Проснувшись, Александр в первый момент ощутил радость возвращения. Наш далеко не идеальный мир по сравнению с мрачными картинами сновидения показался Землей Обетованной. Однако сон до конца не отпустил. Из-за тонкой перегородки, что отделяла от прошлого, он своими мерзкими щупальцами пытался дотянуться в настоящее. Александр с беспощадной ясностью вдруг осознал, как хрупко и уязвимо его счастье, построенное на зыбучем песке обмана.
В Харбине, регистрируя в российском консульстве свой брачный союз, он солгал, что официально разведен. Незадолго до этого, когда накануне отъезда венчались в маленькой церкви на окраине Петрограда, солгал и перед Богом. Уверен был, что Всевышний, ввиду сложившихся обстоятельств, эту ложь простит. Однако милосердие господне не освобождало от ответственности перед законом. А с точки зрения Фемиды двоеженец еще не самое тяжелое его преступление. Связь с революционным подпольем, причастность к нашумевшей интернет атаке на имперский банк тянули минимум на семь лет каторги. С другой стороны деньги, на которое он построил свое теперешнее благополучие, подпольная организация считала своей добычей. И не смотря на то, что вся его первичная ячейка погибла, счет мог быть предъявлен и с этой стороны.
Стараясь не разбудить жену, Александр поднялся и прошел на кухню. Достав из холодильника банку с охлажденным домашним квасом долго и жадно пил. Утолив жажду, нащупал торчавший из замочной скважины ключ, и, стараясь не скрипеть дверью, вышел на веранду . Там было чуть прохладней чем в доме. Ветерок ласкал уставшую от жары кожу. В верхнем ящике стола он нашел спички и папиросы. Закурил, медленно с наслаждением затягиваясь. Где-то совсем близко в траве трещали цикады. На небе висел круглый лунный диск.
Полнолунье! Время темных сил. Чтобы явить себя миру они тоже нуждались в подсветке, и холодные мертвые лучи Луны для этого идеально подходили.
" Не подаваться! Не дать себя скрутить темной стихии." - думал он, пытаясь сопротивляться страху. Но кто-то нашептывал на ухо:
- Не подаваться тьме может только безгрешный! А ты по уши увяз во лжи. Все, чем гордишься, выросло на дважды украденном. Бог тебе больше не заступник.
Уже не в первый раз он почувствовал желание облегчить совесть признанием. Путь даже рухнет все, чего смог достичь! Анна с презрением отвергнет обманщика-двоеженца. Зато правосудие, учтя чистосердечное раскаяние, может быть, ограничится двумя тремя годами каторги. Наверное, даже не Сахалинской, а где-нибудь здесь на торфяных разработках северной оконечности губернии. И тогда, через эти два или три года действительно можно будет начать жизнь с чистого листа. Вот только, что на этом листе он сможет написать...
Из детской раздался громкий плач Машеньки. Через несколько секунд Александр услышал убаюкивающий голос жены. Анна пела дочке колыбельную. Через минуту, после того как дочка упокоилась, за спиной скрипнула половица. Она подошла и обняла за плечи:
- Чего не спишь?
- Душно, в доме.
Женской интуицией Анна уловила, что причина не только в этом.
- Саш, я же вижу, тебя гнетет что-то. Ты из-за этих беглых волнуешься?
- Да нет, особо не волнуюсь. Бог даст, отобьемся. Кстати, я там "Овод" на тумбочку положил. Ты, если пыль будешь протирать, аккуратней.
- Да я уже видела. Не волнуйся. Ты же меня учил, как с этой штукой обращаться.
Она еще крепче обняла его и прошептала:
- Не бойся, все будет хорошо. И, чтобы не случилось, я с тобой!
Александр погладил ее теплую руку и, повернувшись, поцеловал жену в плечо.
Этой ночью они были близки, что не часто случалось после рождения дочки. Несмотря на жару, уснули крепко обнявшись. А, когда Александр открыл глаза, ее в постели уже не было. . .
Липа за восточной стеной дома купалась в солнечных потоках. Прорываясь сквозь листву, световые зайчики весело играли на облупившейся краске подоконника. По веткам скакали две синицы и еще одна маленькая птаха с яркой грудью. Именно такие картины чаще всего приходили в ностальгических воспоминаниях. Среди унылого панельного однообразия московских доходных домов, в раскаленных каменных джунглях Харбина он мечтал, что однажды, проснувшись, услышит за окном шелест листвы, увидит как прыгают по веткам птицы.
Поднявшись с кровати, Александр натянул домашние штаны и зашлепал босыми ногами по теплым и шершавым доскам. С кухни доносились женские голоса. Анька о чем-то спорила с Аглаей. Машенька в детской пыталась говорить сама с собой на одной ей понятном языке. Ветер шевелил оконную занавеску, и вслед за ним в сумрак коридора врывалось солнце.
