Сердце в груди отбивало весьма беспокойный ритм, и я в который раз за вечер нервно взглянула на стрелки часов, уже ощущая его приближение, отзывающееся лёгким покалыванием в кончиках пальцев. И вместе с этим покалыванием, внутри меня разрастался гнев на этого чертового Кола Майклсона, который попросту вынудил меня своими выходками пойти на крайние меры.
В течение недели он игнорировал совершенно беспардонным образом мои звонки и гневные сообщения, в очередной раз показывая свою независимость и первородную крутость. Будто бы я не понимала, кто он такой и что мне явно его под свой каблук не загнать, пусть между нами и было что-то вроде отношений. Да я особо-то и не хотела его «воспитывать», меня всё и так вполне устраивало. Разве что только его нарциссизм бы поубавила слегка, ведь он хлестал через край и невероятно раздражал временами. И вообще, вернись Кол домой раньше или ответь хоть на один звонок, всё было бы иначе. Но раз уж он решил показать свою гордость, что ж, тогда и мне придётся показать свою.
И потому, стоило только ему появиться в нашей спальне, я демонстративно отвернулась, скрестив руки на груди и слегка надув обиженно губы, действуя по тому сценарию, что он явно себе уже выстроил в голове. Вот только просчитался на этот раз, потому что научилась я у него уже кое-чему, намереваясь побить этого засранца его же оружием.
Кол отреагировал именно так, как я того и ожидала — усмехнулся коротко и приблизился невозмутимо к мини-холодильнику, доставая оттуда один из многочисленных пакетов с кровью под мой наигранно гневный взгляд. Готова была поставить сотню на то, что он назвал меня мысленно в этот миг предсказуемой глупышкой, свысока своего жизненно опыта смотря на меня. Ну давай, Кол Майклсон, пей эту кровь и наслаждайся, пока ещё можешь. Потому что скоро ты узнаешь, что не стоит злить ведьм. Они те ещё мстительные дамы.
— Как тебе мой костюм? — поинтересовался он, с игривой усмешкой касаясь губами пластмассовой трубки и делая шумный глоток, намеренно медленно облизывая после губы и скользя по мне своим дебильным, извечно раздевающим, взглядом, — Всё ещё выгляжу, как официант? — его взгляд прошёлся по мне ещё куда более пристально, останавливаясь на груди и отчего-то вызывая чёртов жар в теле, на пару с мурашками, пробежавшимися совершенно неожиданно и непозволительно вдоль позвоночника, — Ты смотри, даже розочка под цвет твоего белья, — протянул он с ухмылкой, ласково касаясь алых лепестков изящного цветка, что красовался в кармашке его пиджака.
До меня не сразу даже дошёл смысл его слов, потому что чертовски трудно, знаете ли, сосредоточиться на чем-то другом, когда Кол Майклсон смотрит на тебя с таким голодом, давая понять, что не кровь его способна утолить, а лишь тепло женского тела. Да ещё и этот язык, скользящий медленно по губам, здорово напоминал, какое удовольствие он им может доставить. И я спустила бы эту издёвку ему с рук, если бы он только не вёл себя как полный мудак все эти дни.
Потому лишь с раздражением запахнула плотнее халат и посмотрела на него с явным гневом исподлобья, будто бы готовясь испепелить на месте, хоть чем-то замаскировав своё сбитое от его близости дыхание. Далось мне это трудно, надо сказать, потому что ничего кроме желания наконец лишить его одежды и ощутить прикосновение его сильных рук к коже, у меня и не было. Он слишком долго отсутствовал, а моя выдержка на деле, оказалась не такой уж и стальной, как я полагала раньше. И когда это только Кол Майклсон сумел так коварно подсадить меня на свои ласки, будто на какой-то сильнодействующий наркотик?
— Ты ничего мне сказать не хочешь? — вопросительно вздёрнув бровь, я вновь вцепилась в него едким взглядом, надеясь, что он скажет хоть что-нибудь в своё оправдание.
