез, и силы вернулись к ней. Лицо озлобилось, исказилось от досады, забилось в тревожном ритме сердце, и зловеще она решила:
- Да, да, я сделаю, что велела Кума!
6.
- Ай, сеньора, наконец!
- Что-то случилось? Обо мне спрашивали, Ана?
- Спрашивать, никто не спрашивал, но Баутиста сорок раз проходил здесь, подходил к дверям, приклеивал ухо и опять уходил.
- Ладно, помолчи. Мне нужно подумать. Столько дел. Я не могу ошибиться, совершить глупость и сделать неверный шаг, иначе мне конец. Выйди осторожно. Пройдись по коридорам и скажи, где Ренато и что делает.
- Хозяин Ренато?
- Да. У меня будет последнее свидание с ним. Хочу выстрелить последнюю пулю, сделать последнее усилие ради счастья всех. Если нет, то сделаю так, как задумала, и да поможет мне дьявол, или пусть утонет со мной!
По приказу Ана тихо подошла к широкой галерее арок, которая вела в огромный особняк, и визуально удлиняла каждую комнату в проветренной, деревенской и безыскусной пристройке. Она увидела Ренато с бутылкой коньяка в руке, дававшего последние указания покорному и услужливому Баутисте. Поняв положение, вечно напуганная Ана вернулась в спальню хозяйки и поведала свои наблюдения:
- Сеньор Ренато один. Он допил последний глоточек и приказал Баутисте приготовить ванную, одежду, коня, чтобы немедленно уехать.
- Я должна остановить его. Пока он здесь. Помоги привести себя в порядок. Дай те французские духи, которые я купила в Сен-Пьере, кружевную накидку и немного губной помады. Когда закончишь, иди на кухню и принеси шампанское и ананасовый сок. Я приглашу его выпить со мной бокал и ему же хуже, если заставит меня пойти до конца.
Кошачьими шагами, зная свою чувственную силу, Айме решительно подошла к просторной галерее и жизнерадостно поприветствовала Ренато:
- Добрый вечер, Ренато, или добрый день. Даже не знаю, как сказать; в такие часы это трудно. Еще не рассвело, но уже начинает.
- Сейчас ты должна спать.
- Я спала и чувствовала себя такой одинокой в комнате, обустроенной для двоих. В такой спальне ужасно чувствовать себя брошенной. Там пахнет медовым месяцем, который, к сожалению, мы не прожили. Иногда я спрашиваю себя, не сон ли мой брак с тобой, и если его дни были кошмаром, то наконец я проснулась.
Ренато взглянул на Айме. Несмотря на выпитое, ему не удалось притупить разум и чувства. Наоборот, появилась болезненно острая чувствительность, тонкая проницательность, пытаясь найти истинный смысл неожиданного поведения. От него не скрылось, как она тщательно привела себя в порядок, оделась, надушилась чувственными духами. С бледными щеками, кругами под глазами она внезапно показалась ему более красивой, поразительно похожей на Монику, и он вздрогнул, проклиная в душе самого себя.
- Мой дорогой Ренато, ты задумывался, какая нелепость пришла в нашу жизнь? Слышала, ты не останешься в Кампо Реаль.
- Нет. Я возвращаюсь в Сен-Пьер. Полагаю, тебе все равно, так что не станешь осуждать меня.
- Нет, я не осуждаю. Какое счастье родиться мужчиной! Вы имеете все преимущества: ухаживать за женщинами, выбирать, просить руки и сердца или совершать любые глупости.
- Самое хрупкое – это мечта, Айме. Если наша жизнь превратилась в осколки, то не только по моей вине.
- По крайней мере, ты признаешь свою часть вины.
- Я признаю всю, если хочешь, и хватит об этом.
- Конечно. Достаточно поступать, что хочется. Самое удобное поведение!
- Хорошо, Айме. Вижу, ты хочешь меня послушать. Не моя вина, что я ранил и опечалил тебя. Ты пришла, когда я не способен лгать.
- Тогда меня это очень радует. Я тоже признаюсь в горьких истинах, Ренато Д'Отремон, во-первых, я не расположена страдать от твоего публичного презрения, пренебрежения в глазах мира, дерзкого ухаживания за другой женщиной, что еще более постыдно и оскорбительно, ведь в ней течет моя кровь.
- К великому нашему несчастью, Айме. Именно твой поступок с родственницей отдалил меня от тебя. Почему перед вступлением в брак ты притворялась со мной? Почему представилась, как влюбленная, чистая и робкая девочка? Почему прятала за ангельскими улыбками помыслы и желания? Не обманывает тот, кто любит. Ты никогда не любила меня!
- С чего ты взял? Как осмеливаешься такое говорить?
- С моих глаз спала пелена. Она любила меня. Ты ловко разыграла меня, а ее благородство отказалось от таких средств. Поэтому ты выиграла. Я видел ее холодной, спокойной, отдалившейся, думающей об учебе, затем о религии; а ты, наоборот, нежная и мягкая, как девочка. Ты одурманила меня, я потерял разум, отупел и ослеп, но я не виноват. Ты расставила мне ловушку, а я попался. Вы обе играли со мной. Вернее, ты нас разыграла. Управляла, как хотела, ее великодушием и благородством, моей неопытностью жизни. А теперь я спрашиваю тебя: зачем? Для чего?
- Твои слова жестокие, Ренато. Я не знаю…
- А я знаю! Я сам отвечу. Ты хотела имя, богатство и положение. Но не любовь, поскольку не любила меня. Так вот, теперь у тебя есть положение, богатство и мое имя. Ты хозяйка Кампо Реаль, будешь матерью моего сына, но мое сердце и мысли не будут твоими. Они предназначены ей и моя запоздалая любовь, похожая на отравленное растение, но ради которой я отдам жизнь!
- Хочешь сказать, что вышвырнешь меня из своей жизни?
- Скажу, что у нас разные пути. Я хочу свободно чувствовать себя несчастным, не притворяться. Не хочу лживых слов, натянутых улыбок, ненужных любезностей.
- Ренато, что ты говоришь! Ты с ума меня сводишь!
- Не думаю. По крайней мере, можно не беспокоиться: ты не станешь вредить себе. Ты эгоистка.
- Ты оскорбляешь меня! Ты последний мерзавец!
- Тогда тебе лучше освободиться от меня! Доброй ночи.
- Нет, ты не уйдешь вот так!
- Уйду, делай, что хочешь. Ты больше не интересуешь меня, Айме. Понимаешь? Мне до тебя нет дела. Больше ты мне не помешаешь. А теперь, с твоего разрешения, я попрощаюсь с матерью. – Удаляясь, он позвал: – Баутиста! Баутиста!