Новый санузел отвечал всем современным требованием к загородному дому и резко диссонировал с обветшалой патриархальностью старого флигеля. Вместе с канализационным колодцем и артезианской скважиной он вытянул почти половину оставшихся после покупки земли сбережений. Зато здесь, как в городской квартире, были комфортный туалет, широкая ванная, умывальник с зеркалом, душевая кабина. Вода поступала по трубам из скважины, проходя через электронагреватель. Но в последнее время в нем почти не было надобности. Закрывшись в кабине, Александр повернул блестящий зеркальной полировкой кран, и сверху хлынули чуть прохладные струи. Подставляя им навстречу лицо, он чувствовал, как вместе с бурлящей водой уходят в сливную решетку последние клочья темных снов, спадает с души тяжелый ночной морок. Утро было его любимым временем суток! Все представало не таким, как накануне. Уныние отступало. Тоненькими штрихами намечались выходы из самых, казалось бы, безнадежных ситуаций. Сейчас же и бояться особо было нечего:
" Чего ты вдруг всполошился! Оставь дурные предчувствия мнительным барышням!" - стыдил себя Александр. Желание облегчить душу признанием, показалось сейчас полной нелепостью и опасным бредом:
" Весь этот мир, и, прежде всего, власть погрязли во лжи! А твоя ложь всего лишь средство самозащиты. Судьбы долго издевалась над тобой, загнала в капкан. Ты смог вырваться . А теперь что, добровольно пойдешь обратно?!"
Душевный кризис окончательно был преодолен. Выходя из душевой, он, призывая Бога в свидетели, дал клятву, чтобы не случилось защищать свое недавно обретенное счастье, маленький мирок, который начал создавать своими руками.
После завтрака, облачившись в рабочий костюм, Александр стоял у ворот, ожидая прихода поденщиков. Те, как всегда, опаздывали, и чтобы не простаивать без дела, он повесил дополнительный запор на калитку, и стал думать, как нарастить штакетник.
Наконец, в десятом часу со стороны речного склона показались долгожданные работнички. Впереди шел Сашка - наглый белобрысый парень, два года назад непонятно откуда появившийся в их уезде. Жил он по чужим домам, где-то пускали по доброте душевной хозяева, где-то арендуя за гроши угол. Но подолгу Сашка нигде не задерживался. Виной тому был вздорный характер, тяга к мелкому воровству, и повышенный интерес к женскому полу. Этим летом он вроде бы прочно обосновался у сорокалетней вдовы на хуторе с левого берега Ушимки. Однако знающие люди предрекали, что и это пристанище ненадолго.
Шел Сашка вальяжно вразвалку, помахивая сорванным где-то по дороге колоском пшеницы. Из-под околыша казачьей фуражки выбивался непокорный белый вихор. Глаза смотрели весело и нагло. Сзади еле поспевал за ним в гору Семен Кузмич - профессиональный батрак коренной житель деревни Чангаровка . Много лет назад в силу каких-то обстоятельств Кузмич лишился почти всей земли. На оставшейся десятине супруга сажала огород, но, чтобы прокормить не маленькую семью, ее глава вынужден был наниматься в поденщики в земельном товариществе. Ему давно перевалило за пятьдесят. Наступил возраст, когда физическая работа уже не укрепляет тело, и данный природой механизм постепенно начинает изнашиваться. Но беспросветная нужда не знала жалости и не давала снисхождения. Как доживающая свой век в упряжке лошадь, он продолжал тянуть трудовую лямку, надеясь лишь на то, что добрые люди возьмут замуж подрастающих бесприданниц дочек, и будет кому помочь, когда окончательно вступит в свои права старость. Жалея его, Александр старался давать Кузмичу работу с меньшей физической нагрузкой, благо, что тот был мастером по плотницкой части. Вот и сейчас Сашке он поручил выкосить принадлежавшей имению склон речного оврага, а для Кузмича решил подыскать другое задание.
Огрызнувшись, что в одиночку весь склон, это пуп надорвать можно, Сашка отравился в сарай за косой, а Кузмич с Александром стали обсуждать, как укрепить и нарастить штакетник. Правда, быстро сошлись на том, что для лихого человека, любой забор детская забава. И тут Александру пришла хорошая идея:
- Кузмич, собачью конуру сколотить сможешь?
- Чего ж не смочь! - обрадовался поденщик.- Сколотим в лучшем виде. Такую, чтобы и Сашку поселить, когда его Нюрка взашей погонит.
- Ну уж этого здесь нам не надо! - усмехнулся Александр. Выдав Кузмичу из кладовки инструмент и объяснив, где взять доски, он пошел заводить "Уралец". Искать для новой конуры постояльца лучше было прямо сейчас, пока не затянули другие дела.