Вот только Кол Майклсон, кажется, и вовсе не имел подобного слова в своём лексиконе. Этот засранец лишь усмехнулся издевательски в ответ на мои слова, небрежно вынимая цветок из неглубокого кармашка и избавляясь от своего пиджака несколькими уверенными и резкими движениями. И честно признаться, я даже не знала, что и сказать насчёт его внешнего вида, потому что этому подлецу всё было, видимо, к лицу, даже учитывая тот факт, что он стоял с босыми ногами. Главное было не это, ведь его чертова рубашка обтянула плотно руки и торс, вырисовывая каждый чёртов мускул, по которому так хотелось бы пройтись языком и губами, а после оставить красные отметины от ногтей, вызвав его привычное шипение и довольную ухмылку. Ну почему мне настолько трудно сдерживать себя в его присутствии, что приходится с силой сжимать бёдра, лишь бы не ощущать предательское возбуждение, охватывающее тёплой волной тело?
— Мы с Клаусом так славно повеселились, — хмыкнул Кол беззаботно, приблизившись чуть ближе к высокому креслу, на котором я и сидела всё это время нашего сомнительного разговора, — Ты бы видела их лица, когда мы к ним подошли выразить своё уважение так, как это мы умеем. Я снёс одному голову сразу, а второго Клаус наградил своим гибридским поцелуйчиком в шею. Он визжал, как девчонка! — хохотнул весело Майклсон, вновь отпивая кровь из пакета и обращая на меня игривый взгляд карих глаз.
И этот взгляд, будто бы говорил мне: ты ведь знаешь, что это бесполезно. А я и впрямь знала, что никаких извинений или даже намёка на них не дождусь. Это ведь Кол Майклсон. Он не извиняется, и это кредо, видимо, заложено в его ДНК.
— Да ладно тебе, — беспечно отозвался он тут же, склонившись ко мне ближе и обдав своим чертовски притягательным запахом, что заставил меня на миг прикрыть глаза и сделать жадный вдох, — Знаю я, как всё заканчивается. Давай сразу перейдём к тому месту, где ты стонешь мне на ушко и притягиваешь жадно ближе? — его горячее дыхание коснулось моей чувствительной кожи на шее, вынуждая едва слышно простонать, — Я скучал по тебе.
— Ты скучал по сексу со мной, — нервно сглотнув, я едва смогла взять себя в руки, открывая вновь глаза и видя перед собой его губы, что были так близко к моему лицу.
И мне захотелось поддаться навстречу, коснуться их поцелуем, а потом зарыться пальчиками в густые пряди его каштановых волос… вот только нельзя было даже думать об этом и терять голову, забывая о плане мести, что уже был запущен в действие.
— Поспорить трудно, — признал он, коротко усмехнувшись, — Но я сказал то, что сказал.
Иногда Кол мог быть и впрямь жутко милым. Настолько, что я просто таяла доверчиво от подобных слов, расплываясь в глупой улыбке. Но только не сегодня. И он понял это, с едва слышным рыком касаясь кончиками пальцев моего запястья, прослеживая нежно-голубую линию и тем самым давая понять, что он избрал другой — куда более сладостный — путь к моей сговорчивости. И я честно пыталась оттолкнуть его, взяв ситуацию вновь в свои руки, вот только всё это вмиг утратило всякий смысл, потому что его пальцы мгновенно сомкнулись на моих запястьях, и он с силой сжал их, вырвав гулкий стон боли, который сдержать было попросту невозможно. И нет, я не такая уж и хрупкая, просто хватка у него и впрямь стальная, ясно говорящая о могуществе, что заключено в бессмертном теле первородного. Потому я решила не противиться и попросту замереть, потому что знала, что сопротивляться ему глупо. Ведь если Кол чего-то хочет, то он это возьмёт.
— Какая же ты вредная, — протянул игриво он, наконец ослабляя хватку, но предупреждающим взглядом мне давая понять, что лучше бы мне ладони держать на подлокотниках кресла, как пожелал того он, иначе точно останутся на коже лиловые отметины.
Несколько секунд он просто стоял, выжидая момент и явно играя на моих нервах, а затем коснулся шелковистой ткани халатика, оттягивая её чуть в сторону и обнажая алое кружево бюстгальтера. Ухмылка вновь коснулась его губ, и Кол довольно облизнулся, прежде чем склониться ближе и замереть в чертовых миллиметрах, давая ощутить своё горячее дыхание разгоряченной кожей. И наблюдая за тем, как его губы касаются лениво кружевной ткани, едва задевая её, я готова была уже сорваться на протяжный стон и сдаться. Вот только перед глазами вновь промелькнули его развратные фото в соцсетях, да ещё затянувшийся игнор… это здорово отрезвило, надо сказать! И едва я хотела высказать ему пару едких фраз, как он с гулким стоном прижался губами к напряжённому соску, обхватывая его и одновременно с этим касаясь ладонью бёдра, явно чтобы удержать меня на месте.
