— Что ж… Видно придется… купить трубку-то… так значит… А тебе, часом, не нужно помочь?
— Не надо, — отмахивается Гришка, — я сам…
— Ну, ну, — встает отец, — твое дело…
— Гм… гм… А сестру зачем изводишь?
Гришка досадливо морщится:
— Мещанка она… Не терплю таких… ходит вся в пудре, намазанная… Смотреть тошно!
— Хо-хо хо, — смеется отец, откидывая голову назад и краснея от смеха, — так, говоришь, смотреть тошно?
— Ясно — тошно!
— Чудак, ты Гришка, — улыбается отец, — я вот другим рос!.. Не знал я этого ничего.
— Ну, вот и плохо… Видишь, какая у тебя дочь выросла — пудреница!
Прошла еще неделя.
Гришка собрал свой аппарат, обтянул комнату проводами, оголенный конец провода за водопроводную трубу зацепил.
— И чего ты балуешься? — ворчит сестра.
— А, — хмурится Гришка, — какое здесь баловство, если я заземление делаю? Ты, пожалуйста, не выноси своих постановлений о радио, потому и ты в радио, как я вижу, совсем не разбираешься!
А однажды подозвал Гришка свою сестру-мещанку к аппарату, сложил руки на груди и сказал важно:
— Хочешь, я тебе силу радио покажу!
— Отвяжись!
— Нет, ты уж — пожалуйста… Сама же говорила — баловство, а теперь я могу тебе толк показать!
— Ну… Где он толк-то?
— А вот… Возьми-ка в руки эту проволоку!
— Которую? — нагнулась сестра.
— А крайнюю… Во, во!
Сестра протянула руку к тонкой проволоке, высовывающейся из ящика, но тотчас же отдернула ее назад.
— Ай-й-й!.. Бандит, дурак, болван!.. Что ты здесь устроил?.. Убить нас хочешь?
— А ты не трогай, — сказал Гришка, — потому здесь заключается ток, а сегодня я пойду в домком и попрошу разрешения повесить антенну!
— Что?.. Что тут еще случилось? — вбежала на крик перепуганная мать.
Сестра, конечно, поторопилась накляузничать.
— А ну вас; — рассердился Гришка, — мне еще антенну нужно навесить.
— Тьфу ты, — плюнула мать, — и в кого только уродился такой озорной мальчишка?.. Видала я детей, а такого еще в первый раз вижу. И мы были детьми, слава богу, да только таких шалостей у нас что-то и не слыхать было… Да-а что он тут собирается навесить?.. Как ты сказал, — ан… ан… ан…
Но Гришка сидел уже у преддомкома и вопроса матери не слышал.
— Что ж, это хорошее дело, — погладил бороду преддомкома, — только вот — будет ли действовать твой снаряд-то?
— Будет! — заверил Гришка.
— Гм… Будет, говорить?… И сегодня же?..
— Сегодня же будет… Главное — антенна, вот что!
— Так, так, — покрутил бородку преддомкома, — ну, что ж — пойдем, и я помогу, пока мне делать нечего!
— Как нечего? — подпрыгнул от изумления счетовод, — а ведомости проверять когда же?
— Что ведомости… Тут — антенна, а он с ведомостями!.. Идем, парень!.
Через полчаса бородатый преддомкома и взъерошенный Гришка лазили по гребню крыши, устанавливая антенну.
Гришка отчаянно ругался басом, сердился на нерасторопность преда, а пред потел, ползал на четвереньках по крыше, три раза хотел бросить «эту антенну» к черту и под конец установки порвал новые брюки со штрипкой о водосточную трубу.
Вечером квартира была переполнена до неприличия.
Все жильцы пришли посмотреть, что получилось из Гришкиной затеи.
Главбух Резинотреста принес грамофонную трубу и уверял Гришку, что всякий уважающий себя радист, для усиления звуков пользуется трубою только Главбуха, но Гришка отверг это предложение самым решительным образом:
— Спрячьте трубу, гражданин, и не толкайтесь, — заявил он тоном, не допускающим возражений, — во-первых, у меня есть картонный усилитесь, а во вторых — сейчас будет начало!
Пробило восемь часов.