Несколько раз Александр отсчитывал и прятал в карман то пять, то четыре тысячи. Наконец, тяжело вздохнув, вернул все деньги на место. Выходя из кабинки, с усмешкой подумал, что столь напряженная борьба нравственных начал и здравого смысла происходила на фоне общественного туалета. В месте совсем не подходящем для высокой драмы.
Продолжая выполнять наставления Рахимова, Александр просканировал окружающую обстановку. У ближнего от выхода писсуара пристроился человек в широком пальто и сдвинутой на глаза кепи. Лицо его нельзя было разглядеть, но в сознание вдруг снова вспыхнула тревожная лампочка. Методика для секретных агентов дала свои плоды. Тренировки памяти не прошли даром. Он вспомнил, что именно такое пальто и кепи видел на собеседнике швейцара из "Лондон-клуба". И вряд ли этот тип мог оказаться здесь случайно!
Делая вид, что поправляет одежду, Александр задержался на несколько секунд. Человек у писсуара продолжал стоять, не меняя позы. Стараясь держаться как можно ближе к кабинкам, Александр пошел к выходу. Когда незнакомец метнулся к нему, он успел отскочить и защититься саквояжем. Скользнув по пластмассовой крышке, лезвие ножа ушло в сторону. Дальше сработали рефлексы. Продолжая орудовать своим импровизированным щитом, он блокировал руку нападавшего, и с развороту нанес нокаутирующий удар в челюсть. Отлетев назад, противник наткнулся на кафельную стенку и сполз на пол. Добив его ударом ребра ботинка в голову, Александр кинулся вверх по лестнице. По дороге налетел на торговца кокаином, который, в ответ на такое обращение, успел только возмущенно пискнуть. Через минуту, Александр уже входил в подземку. В голове вертелось:
" Это предупреждение! Если бы подался соблазну и присвоил часть денег, все могло закончиться гораздо хуже."
У Николаевского вокзала было многолюдно. Жители подмосковных городов, крестьяне, мелкие торговцы-коробейники толкались у пригородных касс. Благородная публика спешила на дневной рейс скоростного поезда до Петрограда. Двери вокзала, находясь в постоянном движении, кого-то впускали и выпускали. Лица сливались в одном бесконечном потоке. Но неожиданно один человек перед входом привлек внимание. Молодой парень, протянув шапку, что-то пытался объяснить проходящим мимо людям. Подойдя ближе, Александр услышал, что он просит хотя бы десять копеек, чтобы заплатить за ночлежку. Говорит, что простудил спину и не может больше ночевать на улице, а еще очень хочет вымыться и сварить себе горячую пищу. В отличие от профессиональных нищих он не упоминал в каждой фразе имя Спасителя, и сбивчивый монолог мало походил на их заученные скороговорки. Может поэтому, люди никак не реагируя, шли мимо.
Когда Александр кинул в шапку пятьдесят копеек, парень от растерянности даже не успел поблагодарить. А Александр, уже заходя в вокзал, думал, что мог бы дать гораздо больше. Но что-то мешало вернуться обратно. Увлекаемый толпой, он прошел вокзал и спустился по ступенькам к камерам хранения для состоятельных клиентов. В отличие от общего зала, здесь можно было хранить вещи целый месяц, и охрана не подпускала случайную публику. Заплатив рубль, Александр нашел свободную ячейку. Отставив там саквояж, записал номер. В качестве первых двух цифр выбрал день своего рождения, второй парой стала дата рождения супруги.
Когда вернулся на площадь, нищего у дверей вокзала уже не было. Но он словно все еще присутствовал здесь. В мыслях Александр невольно ставил себя на его место. Все книжные призывы к борьбе за справедливость оказали меньше воздействие, чем одна единственное сцена человеческого отчаяния. А доводы сытых умников, о том, что нынешнее устройство общества лучше всего способствует прогрессу, вызывали теперь только отвращение. Идя на встречу с Рахимовым, Александр уже чувствовал себя не случайным попутчиком, а искренним адептом новой веры.
Рахимов ждал в машине на пересечении Цветного бульвара с Колобковским переулком. Узнав об успехах, он вынес устную благодарность от лица партийного руководства. По некоторым фразам Александр догадался, что деньги в разных концах города снимали еще несколько человек и его результат далеко не самый худший. В голове даже промелькнула ехидная мысль, что некоторые товарищи по борьбе не смогли победить искушение. А вот подвиги в общественном туалете патрон охарактеризовал, как следствие непрофессиональной работы. Севшего на хвост уголовника надо было заметить заранее. И все же было видно, что Рахимов доволен.