— Кол, — я и сама не поняла, что сотворила, сорвавшись на предательский стон и прикрыв от наслаждения глаза, растворяясь попросту в этом остром приступе удовольствия, вызванного лишь простым касанием губ и кончика языка.
— Всё ещё сердишься? — он усмехнулся, отстраняясь слегка от меня и смотря снизу вверх, вот только явно ничуть не огорчаясь этому, ведь вид ему открывался весьма привлекательный.
— Да, — коротко только и смогла я произнести, тут же сжав губы в тонкую полосу, не желая тешить его самолюбие стонами.
Какая же я всё-таки слабохарактерная, раз не смогла устоять перед первым же его прикосновением! Утешало одно — у Кола Майклсон опыта в подобных делах в избытке, и вряд ли кто сможет долго оставаться ледяной глыбой рядом с ним. К тому же, этого мне для плана мести и не требовалось. Да и без наслаждения я оставаться не собиралась, только потому что он вдруг решил посветить своим торсом направо и налево.
Слегка вздернув бровь, Кол поднёс розу к моим губам, и я в конец растерялась подобному жесту, не понимая, что он вообще задумал. И отчего-то невесомое касание лепестков, прошедшееся по губам, вынудило сделать нервный вздох, который он встретил довольной улыбкой. Не разрывая зрительный контакт, он провёл невесомо ею по коже шее, спускаясь томительно ниже, ведя вдоль линии ключицы, касаясь округлой груди и замирая в ложбинке.
Несколько секунд мы просто смотрели друг другу в глаза, а я ещё в придачу к этому силилась унять сбившееся дыхание. Вот только поняла, что это абсолютно гиблое дело, стоило только ему приблизиться ближе и повторить путь лепестков с точностью до наоборот своим языком, окончательно отключая мой контроль над собственным телом. Потому что очередной предательский стон сорвался всё же с губ, и я буквально задохнулась от остроты обрушившихся на меня ощущений, отозвавшихся сладостной влагой между бёдер. И всё что я могла в этот миг — простонать его имя и притянуть его к себе ближе, касаясь наконец пальцами прядей его волос, чтобы потянуть за них слегка и вернуть его к своим губам.
Колу не нужно было лишних слов, он и так всё понял, обрушивая на мои губы жадный поцелуй, в свойственной ему манере касаясь сперва игриво языком кончика моего языка, прежде чем углубить соприкосновение. Целовался он всегда весьма чувственно, сразу беря контроль и выплёскивая играющие в нём в этот миг эмоции. И сейчас я могла уловить в его касаниях ярую жажду обладания, а ещё капельку раздражения, что была вполне объяснима.
Отстранившись от него, лишь бы сделать вдох, который ему был и не особо-то нужен, я вновь взглянула на него, видя, что оттенок глаз стал немного темнее, обнажая и разыгравшуюся в нём вновь жажду. Тянуть он явно был больше не намерен, потому я поднялась на ноги, поглаживая ласково ладонями его плечи и вынуждая тем самым его распрямиться. А затем коснулась уверенно мелких пуговиц на белоснежной рубашке, смотря на него снизу вверх и сетуя мысленно на свой маленький рост заодно. Потому что хотелось бы не запрокидывать голову чуть назад, а с вызовом взглянуть в бесстыжие карие глаза, находясь с ним на одном уровне.
Медленно высвобождая гладкие пуговицы из мелких петель, я каждый раз касалась лишь кончиками пальцев обнажившихся участков его кожи, ощущая на себе пристальный взгляд. Он знал, что мне нравится его тело. Он знал, что мне нравится выводить пальчиками узоры, очерчивая мышцы, и касаться потом поцелуем низа его живота, оттягивая этим момент удовольствия.
Как только рубашка полностью оказалась расстёгнутой, я резко отошла на шаг, видя недоумение блеснувшее в его взгляде, но оно быстро исчезло, стоило мне только слегка взмахнуть рукой и толкнуть его магией на кровать, укладывая тем самым, как он всегда любил выражаться, на лопатки. Его губы быстро растянулись в лукавой усмешке, и он подтянулся чуть выше, устраиваясь поудобнее.