Минут через десять он был уже в деревне у дома Степановича. Рядом с избой располагался гараж, в тени которого разлеглись на траве несколько псов разного размера и масти. Когда Александр вышел из машины, самый крупный, видимо вожак, лениво поднял голову. Открыв пасть, собирался облаять, но, передумав, зевнул и улегся обратно. Зато другой песик моложе и поменьше неожиданно проявил интерес. Поднявшись он засеменил в сторону машины. Загнутый крючком хвост весело ходил из стороны в сторону. Доставшаяся от матери овчарки острая волчья морда сразу же показалась симпатичной и смышленой. Взяв припасенный батон ливерной, Александр отломил кусок и скормил его с руки. Остальные псы, почувствовав запах, как по команде подняли головы. Быстро открыв заднюю дверь, Александр пригласил нового знакомого в машину. Тот, не заставил себя уговаривать и прыгнул на сидение. Через секунду "Уралец" окружила стая лохматых попрошаек. Медленно, чтобы никого не задавить, Александр тронулся с места. На прощанье крикнул в сторону гаража:
- Степаныч, можно я одного из твоих дармоедов заберу?
- Да хоть всех! - послышалось из открытой двери.
Когда приехали домой, песик получил вторую половину батона. Выпрыгнув из машины, он, не выпуская из пасти добычу, начал деловито осматривать двор. Особенно заинтересовался работой Кузмича. Тот уже разложил возле крыльца доски и прикидывал размер для отпила, используя вместо рулетки молоток. А Александр отправился на кухню, где столкнулся с Аглаей. Дородная пятидесятилетняя тетка, объединившая в их доме должности доярки, помощницы по хозяйству и кухарки, накинулась на него с упреками.
Какого рожна барину вздумалось брать на прокорм беспородную псину? Мало того, что бездельники-поденщики за обедом едят в три горла. Да еще и гости наезжают. Где же тут напасешься! Другие господа, которые поумнее, вечером сами к соседям ездят...
- Хватит ворчать! - прервал ее монолог, Александр - Каши лучше псу дай. И подумай, как назовем.
- Чего думать. Гаврилой! - буркнула в ответ Аглая.
" Наверное, в честь ее муженька сбежавшего, - решил Александр, пряча улыбку, - Ну, пусть так и будет. Гаврюша подходящее имя."
Из кухни он направился в детскую. Анька о чем-то ворковала с дочкой. А та смотрела насупившись, и пыталась посильнее качнуть висевшую над кроваткой игрушку. Поцеловав обеих дам, Алкесандр рассказал о появление в доме Гаврюши, и сообщил, что на пару часов закроется в кабинете, чтобы навести порядок в бумагах. Термин "бумаги" в большей степени был данью традиции. Загруженные в компьютер документы, в редких случаях покидали свой виртуальный мир в виде печатных копий. Так что порядок приходилось наводить в электронных хранилищах своего верного помощника.
Почта, как всегда, была забита заманчивыми и через чур заманчивыми предложениями. Выудив из этого вороха выставленные для оплаты счета, Александр отсортировал их. Разделил на те, что могут, и те что не могут ждать. Когда произвел подсчет поступлений, список пришлось подкорректировать, уменьшив колонку для срочной оплаты. Подсчитав предстоящие расходы и перспективу ближайших заработков, с прискорбием констатировал, что опять придется залезать в накопления.
Заработанный в Харбине капитал таял, словно снеговик под апрельским солнцем. Там, в пропитанной желтой пылью и китайским потом чужбине, деньги тоже не сами шли в руки. Но для людей энергичных проблема, как заработать, не стояла. На этих же землях, хозяйство помещичьего типа, как и предрекали знающие люди, балансировало на грани убытка. И все же он рвался сюда, повинуясь исходящему из далекого детства зову, и по-прежнему не жалел о сделанном выборе. Однако все чаще появлялась тревога и в голове навязчиво крутилось:
"Надо что-то придумать! Иначе два-три года и придется продавать землю."
Закончив с "бумагами", Александр вышел во двор, где заканчивалось строительство конуры, а ее будущий жилец, разлегся в тени у крыльца и наблюдал за работой. Кузмич уже прибивал крышу. Доски клал с нахлестом, так, чтобы дождевая вода не затекала внутрь. Сооружение получалось простым и надежным. Похвалив мастера, Александр, чуть было, не пообещал премиальные, однако вовремя остановился. Удержала не жадность. Сумма, которая вполне бы утроила поденщика, ни как не могла отразиться на общем бюджете. Однако, в земельном товариществе поденщики получали по фиксированной ставке. Какие-то особые поощрения работников не приветствовались. К тому же, Александр хорошо помнил поучительный пример из своей китайской практики .