-Не зря, товарищ Феникс, я в тебя верил! - подытожил он, записывая шифр и номер ячейки. Потом сообщил, что эти цифры будут знать только они двое. Деньги получают статус неприкосновенного запаса их низового партийного звена, и Александр назначается его хранителем. Уже прощаясь, он выдал пять сотенных купюр. Заявив, что это премия, а заодно и средства на приобретение спецодежды, которая скоро понадобится для следующих заданий.
Распрощавшись с Рахимовым, Александр по дороге домой зашел в продуктовую лавку. Чувствуя угрызения совести, заказал кусок ветчины и бутылку "Смирновской". Стыдно было опять нарушать пост, но после пережитого стресса организм властно требовал жирной пищи и алкоголя. Когда в подъезде консьержка, приторно улыбаясь, передала ключи и сообщила, что родственники уехать изволили, он почувствовал некоторое разочарование. Этот вечер он надеялся провести в компании хохотуньи Эллочки, и даже общество Григория не вызвало бы сейчас сильного отторжения.
В опустевшей гостиной он обнаружил неприбранные кровати. На кухне в мойке дожидалась стопка грязных тарелок и висело амбре табачного послевкусия. Распахнув окно, Александр начал наводить порядок. Когда с кухней было закончено, вернулся в гостиную, снял белье и затолкал его в стиральный шкаф. Саму стирку отложил на завтра. Наступало время вечерних новостей, и очень хотелось провести его на диване перед дальновизором с бутербродом и рюмкой водки.
Самой первой и главной новостью стало сенсационное ограбление Имперского банка. Ведущий и репортеры на местах рассказывали, что компьютерным медвежатникам удалось взломать новую систему, объединившую Петроград с московскими филиалами банка, и перевести на счета подставных лиц около ста пятидесяти тысяч рублей. Несмотря на оперативные меры полиции, большая часть этой суммы была украдена. По нанесенному ущербу преступление било все предыдущие рекорды, а по способу исполнения являлось новаторским для отечественной криминальной практики. То, что случалось пока только в Европе и Североамериканских штатах, пришло, наконец, в Россию. По предварительной версии подозрение падало на международную шайку преступников, на поиски которых уже брошены лучшие силы полиции.
Налив полную рюмку, Александр отсалютовал своему отражению в зеркале и с грустью подумал:
" Помнишь, как гимназистом мечтал о славе? Начинает сбываться!"
Водка обожгла горло, но вместо успокоения накатила вдруг горькая волна ностальгии. По ушедшей юности, друзьям с которым навсегда расстался, мечтам и благородным порывам, не принесшим ничего кроме разочарования и досады. И опять, словно символ земной тверди посреди бурного океана, в памяти возник образ деда.
Глава 10
Следующее задание Рахимов охарактеризовал, как одновременно опасное и приятное. Александру нужно было отравиться на открытие выставки политической карикатуры в галерее на углу Арбата и Калошина переулка. Там к нему подойдет один высокопоставленный человек и передаст флешь карту с компроматом на министерских и полицейских чиновников. Раньше на такие встречи ходил сам Рахимов, но с некоторых пор источник информации стал объектом пристальной слежки. Поэтому нужен был человек никому не известный. Взяв флешь карту, он должен сразу исчезнуть, и возможно еще придется отрываться от преследования.
- А в чем приятная сторона? - мрачно поинтересовался Александр.
- Я так и знал, что спросишь! - рассмеялся Рахимов, - Смотри на все веселее. Светское мероприятие посетишь! С барышнями эмансипированными пообщаешься!
Перед тем, как отправиться на задание, Александр прошелся по магазинам модной одежды. Раньше, обновляя гардероб, он привык советоваться с супругой. Теперь пришлось выбирать самому. В итоге остановился на вельветовом пиджаке и вошедших недавно в моду брюках-дудочках. Взглянув на себя в зеркале, остался недоволен, но решил, что сильно выделяться среди светской публики не будет.