Подойдя к краю постели, я медленно взобралась на неё, становясь на колени по обеим сторонам от его ног, стараясь сдержать злобный смешок, что так и рвался наружу в этот миг. Кол лишь хмыкнул в ответ на мою медлительность, касаясь пальцами пряжки ремня, а после расстегивая и молнию на штанах, обнажая угольно-чёрную ткань боксеров.
Что ж, видимо, он и впрямь скучал, раз он сам уже готов раздеться. Не только у меня выдержка уже ни к черту. Мысленно взвесив все «за» и «против», я быстро пришла к выводу, что сейчас самый подходящий момент взять всё в свои руки. Слегка прищурившись и сосредоточившись, я с лёгкой усмешкой наблюдала за тем, как Кол недовольно поджал губы, стоило только белоснежной ткани рубашки заскользить по его коже, опутывая крепко-накрепко запястья и, подняв ему руки, вдавливая в упругий матрас над головой, лишая какой-либо возможности пошевелиться. Я знала ещё с самой первой встречи, что Колу по нраву больше доминировать, хотя ничего дурного он не видел и в подчинении, как выяснилось после. Наоборот, с довольной ухмылкой встречал любую возможность поэкспериментировать, чем изрядно радовал меня.
— Люблю когда дамы сверху, — хмыкнул Кол, чуть поёрзав на постели и едва заметно дёрнув руками, будто бы сомневался в том, что моих сил хватит на то, чтобы удержать его на месте.
И я бы с превосходством вздёрнула бы подбородок, если б только не этот взгляд карих глаз. Уж он-то был мне известен, будто бы говоря: детка, несмотря на то, что ты сидишь на мне, я до сих пор главный. И эта его самоуверенность бесила до скрежета зубов! Ну ничего, Кол, скоро эта самоуверенность исчезнет с твоего лица и ты начнёшь умолять.
— Я тебя сейчас придушу, — прошипела я всё же, касаясь вновь ткани его брюк, желая стянуть с него столь ненужную деталь гардероба.
— И это можно превратить в удовольствие, малышка, — отозвался он тут же с довольной усмешкой, прежде чем игриво вздёрнуть бровь.
О да, я помнила тот эксперимент, что закончился быстрее, чем он рассчитывал, просто потому что о таких вещах спрашивать надо! А не касаться бездумно моей шеи своими руками, чтобы потом не ныть несколько дней о головной боли, что была вызвана всплеском моей магии в тот момент, когда он отлетел в стену, проломив её в итоге.
— Ну же, малышка, — он двинул бёдрами чуть вверх, намекая на то, что неплохо было бы уже его коснуться, раз избавила от одежды.
И я бы коснулась, вот только один момент вынудил увеличить время его ожидания. Просто потому что этот гаденыш, даже в таком положении, не упустил возможность меня подразнить.
— Ты же знаешь, что я не люблю когда меня так называют, — раздраженно фыркнув, я вновь взглянула ему с прищуром в глаза, чуть подтянувшись и оказавшись немного ближе к его бёдрам, дразня такой близостью к его уже прилично возбужденной плоти.
И пока я медленно снимала с себя халат, он скользил раз за разом пристальным взглядом по моему телу, а у меня отчего-то появилось в этот миг ощущение, что он проделал этот путь руками, задевая все наиболее чувствительные точки.
— Знаю, — выдохнув сквозь зубы, стоило мне только коснуться кончиками пальцев головки его члена, Кол запрокинул голову, делая глубокий вдох, — Но ты такая малышка.
Мне нравилась эта его уязвимость перед моими ласками. Он всегда так остро реагировал на самые первые прикосновения, а что уж говорить о том непередаваемом моменте, когда он старается замаскировать рвущийся из горла гортанный стон, стоит только обхватить его плоть плотно губами, чуть пройдясь по ней зубами.
Он вновь толкнулся бёдрами, и на этот раз я решила дать ему то, чего он хочет, склоняясь ближе к его члену, обхватывая его ладонью и скользя совсем невесомо губами по всей длине, лишь дразня и вызывая его недовольное шипение, а, быть может, и ругательство.
— Вот так, малышка, — довольно произнес он, сглотнув стон и поддавшись бёдрами навстречу, вновь запрокинув голову.
— А ты временами такой daddy, — отстранившись от него на миг, произнесла я, делая вдох, и услышала в ответ лишь его довольный стон, с которым он взглянул на меня вновь, — Стоп. Тебя что… — я, правда, пыталась подобрать слова в этот миг и вовсе, кажется, растеряв весь свой запас от столь неожиданного открытия, — Тебя это заводит?