— Ты стала тенью моей после того Белтейна, — промолвила Джулс. — Вот только зачем? Это всё потому, что ты хочешь, чтобы я простила тебя за твои отношения с Мэтью?
— Нет, — ответила Мадригал, скривившись, словно от боли. Вот только Мадригал могла сотворить любое выражение лица, что, по её мнению, вызвало бы к ней максимальное сочувствие.
— Не утруждай себя ролью настоящей матери. И не говори мне, чтобы я не вмешивалась. Ты уже сделала что могла, учила её низшей магии! И ты помогла зачаровать этого гадского медведя!
— Это было не то! Это представление! Не Вознесение! А вот теперь всё зависит только от неё.
— Теперь наша игра закончилась, — скривилась Джулс. — Да, я знаю, Мадригал, тебя здесь не было, но даже ты должна понимать! Либо Арсиноя выживет, либо мы вдвоём умрём, и вот так должно быть всегда!
Заскрипели половицы. В дверях спальни Джулс и Арсинои замерла Каит, как всегда с туго заплетёнными волосами, с вечно настороженным взглядом.
— Бабушка, прости, мы очень шумели. Всё в порядке.
— Она пойдёт за королевой, — пробормотала Мадригал. — Ты не должна была держать её здесь! Не так близко ко всему этому кошмару!
— А тебя не было рядом, чтобы высказать своё мнение, — привычно спокойным, глубоким голосом промолвила Каит. — Но, возможно, нам этого не стоит ждать? Мы знали, что такое страдание от смерти Арсинои. Но королеву стоит защитить. Вознести.
— Не говори о ней так, — прорычала Джулс. — Так, словно она уже давно умерла!
— Ты должна была отправить Джулс! — промолвила Мадригал.
— О да! Далеко! Не тебе решать, — кивнула Джулс. — Полагаю, рада, что ты не лжёшь и показываешь, что хочешь от меня избавиться! — она скользнула мимо бабушки и помчалась вниз по лестнице, слыша, как Камдэн следует за нею.
Каит и Мадригал дождались, когда хлопнула входная дверь, прежде чем вновь заговорили.
— Нам следовало ей сказать, — промолвила Мадригал.
— Нет.
— Она всё равно узнает. Ты не слепая. Ты видела, что случилось после вознесения. Видела её настроение. Медведь, которого она убила на том дереве… Убила, не коснувшись! И сколько было сломанных тарелок, разбитых столов… Вы пытались его связать, но всё это не сработало.
— Мадригал, — голос Каит звучал устало. — Успокойся.
Мадригал рассмеялась.
— Сколько раз ты это ей говорила? Успокойся! Не волнуйся! Контролируй свои чувства! Оракул предсказал мне, что она проклята. Что это приведёт к падению острова. И ты поверила ей!
Каит тихо смотрела на свою дочь. Сколько уже времени прошло с той поры, как кто-либо произносил эти слова вслух! Но ведь они были правдой. Когда Джулс родилась, благословлённая Белтейном, первая девочка Милонов, Каит по старому обычаю послала за провидиццем. Но стоило только дару коснуться Джулс, та плюнула на землю.
— Утопите её, — промолвила она. — Она несёт проклятие! Этот дар Природы отравлен войной. Утопите её, пока она не сошла с ума.
И когда Мадригал отказалась, провидица попыталась забрать Джулс с е ё рук, и когда она коснулась ребёнка, то впала в транс — и бормотала о будущем.
— Это надо утопить. Нельзя жизни. Она разрушение, падение, — она продолжала и продолжала, глаза её стали белы, и Мадригал кричала, и ребёнок вопил, пока Эллис и Каит не прогнали предсказательницу.
Они не могли утопить маленькую Джулс. Ни за что. Потому они низшей магией связали дар войны, привязали его к крови матери. Каит не думала о том, что случилось с беглой провидицей. Но после того, как всё это наконец-то закончилось, они согласились забыть…
Каит ошеломлённо моргнула и покачала головой.
— Дело не в том. Ты знаешь, почему мы связали дар. Не потому, что она уничтожит Феннбёрн. Потому, что она разрушит себя.
— Но она не разрушила себя! Она готова!
— Не бывает готовых. Проклятие Войны сводит людей с ума! Носить в себе больше чем один дар — это слишком для одного тела.
— Так говорят! — возразила Мадригал. — Но говорят, что дар под проклятием Войны слаб! А моя Джулс — самая сильная среди Природы, кого только когда-либо видала эта земля! Только подумай, какая в ней война!
Ворона Каит закаркала, медленно переступая с одной ноги на другую. Мадригал всегда была честолюбива. Конечно, какая-то её часть всполошилась, а какая-то возликовала от этого дара.
— Так вот что ты хочешь! Твоя дочь, твоя! Стать частью этого — получить великую судьбу! Но это и вправду о тебе, Мадригал! Ты действительно часть этого! И я жду твоей великой судьбы.
— Как всё отвратительно, мама, — почти в одно мгновение глаза Мадригал зло прищурились. Кто угодно, кто знал бы её меньше, пропустил бы это. И когда глаза её вновь были широко распахнуты, они поверили бы в её мольбу…
— Я знаю, что нам пришлось запереть это под замок, — мягко промолвила она. — Несчастных сжигали. Топили. Совет потребовал бы оставить её в лесу умирать, — она коснулась плеча матери. — Но она выросла. Сильной. Здравой.
— Мы связали дар войны Джулс для её же блага, — промолвила Каит. — И, — она колебалась, чтобы сказать то, во что никогда не хотела верить, — поскольку провидица была права насчёт проклятия Войны, должно быть, тебе пришло в голову, что она могла совсем не ошибаться по отношению ко всему остальному?
— Что Джулс приведёт к падению острова? — усмехнулась Мадригал. — Эта провидица была сумасшедшей, как и многие провидцы перед нею.
— Может быть. Но, Мадригал, эта связка останется.
— Останется. Но ничто не вечно! Связь уже слабеет, и я могу её отпустить. Её кровь — моя кровь. Я её мать! И я сделаю то, что считаю лучшим.
Лес Ашбурн
Когда Арсиноя устала от ходьбы, она развела костёр подальше от дороги. Разведчик Мирабеллы напал на неё, когда та лежала, свернувшись на мешочке с одеждой.
Он — или она — был хитёр. Арсиноя не слышала, пока тот не оказался слишком близко, хотя действительно скрытный шпион вплотную бы не подобрался ни за что.
— Скажи моей сестре, что я здесь, — не двигаясь, промолвила Арсиноя. — Жду.
— Мирабелла, — Элизабет мягко коснулась её плеча. — Мира, проснись. Вернулся разведчик.
В лесу было всё ещё темно, и различить получалось разве что очертания. Мирабелле казалось, что она задремала на дереве, но во сне свалилась в грязь — щека была разодрана.