В назначенный день, Александр в приподнятом настроении поднялся из подземки на станции Воздвиженка. Следуя советам Рахимова, он почти внушил себе, что идет на увеселительное мероприятие. Во многом тому способствовал и окружающий пейзаж. Эта часть города и в будни оставляла ощущение праздника. Вечерние лучи играли на ажурных мавританских башнях особняка Морозова. Впереди, на стрелке у ресторана Прага Арбат разбегался с Харбинским проспектом. Магистраль, названную в честь исторического договора с Китаем, проложили почти полвека назад. Архитектурные решения впитали в себя разные стили, и европейский модерн перекликался с древними мотивами Поднебесной. Стилизованные под китайские пагоды желтые каскады крыш, возносясь над старинными особняками Арбата, уходили в сторону Смоленского бульвара. На огромном экране в начале проспекта сменяли друг друга картинки новых мегаполисов Маньчжурской зоны. Время от времени между ними вклинивался вездесущий "Сытноедов", по случаю поста рекламирую маринованные рыжики, ванильные сухари и баранки с маком.
А над Арбатом витали призраки бульвара Капуцинов и Латинского квартала. Расположившись посреди пешеходной зоны, художники рисовали портреты с провинциальных барышень, фотограф со старомодной треногой снимал купеческое семейство. Молодые люди в костюмах Пьеро исполняли пантомиму. Сверкали золотом ювелирные лавки. Улыбались розовые львы на фасадах. Музыкант в черных очках наигрывал на гармони мотивы Парижа, и казалось, что ноздри улавливают запах жареных каштанов. Но скорее всего это просто работало воображение. А вот у ресторана Тифлис по-настоящему пахло шашлыком и пряностями восточной кухни.
Подавив волевым усилием разыгравшийся аппетит, Александр прошел мимо. Перед фасадом Третьей студии МХАТ, воплощая единство противоположностей, уродливый горбун в серебряных рыцарских доспехах подавал цветок золотой Турандот.
В переулке за углом театра Александра ожидало такси. Сидевший за рулем брюнет кавказкой внешности, получив аванс и указание ждать, с усмешкой поинтересовался:
- Секретное задание выполняем, уважаемый?
Ничего не ответив, Александр снял шинель и бросил ее на заднее сидение. Поправляя на ходу пиджак, пересек улицу и оказался перед домом со львами на углу Калошина и Арбата. Вход в галерею находился со стороны переулка. Вручив швейцару приглашение, Александр взбежал по лестнице на второй этаж. Мероприятие уже началось. Переступив порог, он сразу окунулся в атмосферу мира избранных. Пахло охапками роз, кубинскими сигарами, коньяком и французскими духами. В глазах зарябило от сверкающих драгоценностей и обнаженных плеч женщин. Чувствуя себя слоном на выставке хрусталя, он начал осмотр экспозиции. Останавливаясь у какого-нибудь плаката, поправлял на воротнике красный галстук-бабочку. Этот жест и сама деталь одежды были паролем.
Многие карикатуры могли похвастаться мастерским рисунком, авторам нельзя было отказать и в чувстве юмора. Но все они грешили патологической ненавистью и к российской власти, и к самой России. На одном из плакатов начала тридцатых годов английский премьер и президент Франции секли Михаила Второго. Император с обнаженным задом и унылой физиономией лежал на скамейке, а бывшие союзники потчевали его розгами. В дальнем углу картины, натягивая штаны, уходил плачущий кайзер Вильгельм. Из того же периода была и карикатура, посвященная созданию польского государства. Молодая элегантная пани подметала площадку, контуры которой повторяли границы вновь образованной республики. Метла, с явного одобрения автора, выдворяла прочь доставшийся в наследство "мусор" из Правобережной Украины и Восточной Пруссии. Крохотные фигурки злобных гайдамаков, толстых чиновников, бородатых купцов с повязками "черной сотни", кувыркаясь, летели в сторону Российской империи. Еще меньше повезло прусакам. Их разгулявшаяся панночка сметала прямо в Балтийское море. Целую стену занимали шаржи на царствование Александра Четвертого, начиная с финского кризиса. Там императора изобразили в образе плачущей девочки, у которой толстая няня в фартуке с эмблемой Лиги Наций отняла три куклы. Все они были в национальных костюмах: - финском, грузинском и армянском.
" Интересно, а про Тихоокеанскую войну они тоже что-то придумают?" - думал Александр, все больше раздражаясь антироссийской направленностью "отечественной" карикатуры. Оказалось, что и тут нашлось над чем поиздеваться. Большой плакат изображал битву двух стальных великанов. Один был в звездно-полосатом плаще, другой в самурайской куртке с эмблемой восходящего солнца. На американского великана из-за бугорка тявкал мопс в манишке с изображением германского флага, а пятки японского атаковали две маленькие фигурки. Казак на тощей кляче угрожающе размахивал шашкой, а маленький пузатый китаец пытался уколоть пятку великана бамбуковым копьем. Задержавшись у плаката, Александр вспоминал гимназические уроки истории, где утверждалось, что только вступление в войну России спасло Америку от унизительного мира. А также рассказы своего деда со стороны матери, командовавшего во вторую японскую ротой сибирских стрелков.
В это время кто-то совсем близко подошел сзади. Даже притупившееся обоняние уловило пьянящий аромат духов и запах сигаретного дыма.
- Вам не кажется, что автору не хватает экспрессии? - прозвучал за спиной насмешливый женский голос. Александру хотелось ответить, что автору не хватает хорошего пинка под зад . Но вопрос задавала дама, и правильней было сдержать эмоции. Обернувшись, он уткнулся глазами в глубокий вырез декольте и жемчужное ожерелье, лишь символически прикрывавшее мраморно белые перси. Обладательница этих достоинств стояла совсем близко. Изящная рука в черной ажурной перчатке держала длинный мундштук и дым ароматизированной дамской папироски тонкой струйкой тянулся к плакату. Темные стриженные под каре волосы опутала сетка из серебристой ткани, а ярко-алые губы на бледном худом лице напомнили жрицу любви с Цветного бульвара.
Незнакомка глядела насмешливо и в тоже время выжидающе. И тут до Александра, наконец, дошло, что он только что услышал пароль и от него ждут отзыв.
- Не знаю, как на счет экспрессии, а вот над рисунком ему надо еще поработать. - ответил он заученной фразой. Незнакомка рассмеялась:
- А вы, сударь, как вижу, знаток живописи! Буду рада побеседовать с вами на эту и другие темы.
С этими словами она протянула визитку. Беря ее, Александр сначала почувствовал прикосновение тонких пальцев, а уже потом ощутил на ладони приклеенную к обратной стороне флешь-карту.
Уходя, светская львица продемонстрировал еще более глубокий вырез с тыльной стороны платья. И он успел отметить, что изгиб открытой спины и худые лопатки производят впечатление не менее сильное чем то, что наблюдалось с фасада.
Кинув взгляд на соседние "шедевры", Александр убрал в карман визитку и медленно двинулся к выходу. Шаг ускорил только на лестнице. Когда проходил мимо швейцара, показалось, что его кто-то окликает сверху. Не оборачиваясь, он вышел на улицу, быстро пересек Арбат и прыгнул в такси. Водитель, как настоящий джигит, резко рванул с места. Оглушая прохожих ревом мотора, машина пронеслась вверх по переулку. Не прошло и минуты, как она слилась с потоком на Харбинском проспекте.
Отклеив и убрав флешь карту, Рахимов поднес визитку к носу. Сделав несколько глубоких вдохов, удовлетворенно кивнул головой, потом прочитал вслух:
- Элеонора Менжинская. Салон Освобожденного Искусства. Не ожидал, что у нашего друга такие помощницы!
Вернув визитку Александру, он с привычным налетом иронии заметил:
- Поздравляю товарищ Феникс! С заданием справился. Заодно и приобрел светские знакомства. Но пока, к сожалению, не до этого. На следующей неделе у нас свое светское мероприятие, познакомишься, наконец, с товарищами по партийной ячейке.
Что намечается на следующей неделе. Александр уточнять не стал. Задал только вертевшийся в голове вопрос. Позволит ли партия "Социалистов радикалов" публиковать на себя подобные карикатуры, если когда-нибудь возьмет власть? Прежде чем ответить, Рахимов на мгновение задумался. Потом на лице появилась не характерная для него жесткая усмешка:
- Думаю, что мы не будем повторять ошибок проклятого царизма. Так что, пусть резвятся, пока возможно.
Глава 11
Собрание состоялось на квартире одного из членов ячейки на Новослободской улице. По указанию Рахимова все семь человек оделись в камуфляж армейского образца, хотя спецодежда должна была понадобиться только на следующее утро. Но видимо Рахимов решил провести смотр боевой готовности накануне предстоящей акции. Представляя Александра товарищам, он назвал только партийное прозвище Феникс.